В ту ночь все обошлось. Только на следующую ночь примерно сто тридцать тысяч жителей Дрездена должны были погибнуть. Такие дела. Билли дремал в подвале бойни. Он снова во всех подробностях переживал спор с дочерью, с которого мы начали этот рассказ.
«Отец, – говорила она, – что нам с тобой делать?» И так далее. «Знаешь, кого я убила бы своими руками?» – спросила она. «Кого же ты убила бы?» – спросил Билли. «Этого Килгора Траута».
Килгор Траут был и остался автором научно-фантастических романов, и, конечно, Билли не только прочитал множество книг Траута, но и стал его другом, насколько можно было стать другом Траута, человека очень угрюмого.
Траут снимал подвал в Илиуме, милях в двух от красивого белого домика Билли. Сам Траут понятия не имел, сколько книг он написал – наверное, штук семьдесят пять. Денег ни одна из них ему не принесла. И теперь Килгор Траут кое-как перебивался, занимаясь распространением «Илиумского вестника», и ведал оравой мальчишек-газетчиков: он их и запугивал, и подлизывался к этим ребятишкам.
Впервые Билли встретился с ним в 1964 году. Билли ехал в своем «кадиллаке» по переулку Илиума и увидал, что там не проехать из-за толпы мальчишек с велосипедами. Перед мальчишками разглагольствовал человек с окладистой бородой. Он и робел перед ними, и поругивал их, и, как видно, справлялся со своей работой великолепно. Тогда Трауту было шестьдесят два года.
Он говорил ребятам, что – тут шли нецензурные слова – нечего просиживать штаны зря, надо каждому подписчику в задницу ткнуть и воскресное приложение. Он говорил: кто за два месяца продаст больше всего этих дерьмовых приложений, тому на целую неделю дадут бесплатную путевку вместе с родителями к черту на рога, на самый Мартас-Винъярд.
И так далее.
Один из газетчиков был девчонкой. Она была в полном восторге от нецензурных эпитетов.
Безумная физиономия Траута показалась Билли ужасно знакомой – он видал ее на обложке стольких книжек… Но, увидев это лицо случайно в переулке родного города. Билли никак не мог догадаться, почему это лицо ему так знакомо. Билли подумал: а может быть, этот разглагольствующий псих встречался ему когда-то в Дрездене. Траут, несомненно, был очень похож на тех военнопленных.
Тут девчонка-газетчик подняла руку.
– Мистер Траут – сказала она, – а если я выиграю, можно мне взять с собой сестренку?
– Черта с два, – сказал Траут. – Думаешь, деньги растут на деревьях?
Кстати, Траут написал книгу про денежное дерево. Вместо листьев на дереве росли двадцатидолларовые бумажки, вместо цветов – акции, вместо фруктов – бриллианты. Дерево привлекало людей, они убивали друг дружку, бегая вокруг ствола, и отлично удобряли землю своими трупами.
Такие дела.
Билли Пилигрим остановил машину в переулке и стал ждать конца собрания. Наконец все разошлись, но остался один мальчишка, с которым Трауту надо было договориться. Мальчишка решил бросить работу – и трудно, и времени отнимает много, и платят мало. Траут забеспокоился: если мальчишка и впрямь уйдет, придется самому разносить газеты в этом районе, пока не найдется другой мальчик.
– Ты кто такой? – спросил Траут презрительно. – Тоже мне, чудо без кишок.
Кстати, так называлась одна книжка Траута – «Чудо без кишок». В ней описывался робот, у которого скверно пахло изо рта, а когда он от этого излечился, его все полюбили. Но самое замечательное в этой книге, написанной в 1932 году, было то, что в ней предсказывалось употребление сгущенного желеобразного газолина для сжигания человеческих существ.
Вещество бросали с самолетов роботы. Совесть у них отсутствовала, и они были запрограммированы так, чтобы не представлять себе, что от этого делается с людьми на земле.
Ведущий робот Траута выглядел как человек, он мог разговаривать, танцевать и так далее, даже гулять с девушками. И никто не попрекал его тем, что он бросает сгущенный газолин на людей. Но дурной запах изо рта ему не прощали. А потом он от этого излечился, и человечество радостно приняло его в свои ряды.
Траут никак не мог уговорить мальчишку-газетчика, который хотел бросить работу. Он ему твердил про миллионеров, начавших с продажи газет, и мальчишка ответил:
– Начать-то они начали, да, наверно, через неделю бросили: больно уж вшивая работка!
И мальчишка кинул к ногам Траута сумку с газетами и с адресами своих подписчиков. Трауту надо было разнести эти газеты. Машины у него не было. У него даже велосипеда не было, и он смертельно боялся собак.
Где-то лаял огромный пес.
Траут мрачно вскинул сумку на плечо, и тут к нему подошел Билли:
– Мистер Траут?
