В тот день, когда ад-Дабиша увезли в полицейский участок, Судфе пришлось отвечать на вопросы детей о том, где их отец. Ад-Дабиш не возвращался по вечерам домой с карманами, полными сластей, не играл в свободные минуты с детьми. Но они спросили о нем, и она ответила, что отец заночует в поле, занят, дескать, на поливке посевов. Когда утром ад-Дабиш так и не появился, ей опять пришлось придумать какую-то ложь. В дом их тяжелым гостем вошел голод.
Вечером их навестил Гульбан. Встал на пороге, прислонился спиной к стене, сказал:
— Ад-Дабиш приказал долго жить, Умм Араис[19].
Судфа утерла слезы рукавом галабеи и сказала — эту фразу она когда-то слышала от матери: «Рукав мой затвердел оттого, что я утираю им слезы глаз, но кто утрет слезы сердца?» Никогда не забудет Гульбан, как она это проговорила и какими огромными темными впадинами казались в полутьме комнаты ее глаза.
Гульбан рассказал Судфе все, что знал. Мысль о том, чтобы устроить поминки по ад-Дабишу, не пришла ей в голову по той простой причине, что в доме ничего не было. Некоторые считали, что даже если бы Судфа могла, ей не следовало устраивать поминок, чтобы не раздражать власти. Но Гульбан стоял на том, что по ад-Дабишу необходимо устроить поминки. А расходы возьмут на себя его товарищи. Но ад-Дабиш убит, и поминки могут иметь место только после того, как он будет отмщен.
Жители ад-Дахрийи делятся на два сорта людей. Те, которые изнемогают под бременем своего богатства, не подали Судфе и сухой корки. А те, кто говорит о себе, что они чище только что вымытого блюда, товарищи ад-Дабиша, первые дни после его смерти отдавали половину своей лепешки детям. Но долго это продолжаться не могло, их самих заедала бедность.
Пришлось Судфе идти в прислуги, за еду. Вечером она несла ее детям, делила на всех. Принесенного хватало на то, чтобы заглушить чувство голода в пустых желудках. Чтобы дети не плакали ночью, Судфа отдавала им почти все. Сама завязывала кушак потуже и пораньше ложилась спать. Думала и о том, чтобы просить милостыню, но не решилась, зная, что ад-Дабиш был бы недоволен. В ад-Дахрийе нет нищих. Не потому, что все жители ее сыты, а потому, что, обойдя всю деревню, просящий милостыню разживется не больше, чем краюшкой хлеба величиной в ладонь.
Ее вызывали в отдел социального обеспечения. Там служащий принял ее ласково, предложил сесть на мягкий стул. От удивления и страха Судфа чуть не бросилась наутек. Служащий успокоил ее, сказал, что председатель деревенского совета — человек добросердечный. И хотя сейчас он в отпуске, в Александрии, он вспомнил о ней и прислал письмо, чтобы ей выдали пособие. Но она должна представить документы.
— Какие документы?
Служащий объяснил, что от нее требуется свидетельство о том, что она вдова. На лице Судфы появилось слабое подобие улыбки. Служащий запнулся перед этой бессмысленной улыбкой, но, овладев собой, добавил, что еще требуется свидетельство о бедности.
— О бедности?
— Бумажка, подтверждающая, что у тебя нет источника дохода. Возьми ее в АСС или у омды, лишь бы на ней стояла круглая печать. Да еще свидетельства о рождении на всех детей и семейное удостоверение. А обследование я сам проведу во имя Аллаха.
Далее служащий объяснил, что, когда все документы будут представлены, ей придется обождать своей очереди на получение пособия. В списках очередников числится около трехсот человек, а бюджет предусматривает выплату пособия двум или трем лицам в год. Следовательно, ждать придется сто пятьдесят лет. Но он поговорит о ней в деревенском совете, на следующем его заседании, которое состоится по возвращении председателя из отпуска. Если совет согласится сделать для нее исключение, документы будут посланы в отдел социального обеспечения в Даманхур, и, возможно, пособие будет выплачено из бюджета следующего года.
— Тогда считай, что тебе повезло.
Судфа чувствовала себя так, как если бы она провалилась в глубокий колодец.
— А какое пособие? — спросила она.
— Один фунт и один пиастр ежемесячно.
Выйдя из кабинета, Судфа начала прикидывать, какие же документы от нее требуются и сколько понадобится денег, чтобы их выправить. И в результате всего она будет получать фунт в месяц? Судфа вспомнила своих родных, переехавших в провинцию ат-Тахрир. Их запертый на ключ дом стоял пустым. Отец, мать, трое братьев и две сестры — все нанялись сезонными рабочими в провинцию ат-Тахрир, да так там и осели, слабая надежда на что-то лучшее удерживала их от возвращения домой. Приезжавшие от них говорили, что и там трудно, очень много народу понаехало со всех сторон. Прошли годы. За это время умер отец и один из братьев. Две сестры вышли замуж. А приходившие из провинции ат-Тахрир вести по-прежнему говорили, что живется там трудно.
Эх, если бы поехать туда, но как? Судфа почувствовала себя бесконечно одинокой. Вернувшись домой, крепко прижала к себе маленького Араиса и двух других детей. По вечерам до них доносились с улицы голоса людей, обрывки слов. Человеческое тепло по-прежнему существовало в мире, только их дом был лишен тепла.
Все же, читатель, я задам тебе вопрос, на который сам не могу найти ответа: что ждет Судфу? Женщину, которая вышла замуж за несуществующего призрака и прижила от него троих детей в то время, как все официальные документы решительно это отрицают.
Не думаю, чтобы и ты, читатель, мог ответить на этот неприятный, царапающий душу вопрос. А если ты к тому же начал читать мою повесть в надежде получить удовольствие, развеяться и забыть о грубой прозе повседневности, я не стану докучать тебе вопросами, на которые у тебя нет ответа. И предоставим Судфу ее собственной судьбе.
Каир, март 1977 г.
Хусейн Xайкал. Зейнаб. Л., «Художественная литература», 1973.
Арабский социалистический союз (АСС) был создан в 1962 г. Фактически прекратил существование в 1976 г. с возникновением внутри него трех идеологических платформ, в последующем превратившихся в политические партии.
Юсуф Идрис. Грех. М., «Художественная литература», 1962.
Каир и Александрию связывают два шоссе: одно проходит через дельту («зеленая дорога»), другое — через пустыню.
Подразумевается, что в безлюдных местах можно встретиться с джиннами, ифритами и другими злыми духами.
Пиастр — сотая часть фунта.
Маамур — здесь: начальник уезда.
Азан — призыв к молитве.
Присутствие союзных войск в Египте в годы второй мировой войны очень оживило «черный рынок».
Эфендим (или эфенди) — господин, сударь; почтительное обращение; может прибавляться к имени собственному.
Кохль — сурьма, которой подводят глаза для красоты и профилактики глазных болезней.
Ситти — госпожа моя, уважительное обращение к женщине.
Судфа — случайность (араб.).
Кариш — мягкий белый сыр, напоминающий творог.
Дабш — щебень.
В 1812 г. правитель Египта Мухаммед Али перебил во внутреннем дворе каирской цитадели всех приглашенных им в гости мамлюкских эмиров, представителей прежней правящей военной касты.
Гоха — фольклорный персонаж, фигурирует в качестве героя или рассказчика многочисленных анекдотов.
Шиллинг — пять пиастров.
Умм Араис — букв.: мать Араиса. Гульбан уважительно называет Судфу по имени ее старшего сына.
