Владимир Романовский - В постели с Президентом

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ЛЕРОЙ И ГВЕН СЛЕДУЮТ В ПАРИЖ

Выхожу из такси у Девяносто Седьмой, у самого входа в Риверсайд Парк, а деревья все в цвету. Дождь перестал, но все равно пока пустынно. Я подхожу и облокачиваюсь на влажный парапет. Приехала минут на пять раньше назначенного времени, и это не очень-то прилично. Настоящая дама должна прибывать с опозданием.

Вскоре появляется Винс, идет своей атлетической походкой от Сто Первой. И вдруг происходит страшное. Когда Винс от меня в двадцати шагах, где-то раздается хлопок, а может не хлопок, а только пыль и каменная крошка сыпется из середины парапета, и я пугаюсь дико, медлю, и вдруг кидаюсь к Винсу, и раздается еще хлопок, и крошка сыпется там, где я только что стояла, а может мне так просто кажется. Винс понимает, что происходит какая-то гадость, бежит ко мне, хватает меня за руку и тащит к деревьям, и может быть срабатывает чье-то шестое чувство, поскольку он вдруг резко останавливается и держит меня, и мы оба слышим — на этот раз самый настоящий выстрел из ружья, громкий, и к счастью никто не ранен, и Винс тащит меня через улицу, за кроны деревьев, и мы бежим вверх по склону к Вест Энд Авеню, и пересекаем ее по диагонали, и бежим дальше, к Бродвею, а там торчит, вы знаете, новый глуповатого вида отель. Винс вталкивает меня внутрь и несется к лифтам. Один из лифтов, удачно, только что начал закрывать двери. Винс вбегает, втаскивает меня, и лупит по кнопке верхнего этажа, но лифт работает по обычной системе, которой нужно время, чтобы подумать, и обидеться, если вы ее прервали, не дав выполнить до конца какую-либо функцию. Наконец двери закрываются и кабина шуршит вверх к пятнадцатому этажу. Выходим. Винс смотрит по сторонам. Кругом двери. Одна из дверей открыта. Мы забегаем в номер. В номере огромное пластмассовое ведро на колесах, с полотенцами и постельным бельем и прочим, и южноамериканская женщина с метлой. Винс дает ей купюру и она уходит вперевалку, глядя скептически на нас и волоча метлу, вместо того, чтобы сесть на нее и полететь, как положено нормальной ведьме из ее страны.

Сотового телефона у Винса с собой нет, хотя именно сейчас хотелось бы, чтобы был. Он хватается за телефон на прикроватном столике и некоторое время проводит, пытаясь выяснить, как следует соединяться с людьми вне отеля, в отелях это почти всегда запутанная процедура. В конце концов он звонит дежурному и объясняет, кто он, Винс, такой, но ему не верят. Я протягиваю ему свой мобильник. Он роется в бумажнике и находит телефон Детектива Лероя.

— Лерой слушает, — сказал голос на другом конце линии.

— Детектив Лерой? Здравствуйте. Это Винс.

— Привет, Винс. Чем могу быть полезен?

— У нас возникла проблема.

— У кого это — у нас?

— У мисс Форрестер и у меня. В нас кто-то стрелял только что.

— Где вы сейчас?

— Роузмэри Сьютс, на Бродвее.

— Медовый месяц там проводите?

— Детектив!

— Прошу прощения. Где в вас стреляли, в отеле?

— Нет. На Риверсайд Драйв.

— Хорошо. Не выключай телефон. Что бы не произошло — не отключайся. Момент. — Лерой сказал кому-то — Эй, чучело, подкинь меня по быстрому, слышишь, Бродвей и Сто Вторая. Без сирены. — Он снова обратился к Винсу. — Слушай, сидите там оба и не двигайтесь. Не выключай связь. Десять минут. Окей? С вами все в порядке там?

— Да, — сказал Винс. — Но я не знаю…

— Не бойся, господин Пугилист. Дай-ка я поговорю с мисс Форрестер.

— Да, но, Детектив…

— Сейчас же, Винс.

Винс передал трубку Гвен.

— Мисс Форрестер? Это Лерой говорит. Я через десять минут буду. Тем временем пожалуйста, не пускайте никого… Вы в номере?

— Да.

— Скажите прайзфайтеру, чтобы никого не пускал в номер. Цепочку накиньте.

— Он баррикадирует дверь.

— Это правильно. Так. Винс говорит, что кто-то в кого-то стрелял на Риверсайд. На какой стороне улицы вы стояли?

— Э…

— Восточной или западной? Ближе к реке?

— Да. Ближе к реке.

— Выстрелы были звучные?

— Не очень громкие. Первые два я даже не слышала, только видела пули, расплющивающиеся об парапет.

— Ага. Вы на тротуаре стояли?

— Да.

— Вместе с Винсом?

— Нет. Винс как раз шел ко мне.

— То есть, кто-то стрелял именно в вас?!

