— Ты видишь, Владимир, это твои родственники православного вероисповедания. А те, которые в чалме, мусульмане, они тоже есть в твоей родословной. А вот большая группа людей, которых сегодня называют язычниками. Дальше держатся за руки твои предки ведического периода. За ними идут неясные очертания людей первой расы, ещё о них можно сказать, что это люди первой земной цивилизации, неясны они потому, что не озвучена о них информация в пространстве, но там тоже есть твои родственники.
Первый человек в этой родовой цепочке был сотворён Богом, он и сейчас держится за руку с Богом. Во всех последующих тоже есть частичка Бога. Однажды так случится, что очередной рождённый рода твоего познает всё и всех почувствует. Он тоже за руку соединится с Богом. Быть может, это будешь ты, быть может, правнуки твои. Круг образуется. Круг — Альфа и Омега и Альфа вновь.
А теперь подумай и скажи, какую из групп людей ты хотел бы удалить из цепочки?
— Надо подумать, какую… Подожди, подожди, Анастасия, но если я удалю хотя бы одну группу людей, цепочка ведь прервётся?
— Конечно, прервётся.
— А если она прервётся, человек, прервавший её, никогда не сможет понять Бога, взять его за руку и образовать круг.
— Я тоже так думаю, не сможет.
— Что же это означает? Человек должен принять абсолютно все религии?
— Какую религию принять — это выбор каждого человека, но, думаю, отрицать нельзя ничего из пройденного человечеством пути. Возможно, всё, что было в прошлом, необходимо для сегодняшней осознанности. То, что ты считаешь хорошим, необходимо принимать. То, что отрицательным, на твой взгляд, выглядит, необходимо просто знать, чтобы впредь оно не повторялось. Но не отторгать.
— А что, если не знаешь, оно обязательно должно повториться, и в том же виде?
— Да, повторится. Придёт пророк, как будто новое несущий, забывшие ему внимать будут с восторгом, не зная, что не сотворяют нового при этом.
— Но ведь невозможно знать в точности всего, что было с человечеством со времён сотворения. Даже ближайшие исторические события историки в угоду власти искажают.
— В тебе, Владимир, и в человеке каждом, на Земле живущем, частичка есть, в которой о твоём роде вся информация заключена, от сотворения до нынешнего дня.
— Я понимаю, эта информация на генном уровне хранится в каждом человеке, но как ей научится пользоваться? Вот вопрос.
— Не отрицать, не отторгать даже и толики своей частички.
— А свою никто и не собирается отторгать.
— Когда ты отрицаешь информацию о прошлом, к тебе пришедшую извне, одновременно отторгаешь частичку ту, что есть в тебе.
— А если эта информация ложная?
— Частичка с ложной информацией тоже в тебе. Она сохранена, чтобы во лжи ты разобраться мог.
— Анастасия, но ведь это ты показала и рассказала о том, как чёрные монахи убивали семью ведрусов, не желающих предавать свою веру, свой образ жизни. Я написал об этом в книге. Образ ведрусов получился сильный очень, так многие говорят. И мне он часто вспоминается. Особенно та картина, когда раненый ведрус, художник, лежал под сосной, прижимая к груди им вырезанную из дерева статуэтку любимой женщины. Он любил её всю жизнь, а она за другого вышла замуж. Он продолжал любить, любовь свою скрывая. Только когда вырезал статуэтки, они всегда на неё оказывались похожими.
Он, пожилой старец, вступил в сражение с целым отрядом противников, чтобы отвести их от семьи своей любимой женщины, и был ранен. И я написал твои слова: «На траве лежал ведрус, не стонал, из груди ручеёк крови стекал. Не умела плакать сосна деревянная…» Ну, ты помнишь?
— Да, Владимир, я помню эту эмоциональную сцену.
— И как же мне или ещё кому-то не отторгать после этой картины чёрных монахов?
— Скажи, Владимир, кем себя ты ощущаешь: тем раненым ведрусом или чёрным монахом?
— Я? Кем я? Значит, ты для этого показала… Чтобы определить… Но при чём здесь я?
— Там, в прошлом, в той картине, твои предки были. Кто они? Как думаешь, Владимир?
— Не знаю. Мне б хотелось, чтобы ведрусами были они. Конечно, они были ведрусами! Потому что чёрные монахи пришли на Русь из другого государства. Скажи, Анастасия, правильно всё понял я? Скажи!
— Владимир, ты не волнуйся. Спокойно информацию воспринимай. Твои прародители действительно были ведрусами. Но и визжащий чёрный монах тоже твой прародитель.
