– А в вашем классе, я почувствовала жизнь. Полноценную жизнь.
Она всё говорила, и говорила. Казалось, она собирается рассказать мне всё, что она передумала за эти тридцать лет. Тридцать. Ну, почти тридцать лет прошло, с того времени, когда она уехала из нашего класса.
И я начал понимать, что о ней, мы тоже часто вспоминали. Что она тоже оставила в нас, практически во всех, свой след. И она нам по-своему дорога, несмотря ни на что. И даже на то, что она нас фактически обманывала. Вернее, не она, нас обманывала. Да, она была вынуждена это делать. Потому, что это была работа, и потому, что так было лучше, для всех, для нас.
Такие вот мысли ко мне приходили, пока я слушал ее «исповедь».
Но она уже взяла себя в руки. И сказала:
– Да что там говорить. Нужно действовать. Помоги мне вернуться в ваш класс!
И она замолчала. В надежде получить ответ.
Молчание повисло в воздухе. А я, не стал размышлять: – Как мне поступить?
Потому, что это не деловое предложение, и даже не просьба.
Это – так сложилась жизнь. И только мы, сами, можем пойти по этой жизни. Дальше. А то, что наши пути идут в одном направлении, я уже не сомневался.
– Уважаемая!
Сказал я.
– Ты брось, эти, свои, диверсионные штучки. Действовать. Может нам подготовить операцию по твоему воскрешению?
– Конечно.
– Сейчас.
– Только всех обзвоню. И подключу к этому десятка два специальных агента, и несколько секретных служб.
– Вернуться в наш класс.
Произнес я, как бы размышляя вслух. Ни к кому не обращаясь.
– Мне было интересно тебя увидеть, и твоя биография, естественно, достойна уважения. Но вот, вернуться в наш класс. Это все равно, что перестать быть сестрой, а потом снова попроситься – можно, я буду вашей сестрой. Звучит глупо.
– Я, всегда думал, что ты нам подходишь. И в «Истории нашего класса», у тебя есть, разумеется, свое место. Ничего не имею против этого.
– Но вот весь класс?
– Давай договоримся так.
Сказал, немного глубокомысленно я.
– Я напишу небольшую статью, о нашей с тобой встрече. Естественно, для «нашего» сайта. А там, уже как все решат.
– Позовут тебя к нам. Тогда – приходи.
– Нет – не обессудь.
– Устраивает, тебя, такой вариант?
Спросил я.
Она. Долго так. Смотрела на меня. Но в её взгляде чувствовались не нервозность, и не настороженность. А, скорее всего, ожидание и благодарность.
– Да. Сказала она.
– Конечно же, устраивает.
– Я на большее и не рассчитываю.
– Понимаешь в чём дело.
Решил пояснить я.
– Школа, для меня, и я думаю, что и для всех остальных. Это не просто место, или не просто года. Это какое-то состояние.
– И если у тебя есть это состояние, то ты сможешь вернуться в школу. Я имею в виду, прийти в наш класс. Если у нашего класса есть состояние, в котором присутствуешь ты. То тебя, конечно же, примут. Ну а на нет и суда нет.
– Школа, понимаешь, она бережет, всё то, что было в нас хорошего, что нас связывает. А «наш» сайт сейчас является, по сути, этой школой. Там мы встречаемся, общаемся. Там, мы вместе что-то делаем.
– Там вот тебя – «новенькую» будем, сейчас, разбирать по косточкам. Слушай, а ведь ты второй раз будешь «новенькой». Это тебе за то, что из-за тебя нам тоже дважды пришлось принимать участие в рискованных мероприятиях. Ну конечно, не из-за тебя. Но при твоём непосредственном участии.
– Хочу спросить. Сказал я, считая этот предыдущий вопрос решенным.
– Насколько весомой, была твоя рекомендация, снова использовать нас. Ну, я имею в виду, насколько, от твоего слова, зависело принятие решения – мы или другие. Наверняка, у вас было несколько запасных вариантов. «План Б», или «план Г». Насколько, мы вообще, должны быть тебе благодарны, за всё, за это.
Прозвучало как-то саркастически. Поэтому я снова, решил пояснить.
– Безусловно, мы не считаем, что всё было, ну так уж страшно и в негативе. Конечно, многое нам и помогло. И даже чему-то мы благодарны. В этой вашей операции.
– Но в любом случае, если бы ее не было, вернее, если бы мы в ней не участвовали. Возможно, всё было бы по-другому.
– Так насколько ты явилась той судьбой – направляющей руку господню.
– От этого, я думаю, тоже будет зависеть твоё возвращение в наш класс. Возможно, ты просто должна была появиться и внести свою лепту в происходящее.
Тут она погрустнела ещё больше, и как-то, совсем уж, без энтузиазма сказала:
– Решающим. К сожалению. Меня, даже, из-за этого на пенсию выгнали. Так я добивалась, чтобы это были именно вы. Решение было принято, но меня отстранили от активной работы, так как я была очень предвзята – заинтересованным лицом.
