Ознакомительная версия.
К сожалению, она очень быстро попала в зависимость от наркотиков. Неприглядная правда заключалась в том, что с каждым разом доза становилась все больше. И принимать ее приходилось все чаще.
Прежде чем попасть сюда, Джоди два месяца провела на улице. Она жила тут с девчонкой, с которой познакомилась, когда покупала наркотики. Выйдя из учреждения для малолетних преступников, Джоди в школу даже не заглядывала, хотя раньше училась хорошо. Она была очень развита для своего возраста, и учителя говорили ей, что она умная. Она очень любила читать, но книги не могли спасти ее от страха. Книги не помогали стать по-настоящему сильной. Или она читала не те книги.
Джоди уже давно не доверяла взрослым. Все, что копы и воспитатели говорили ей, сводилось к тому, что она плохо кончит. Спасибо большое, она об этом и сама догадывалась. Джоди прекрасно понимала, что неуклонно движется навстречу смерти. Однажды она даже приняла целую упаковку снотворного, собираясь совершить великий переход. Но таблетки оказались недостаточно сильнодействующими, и она целую неделю провела в полной отключке. Лучше было бы перерезать вены. Не исключено, что когда-нибудь…
А сейчас нужно раздобыть дозу. И это значит, что придется идти к Сирусу.
Джоди встала с унитаза и спустила воду. Живот уже не так болел, но зато теперь ее тошнило и голова кружилась. От нее воняло, но у нее не было сил принять душ. Она натянула замызганные джинсы, свитер и старую куртку военного покроя.
«Сколько у меня денег?»
Джоди вернулась в комнату. Накануне около Парк Слоуп она вырвала сумочку у какой-то японки. «И это даже не настоящая Прада». Она открыла кошелек. В нем оказалось всего двадцать пять жалких долларов.
Этого было мало, но у Сируса наверняка что-нибудь найдется и за эти деньги. И Джоди отправилась на улицу. На город с неба сеял мелкий ледяной дождь. Джоди прикрыла глаза рукой, чтобы хоть как-то защититься от ветра, который нес по улице распоротые пакеты и грязную бумагу из переполненных урн.
Единственным, кто когда-то помог Джоди, был тот коп, Марк Рутелли, бывший приятель ее матери. Однажды он даже пытался ее отмазать, когда она украла у врача бланки рецептов. Дело получило огласку, и Рутелли едва не потерял работу. С тех пор Джоди старалась не попадаться ему на глаза. Она не хотела, чтобы у него были неприятности, и не хотела, чтобы ее сравнивали с матерью.
Джоди направилась к дому, в котором все почтовые ящики были вырваны из стены. Растолкала подростков, толпившихся на лестнице, и наконец оказалась перед нужной дверью. Она долго звонила, но никто не открывал. Она слышала, что в квартире на полную мощность работают радио и телевизор. Тогда она начала стучать кулаком.
— Сирус, открой!
Через несколько минут дверь распахнулась. На пороге стоял толстый чернокожий подросток. Он совсем недавно распрощался с детством, но был уже огромного роста.
— Привет, крошка!
— Дай мне войти.
Он схватил ее за руку и втащил внутрь. Телевизор орал так, что звонка в квартире просто не было слышно. В обшарпанной квартирке царил полумрак, повсюду валялись объедки, воздух был затхлым. Сирус вошел в комнату, которая служила ему гостиной, плюхнулся в старое продавленное кресло и убавил звук навороченной плазменной панели.
Он собирался открыть шторы и окна, чтобы впустить в дом свет и немного проветрить, но Джоди не дала ему этого сделать.
— Что у тебя есть? — спросила она.
— Это зависит от того, сколько ты принесла.
— Двадцать пять.
— Двадцать пять баксов? Ну, ты не Билл Гейтс…
Сирус порылся в кармане, достал полиэтиленовый пакетик и помахал им перед носом у Джоди. Она подошла поближе и презрительно посмотрела на то, что он ей предлагал.
— Что, больше ничего нет?
Сирус широко улыбнулся.
— За это нужно еще немного добавить, — ответил он, расстегивая джинсы.
— И не мечтай.
— Да ладно тебе, иди сюда, крошка…
— Пошел ты! — крикнула Джоди, попятившись. Она еще никогда не занималась сексом за дозу. Это был последний рубеж, который она пока не перешла. Но она знала, что рано или поздно наступит день, когда у нее опять будет ломка и она явится в эту самую квартиру без единого доллара в кармане. И никто не знает, что тогда случится.
Джоди швырнула Сирусу деньги, он бросил ей пакетик, и она поймала его на лету.
— Развлекайся, детка, — сказал он ей и, прибавив звук, начал подпевать рэперу, которого показывали по телевизору. Слова он знал наизусть.