– Да?
– Вы… Вы – Килгор Траут?
– Да. – Траут решил, что Билли пришел жаловаться на плохую доставку газет. Он никогда не думал о себе как о писателе по той простой причине, что никто на свете не давал повода для этого.
– Вы… Вы – тот писатель?
– Кто?
Билли был уверен, что ошибся.
– Есть такой писатель – Килгор Траут.
– Такой писатель? – Лицо у Траута было растерянное, глупое.
– Вы никогда о нем не слыхали?
Траут покачал головой:
– Никто никогда о нем не слыхал.
Билли помог Трауту развезти газеты, объехал с ним всех подписчиков в своем «кадиллаке». Все делал Билли – находил дом, проверял адрес. Траут совершенно обалдел. Никогда в жизни он не встречал поклонника, а Билли был таким горячим его поклонником.
Траут рассказал ему, что никогда не видел своих книг в продаже, не читал рецензий, не видал рекламы.
– А ведь все эти годы я открывал окно и объяснялся миру в любви.
– Но вы, наверно, получали письма? – сказал Билли. – Сколько раз я сам хотел вам написать. Траут поднял палец:
– Одно!
– Наверно, очень восторженное?
– Нет, очень сумасшедшее. Там говорилось, что я должен стал Президентом земного шара.
Оказалось, что автором письма был Элиот Розуотер, приятель Билли по военному госпиталю около Лейк-Плэсида. Билли рассказал Трауту про Розуотера.
– Бог мой, а я решил, что ему лет четырнадцать, – сказал Траут.
– Нет, он взрослый, был капитаном на войне.
– А пишет как четырнадцатилетний, – сказал Килгор Траут.
Через два дня Билли пригласил Траута в гости. Он праздновал восемнадцатилетие со дня своей свадьбы. И сейчас веселье было в самом разгаре.
В столовой у Билли Траут поглощал один сандвич за другим. Дожевывая икру и сыр, он разговаривал с женой одного из оптометристов. Все гости, кроме Траута, были так или иначе связаны с оптометрией. И только он один не носил очков. Он пользовался большим успехом. Всем льстило, что среди гостей – настоящий писатель, хотя книг его никто не читал.
Траут разговаривал с Мэгги Уайт, которая бросила место помощницы зубного врача, чтобы создать домашнее гнездышко оптометристу. Она была очень хорошенькая. Последняя книга, которую она прочла, называлась «Айвенго».
Билли стоял неподалеку, слушая их разговор. Он нащупывал пакетик в кармане. Это был подарок, приготовленный им для жены, – белая атласная коробочка, в ней – кольцо с сапфиром. Кольцо стоило восемьсот долларов.
Трауту страшно льстило восхищение глупой и безграмотной Мэгги, оно опьяняло его, как марихуана. Он отвечал ей громко, весело, нахально.
– Боюсь, что я читаю куда меньше, чем надо, – сказала Мэгги.
– Все мы чего-нибудь боимся, – ответил Траут. – Я, например, боюсь рака, крыс и доберман-пинчеров.
– Мне очень неловко, что я не знаю, но все-таки скажите, какая ваша книжка самая знаменитая?
– Роман про похороны прославленного французского шеф-повара, – ответил Траут.
– Как интересно!
– Его хоронили все самые знаменитые шеф-повара мира. Похороны вышли прекрасные, – сочинял Траут на ходу. – И прежде чем закрыть крышку гроба, траурный кортеж посыпал дорогого покойника укропом и перчиком. Такие дела.
– А это действительно было? – спросила Мэгги Уайт. Женщина она была глупая, но от нее шел неотразимый соблазн – делать с ней детей. Стоило любому мужчине взглянуть на нее – и ему немедленно хотелось начинить ее кучей младенцев. Но пока что у нее не было ни одного ребенка. Контролировать рождаемость она умела.
– Ну конечно, было, – уверил ее Траут. – Если бы я писал про то, чего не было, и продавал такие книжки, меня посадили бы в тюрьму. Это же мошенничество.
Мэгги ему поверила.
– Вот уж никак не думала, – сказала она.
– А вы подумайте!
– И с рекламой тоже так. В рекламах надо писать правду, не то будут неприятности.
– Точно. Тот же параграф закона.
– Скажите, а вы когда-нибудь опишете в книжке нас всех?
– Все, что со мной бывает, я описываю в книжках.
– Значит, надо быть поосторожнее, когда с вами разговариваешь.
– Совершенно верно. А кроме того, не я один вас слышу. Бог тоже слушает нас, и в Судный день он вам напомнит все, что вы говорили, и все, что вы делали. И если окажется, что слова и дела были плохие, так вам тоже будет очень плохо, потому что вы будете гореть на вечном огне. А гореть очень больно, и конца этому нет.