– Практически, я воспользовалась служебным положением. Как и сейчас, я воспользовалась дружбой с Маратом Камчаткиным.
– Потому, что я верила в вас. Я знала, что вы справитесь. У вас есть все. Ум, честь, отвага, надежность и чистые помыслы. И вам не хватало только праздника, какого-то толчка, что бы это понять и начать ценить.
– И я вам его устроила.
– Ну, спасибо!
Не сдержавшись, рубанул я.
И мы молчали минут десять. Как раз принесли что-то горячее. И мы немного отвлеклись от происходящего.
– Значит, решили. Я публикую статью на сайте о тебе. Всё как есть.
– И еще попрошу, свяжись с Люсей. И постарайся с ней встретиться. Я ей позвоню и скажу о тебе.
– А потом, давай встретимся, сначала малым кругом. То есть Люся, Борис, Женя, Костя и я. Устроим тебе смотрины. Чтобы не выносить, сразу всё, на весь класс. Если уж чего – так уж лучше малой кровью. Своеобразная страховка. А вдруг ты опять, во что-то играешь. А на нашем малом кругу, мы тебя просветим, всеми доступными лучами. И поймем, что ты за фрукт, на самом деле.
– Согласна? Грозно так спросил я.
Но вижу, она улыбается. Довольная. Ну и я это всё так, для острастки. Мне просто, хочется доставить удовольствие своим друзьям. Да и лишний повод встретиться.
– Ну, так что – Лена, согласна или нет?
Мы сидели еще, наверное, около часа. Говорили о многом. Потом мне позвонили. И пора было ехать. Она тоже засуетилась.
Поднялись.
Она потянулась ко мне, что бы обнять на прощанье. А я, посмотрев еще раз ей в глаза, тоже протянул к ней руки.
– Молодец, что решилась. И спасибо, что приехала. Надеюсь, до скорой встречи.
– До скорой встречи.
Ответила она мне, повернулась и пошла к такси, которое стояло на парковке.
Ну, вот и всё. Не знаю, всем ли было интересно это читать. Кто-то может, старается забыть свои школьные годы. Но это только значит, что для него, эти самые годы, не пустой звук. Что-то там всё-таки было. Что хочется забыть.
Но большинству, хочется помнить.
Помнить, чтобы знать, откуда он родом. И кто был рядом с ним, когда все это начиналось.
Десять лет, вы задумайтесь, целых десять лет. Кто-то двадцатилетний, скажет – полжизни. Тридцатилетний – треть жизни. Сорокалетний – четверть. В Любом случае, это период, сопоставимый со всей жизнью. Наверняка, он не может быть равен двум годам, проведённым в армии. Или четырем годам – проведённым в институте.
Можете спорить. Но не забывайте про возраст. В каком возрасте с вами приключилась школа? А армия? А институт? Не получается это сравнивать!
Только и армия, и институт, ну у кого-то, еще что-нибудь, были совсем недавно. Скажем, десять или двадцать лет назад. А школа то, автоматически отодвигается ещё дальше.
Разумеется, память может не справляться. Детали расплываются. Лица – забываются. Имена – путаются.
Но, если вы захотите, и оцените, о чём я тут толкую. То, возможности, вы, безусловно, найдёте.
В любом случае, что-то, я бы сказал – для души, и есть в этих школьных годах. И, не будем распространяться о ценностях духовных и свойствах нашей души. Вероятно, у каждого есть, своё мнение, на этот счёт.
Если есть, что помнить, это как-то согревает душу.
Поэтому, давайте будем помнить. Давайте будем вспоминать свои школьные годы, своих школьных друзей. Кто-то надумает их найти. Кто-то будет рассказывать, свои школьные истории, детям. А кто-то просто, будет помнить.
Потому, что это было.
Школа.
И как это было.
Георгий Стенкин
Сентябрь 2006
Люксембург
Георгий Стенкин родился 7 января 1964 года в пригороде Еревана, Армения.
В возрасте 8 лет был вывезен родителями в США, где и прожил семнадцать лет.
Конечно, жизнь в Америке была тяжёлой. Но, постепенно, взрослея, Георгий Стенкин почувствовал тягу к журналистике.
Пришлось учиться.
Окончил сначала университет журналистики, а потом ещё и филологии.
И так как мир ждал его журналистских шедевров, то начал писать, еще в процессе учебы.
Крепчало мастерство, и тайны литературного языка становились просто профессиональными навыками.
Одно время активно увлекался маркетингом и основами ведения бизнеса.
В перерыве между первым и вторым образованием, успел три года поработать корреспондентом разных газет, в Австралии. Конечно, работа была, не очень интересной. Зато, относительно, хорошо оплачиваемой. А расходы, по сравнению с Америкой – незначительными.