Джоди захлопнула дверь и скатилась вниз по лестнице. Совсем окоченев, она бежала мимо одинаковых высоток. И всю дорогу ее преследовали ужасные мысли. Еще несколько метров, и можно уколоться. На худой конец, можно сделать это прямо во дворе. На стоянке, среди мальчишек, которые катаются на скейтах между мусорными баками. Джоди мечтала только об одном — зарядить дозу, расслабиться, отключиться. Ни о чем не думать. И через некоторое время почувствовать, что страх исчезает. Его просто больше нет.
Она взлетела по лестнице со скоростью света, пинком захлопнула дверь и ворвалась в ванную комнату. Трясущимися руками разорвала упаковку и вытряхнула на ладонь маленький коричневый комок. Тут было мало, чтобы покурить, и Джоди решила уколоться.
Конечно, был некоторый риск — этот придурок Сирус мог натолкать туда чего угодно: тальк, какао, толченые таблетки. А может, и крысиную отраву!
Тем хуже, значит, придется рискнуть. И надеяться, что смерть от передоза настигнет ее не сегодня.
Джоди открыла аптечку, которая висела над раковиной, и вытащила все, что нужно для укола. Она положила коричневый шарик в половинку стеклянной бутылки из-под кока-колы, добавила немного воды и несколько капель лимонного сока. Зажигалкой подогрела дно, профильтровала жидкость через клочок ваты. К счастью, один шприц завалялся у нее с прошлого раза. Очень удачно. Иглой она вытянула всю жидкость из ваты. Нащупала вену на руке. Поднесла к ней иглу. Воткнула и закрыла глаза. Глубоко вдохнула и выпустила содержимое шприца в вену.
Теплая волна прошла по всему телу, снимая напряжение. Джоди легла на пол, уткнувшись головой в ванну. Она почувствовала, что улетает, что вокруг медленно возникает нечто вроде шара. Ей казалось, что она отделяется от своего тела.
Хорошо, что ее мать никогда этого не увидит. Наверное, умирая, она думала, что ее дочь ждет прекрасная жизнь, полная любви и счастья.
«Очень жаль, мама, но я просто грязная наркошка».
В том, что твои родители умерли, есть свои плюсы. Например, ты никогда уже их не разочаруешь.
Джоди вытащила из кошелька единственную фотографию матери, которая у нее осталась. Ей самой тут три или четыре года. Мама держит ее на руках. За спиной у них озеро и горы. Наверное, это Рутелли снимал.
Медленно, круг за кругом, Джоди спускалась в лишенный всяких звуков ад, напевая песенку… Это была ария Гершвина, которую мать пела ей вместо колыбельной: «Someone to Watch over Me».[26]
Тучи за окном рассеялись. Солнечные лучи скользили по стенам домов, но Джоди их не видела.
Человеческая жизнь подобна дуновению.
Книга Иова
Когда Сэм открыл дверь палаты номер 808, Маккуин заканчивал партию в шахматы на электронной доске.
— Кто выиграл? — спросил Сэм, просматривая сведения о состоянии здоровья пациента.
— Я ему поддался, — ответил Маккуин.
— Поддались компьютеру?
— Ну да, захотелось сделать ему приятное. Иногда у меня бывает такое настроение. А вы, похоже, сегодня не в духе.
— Да, но тем не менее я врач…
— А я болен раком.
Едва успев закончить фразу, Маккуин зашелся кашлем. Сэм забеспокоился, но старик махнул рукой.
— Доктор, все в порядке, не волнуйтесь. Сегодня я не умру.
— Я счастлив.
— А знаете, чего бы мне хотелось?
Сэм сделал вид, что задумался.
— Ну, не знаю… Гаванскую сигару? Стриптизершу? Бутылку водки?
— Мне бы хотелось выпить с вами.
— Но послушайте…
— Доктор, я не шучу. Немного пива в мужской компании. Тут недалеко есть кафе «Портобелло»…
— Леонард, даже не думайте.
— И что мне помешает туда отправиться?
— Правила поведения, принятые в нашей больнице.
Маккуин пожал плечами:
— Ну же, доктор! Один стаканчик напоследок! Мы с вами, в настоящем прокуренном баре, где играет музыка…
— Леонард, вы же с трудом держитесь на ногах.
— Сегодня я отлично себя чувствую. У меня в шкафу есть пиджак и пальто. Подайте их мне.
Сэм покачал головой.
Маккуин был настоящим бизнесменом, предпринимателем. Сорок лет он создавал предприятия и руководил ими. Еще в молодости он сколотил целое состояние, разорился и снова поднялся на гребне волны. Он любил риск и обладал особым даром убеждать, который не изменил ему даже теперь, на пороге смерти, в больничных стенах.
Ознакомительная версия.
