Холода боялись, его старались заговорить, задобрить, умаслить. К его приходу и теперь готовятся, его ждут, почти с такой же обреченностью, с какой здесь ждут неприятностей, неудач.
К его приходу подготовлены лучше, чем к радостям и теплу.
А приступая к любой затее, как-то сразу все понимают, что ничем хорошим она не закончится, а вот удача, наоборот, всегда подозрительна.
Удачливые в основном воры и негодяи, и тому, что у них все получается, никто не удивляется.
Иногда мне приходит на ум, что и огромные просторы России объясняются, быть может, все той же вселенской готовностью к несчастьям и неудобствам – видимо, нельзя было долго стоять на одном месте, видимо, не стоялось; летом – гнус, мошкара, оводы, осенью – распутица, грязь; остановился – засосало, а зимой – все тот же мороз, холодно, так что идем к границам, ищем лучшей доли, а по дороге – страну завоевали и просторы освоили.
Причем как-то все время хотелось холод и тепло смешать: тундру обогреть, пустыни остудить, проложить там каналы и пустить по ним воду – пусть бежит. Куда бежит? Зачем бежит?
И все время хотелось праздника, смеющейся листвы, зелени или оттепели – ее все время не хватало, и если среди зимы вдруг появлялось тепло и солнце, то начинало казаться, что это навсегда и люди вокруг чудо, как хороши. А когда все это продолжалось некоторое время, то возникало ощущение глобального таяния снегов, и тогда русский человек совсем рассупонивался, распоясывался и так радовался всему, что готов был зацеловать до смерти всех, но особенно тех, от кого, по его разумению, и зависело его благополучие.
* * *
Опять пираты.
Сухогруз «Капитан Усков» вышел из Находки 15 января.
20 января он вышел на связь последний раз.
Восточно-Китайское море – один из самых опасных районов. Тут пропадают корабли вместе с экипажем и грузом.
«Капитан Усков» шел с металлом. Ценный груз. Сухогруз шел в Гонконг под флагом Камбоджи.
Первыми всполошились спасатели из Владивостока. Дело в том, что экипаж раз в сутки должен выходить на связь с компанией-оператором, но прошло четверо суток – и тишина.
Хорошо, если у них просто отказала связь – такое бывает – но японские спасатели по просьбе своих коллег из Владивостока на самолетах прошлись по всему району – судно не обнаружено. Всем судам, находящимся в данном районе, дали оповещение – судно не видел никто.
Шторм? Шторма не было, сигналов бедствия – тоже.
При нападении пиратов судно подает сигнал – и этого не было – значит, все случилось вдруг.
Или ночью. Самое сладкое время для нападения.
Экипаж из семнадцати россиян пропал. Никакой весточки.
Два года назад в этих местах исчезло судно «Рейнбоу». И это судно шло под флагом Камбоджи, и оно также шло из Находки в Гонконг. У них отказал двигатель, и экипаж сняли с аварийного корабля. Однако через пару суток прибывший к месту аварии буксир не нашел судна на месте аварии. Судно пропало. В этом случае экипажу повезло – люди не пострадали.
Сейчас картина иная.
Версия пиратского нападения сейчас рассматривается как основная.
Все совпадает в деталях – флаг, под которым шли, порт, откуда вышли, и порт, куда шли.
Судна под «удобными флагами» самые беззащитные перед пиратским нападением.
Груз и судно застрахованы – люди нет.
Вот она, настоящая война.
На море идет настоящая война, а военно-морские флоты стран мирового содружества проводят время в совместных учениях, в слежках друг за другом, в демонстрациях, в заходах с дружественными визитами в порты иностранных государств.
Это, безусловно, очень важное дело, но вот только люди в этот момент гибнут от рук пиратов. Те нагоняют корабли ночью, тихо карабкаются на борт и убивают всех.
Потом судно меняет курс, название, порт приписки.
Кому нужен великий, могучий флот, если он не может защитить свои торговые суда; флот, ищущий врага где-то там, а настоящий враг– вот он, под самым носом, и он год от года все более наглый, беспощадный?
Это война, господа, вы все еще в нее не верите?
* * *
Прощай, трезвый рассудок и осмотрительность, отдаем себя во власть страсти.
А какая у нас на сегодня страсть? У нас на сегодня страсть по обнаружению страсти.
У чиновников, конечно. Хотелось бы знать: что еще, кроме казнокрадства, они делают со всей той неистовостью, что отпущена им природой?
* * *
Я обнаружил один внезапный изъян в деле методичного истребления нашего чиновничества – их нельзя отравить всех зараз, как детей в детском садике.
* * *
Я бы уронил со своего стола бюст Монтескье. Мало того, я бы грохнул об пол миниатюрного Александра Сергеича Пушкина, выполненного в фарфоре, случись мне обнаружить хоть сколько-нибудь приемлемый способ испепеления полчищ этой полночной мрази.