— Да.

Лерой помедлил, а потом сказал:

— Ну и дела, Гвен.

Она знала, что он хам и скотина, но ни разу раньше он не назвал ее — Гвен. И это «ну и дела» вместо обычного и естественного в данном случае нарушения Третьей Заповеди звучало в устах Лероя странно.

— Да, действительно, — сказала Гвен мрачно. — Кто бы мог подумать, не так ли.

— Да… Хорошо, вы, стало быть, не слышали первых двух выстрелов. Так?

— Да.

— Но слышали…

— Третий и четвертый.

— Понял. Выстрелы делались из пистолета или…

— Из снайперской винтовки. Последние два.

— Вы уверены?

— Я часто ездила на охоту с отцом когда-то.

— Можете сказать, приблизительно, откуда стреляли?

— Из здания напротив.

— Изнутри здания?

— Да. Очевидно с высокого этажа.

— Вы посмотрели на здание?

— Нет. Я была перепугана.

— Понимаю. Давайте мне Винса.

Он говорил с Винсом следующие пятнадцать минут, непрерывно. Он все еще говорил, когда он же стукнул несколько раз в дверь, крича, чтобы показать, что это именно он, — Эй, Винс, открывай, дурак, все нормально! — Слышать его по телефону и одновременно за дверью было как-то странно неприятно. Старшновато. Винс разобрал баррикаду из кровати, письменного стола, телевизора и двух кресел.

Лерой вошел в номер. Выключив телефон, он закрыл дверь и сел на кровать. Из кармана он вытащил две пули, обе расплющенные.

— Вы правы, мисс Форрестер, — сказал он. — Действительно из винтовки, и под острым углом. С седьмого примерно этажа. Очень неприятно, как я понимаю.

— Эй, Детектив, обойдемся без глупостей в стиле мачо, — сказал неожиданно Винс строгим голосом. — У нас проблема.

— Я знаю, — сказал Лерой. — А вот что вам сказать — не знаю. Пока что. Глушители для винтовок — очень плохие. Парень снял глушитель, чтобы лучше прицелиться. Мои обворожительные коллеги прочесывают теперь здание, но в их компетентность я не верю. Нужно будет самому туда зайти, но в данный момент меня гораздо сильнее беспокоит безопасность, твоя и мисс Форрестер. Не съездить ли нам в отпуск, всем троим?

— А? — сказал Винс.

— Во Францию, — добавил Лерой. — Очень любопытная страна — Франция. Все знают французский, даже деревенские. Это наверное потому, что они с уважением относятся к культуре.

— Что вы несете? — спросил сердито Винс.

— Возможно мне удастся откопать что-нибудь во Франции, что поможет расследованию. Вы двое будете меня сопровождать, а заодно оплатите поездку, поскольку сволочь окружной прокурор платить отказывается. Будто это его собственные деньги. Гад. Да, и конечно же, будут непредвиденные расходы, и их вы тоже оплатите.

— Что-то мне это не нравится, — сказал Винс.

У Гвен зародились вдруг подозрения. Лерой глянул на нее и засмеялся.

— Нет, нет, не волнуйтесь, мисс Форрестер, — сказал он. — Конечно, было бы, хмм, пикантно, если бы я и стрелявший в вас оказались одним и тем же лицом. Четыре раза выстрелить в вас, чтобы организовать себе путешествие за моря. Увы. Стреляю я паршиво. Еще попал бы в вас ненароком, и сожалел бы об этом до самого конца сегодняшней смены. Так. Вам нужны паспорта и кредитки. Я сейчас пошлю кого-нибудь — сперва к вам, мисс Форрестер. Позвоните… ах, да, у вас нет дворецкого. Ладно, придется вам сказать моему партнеру, где вы прячете джинсы, футболки, и нижнее белье. Один комплект. Неплохо бы парик… Не думаю, что снайпер ждет на улице, но осторожность не помешает.

Прибывает коллега Лероя — грустный ирландский друг с кустистыми бровями, воспринимающий все спокойно, с повседневной унылостью — тип человека, которого невозможно удивить. В старые времена несчастные эти шуты носили отвислые усы и распевали пьяные ирландские песни в пабах. Я составляю для него список вещей и объясняю, что платье, которое я имею в виду, должно висеть в шкафу рядом с ванной, но если его там нет, то тогда оно в шкафу рядом с китченетом. В квартире также наличествует бывший стенной шкаф, который теперь служит мне спальней, и вся моя аппаратура находится в спальне, и мне нужно как-то дать шуту понять, что заходить туда не следует, а только я не знаю как. Понятно, что я не желаю, чтобы посторонние все видели и лапали там. Аппаратура моя — гораздо интимнее чем даже нижнее белье, а некоторые из аппаратов очень чувствительны, с ними нужно нежно обращаться. Наверное, я слишком напугана, а то никогда бы не допустила этого водевиля с подбором вещей в моей квартире. Сама бы съездила.