Всё от Единого произошло, и значит — братья все. Об этом забывая, сражаются народы меж собой, в «противнике» самих себя уничтожая. Так было, может быть, не зря. С началом нового тысячелетия новым осознаньем бытия на Землю эра новая пришла. Эра прекрасного Земли преображенья.
— Пришла? Уже пришла?.. Вообще-то и во мне есть ощущенье, что что-то новое в мире происходит, особенно когда вижу, как люди целые поселения, состоящие из поместий родовых, на пустырях возводят. Они предвестники новой эры?
— Осознанность их и чувства представляют новое для мира.
— Но с другой стороны, по телевизору новости смотришь, а там по-прежнему всё то же — на первых строчках говорят, кто из правителей с кем встретился, да сколько стоит нефть, про кризис в экономике который год твердят, но ничего существенного не предлагают.
— По телевизору, Владимир, ты видишь новости из прошлой жизни. Вселенная уже живёт другими измереньями. Ты прошлое запомни всё без остатка. С собой возьми намоленную прародителями силу.
— Как понимать? Что означает «намоленная сила»? Как выглядит она?
— Из поколения в поколение прародители твои на православную икону каждый день смотрели, молились на неё и мысли, чаянья свои и просьбы ей посвящали. Она внимала им и пыталась помогать, и с каждым днём сама сильнее становилась. Она тебе поможет и помогла уже. Ещё чти чётки и Коран, тебе подаренные муфтием верховным мусульман. И Библию отца Феодорита своего. С почтением запомни день, когда ты выступал перед людьми в соборе Христа Спасителя великом. И день, когда в красивейшей мечети Ляля Тюльпан перед людьми, зал переполнившими, ты за столом сидел, священник православный рядом был с тобою и раввин. Ты о поместьях говорил. Экологи в поддержку выступали. Ты помнишь этот день?
— Да, помню. Верховный муфтий это мероприятие организовал, в мечеть тогда пришли люди разных вероисповеданий, и все были благодарны ему. Но я помню и другое. Помню клеветнические статьи в прессе. Помню, как по телевидению, на канапе первом, организованно пытались высмеять меня.
— Может быть, нужна она — клевета в твой адрес?
— Нужна? Зачем? Что ты говоришь, Анастасия?
— Во дворец и в храм входишь ты. Герой? Да! Только выдержать не смог медных труб, фанфар звучанья. Как спасти тебя от самости? Собой?
— Да нет у меня ни самости, ни гордыни. Только усталость.
— Значит от усталости, Владимир, однажды, выступая в переполненном читателями зале, в столице Белоруссии, ты стал от церкви отлучать епископа прилюдно. Это от усталости?
— Так я же это не всерьёз. Мне сказали перед выступлением, что он…
— И зал тебе зааплодировал. Мысль коллективная энергией взлетела ввысь.
— И что сейчас с епископом?
— Но мы же не о нём сейчас, а о тебе, Владимир. Ты в отношении своём к религиям хотел понять, прочувствовать и разобраться.
— Да.
— Ты сделать это должен только сам, но я о будущих событиях поведаю, быть может, информация о них тебе поможет.
Случится вскоре так, что больше чем сто пятьдесят правителей стран разных соберутся вместе. Один вопрос с участием учёных они будут решать: уменьшить как количество вредоносных газов, от человеческих деяний исходящих в атмосферу. Газов, которые грозят планете катастрофой. Но спасительного решения сто пятьдесят правителей Земли принять не смогут, разъедутся. И будет продолжать творимый человечеством газ вредоносный планету убивать.[1] Что скажешь ты, Владимир, о ситуации такой?
— А что тут говорить? Уже не раз собираются главы государств, чтобы решить вопрос по улучшению экологической ситуации, но тщетно. Большинство людей на эти сборы уже и внимания не обращают.
— Почему?
— Да потому, что дельных предложений ни одно государство не озвучило. Раз дельных предложений нет в повестке, какой толк собираться? Только людей смешить.
— А что бы ты посчитал дельным предложением?
— Такое предложение, когда у большинства людей Земли изменятся жизненные приоритеты. Желание появится совершенствовать среду обитания, а не работать на вредоносных производствах за деньги на пропитание. Эти вредоносные производства никакой правитель остановить не в состоянии, потому что безработица начнётся, бунты, и власть его под угрозой окажется,
— Значит, главы государств не в состоянии остановить глобальную катастрофу. Но, может быть, другая власть, духовная, способна это сделать? Соберутся вместе патриархи всех религий, друг перед другом дадут слово паству свою призвать совершенствовать среду обитания Земли.