Причины? Вас интересуют причины возникновения во мне столь бурных чувств? Гы-м! Ничего такого.
Просто я наблюдаю среди всей этой бузины только наслоения и наслоения, в то время как сердцу моему были бы милы только отслоения и отслоения.
* * *
Да, тут спрашивали моего мнения о наследнике. Липкорукий пятихуй – вот все, что пришло мне на ум в 2 часа пополудни 3 февраля 2008 года от Рождества Христова.
* * *
Письмо: «Зиклий! Не дай остыть слишком горячему к тебе обращению, снизойди к негодному, утешь несчастливого, прерви его горький плач! Останови руку его, пытающуюся в горе, в безумии иссечь себе грудь тупым и тяжелым предметом, а после приюти его и приголубь! Ибо все, что я знаю о законах баллистики, говорит мне о том, что как аукнется, так и откликнется. А теперь главное: сволочь, ты почему мне не пишешь?»
* * *
Предлагаю отказаться от выборов. Вообще. От любых.
А страну передавать по акту: «Страну сдал» – «Страну принял».
Если принял с замечаниями, то перечислить замечания.
Замечания, мол, такие-то. Например:
«I. Дороги – г…
2. Армия – г…
3. ЖКХ– г…
4. Промышленность– г…
5. Сельское хозяйство – г…
6. Уровень жизни – г…
6. Демократия – полное г…»
Или: «Принял без замечаний».
Но вообще-то, без замечаний у нас не бывает.
Замечания должны быть.
Это очень удобно. А иначе на кого валить, если что?
И расходов меньше.
А весь этот математически бородатый Избирком разогнать. За ненадобностью.
* * *
Бутафория очень вредна. Она выдает желаемое за действительное. Потому и вредны парады. Они успокаивают.
Не только народ, но и его руководителей.
Обычная, каждодневная боевая учеба не так эффектна, но эти чумазые, усталые, похожие бог знает на кого воины во много раз сильнее, чем те, блестящие, на параде.
Главное, то, что внутри – дух, душа.
Старый фронтовик говорил мне об одном герое: «У него была душа!» – вот это важно, душа.
И еще умение.
А какое тут умение, если вышли корабли в море, и теперь все трясутся: «Господи! Только бы ничего не случилось! Только бы не произошло! Только бы ничего не утонуло! Верни их всех домой!»
«Верни их всех домой!» – так и мы говорили, и про нас так говорили.
Но так говорили оттого, что мы годами из моря не вылезали; оттого, что мы плавали на изношенной технике, оттого, что мы зачастую работали вместо автоматики и не спали, вздрагивали от любой ерунды, вылетали из коек, бежали на свой боевой пост: «Товарищ командир, центральный к бою готов!»
А потом тебе все это долго снится. Ты бродишь и бродишь по отсекам; у тебя что-то там происходит, что-то горит, и ты бросаешься, тушишь, герметизируешь, включаешь людей в индивидуальные спасательные средства. Ты действуешь, действуешь, действуешь. У тебя это внутри.
Или тебе снится училище и бесконечные караулы: «Оружие проверено, поставлено на предохранитель!» – сколько раз мы его проверяли, заряжали, разряжали, сдергивали с плеча. Мы учились сдергивать автомат с плеча в одно мгновение – раз! – и он взлетает в воздух, и на лету передергиваешь затвор, и на лету уже стреляешь.
А иначе нельзя, ты идешь на пост по охране водохранилища, а вокруг ночь, тропинка между кустами, нападут из-за каждого дерева.
И тогда что-то с тобой происходит, включается другое зрение, ты по-другому чувствуешь, ты видишь все вокруг, это объемное.
А потом идешь по улице большого города и думаешь о том, что если на крыше, вот здесь, разместить пулемет, то будет простреливаться целый квартал. Глупость, конечно, но это внутри. И это внутри долго.
А между тем мне присылают письма, где пишут, что в училищах теперь все продается. Продаются зачеты, экзамены, увольнительные, наряды.
«Это давно поставлено на поток, и берут за все – за зачеты, причем даже за такие, как, например, сугубо специальные, связанные со знанием устройства ракетных и артсистем, а между курсантами продаются и покупаются наряды и увольнения».
А еще в училище торгуют наркотиками. Как вам такое? И командиры вымогают деньги у подчиненных.
«А в строевом отделе висит стенд с изображением знаков воинских различий, отмененных Указом президента, Верховного главнокомандующего, еще в мае 2005 года, курсанты до сих пор носят атрибутику государства, которое перестало существовать 17 лет тому назад, а лейтенантам на выпуске вручаются кортики с гербом СССР».
