— Слушай, у тебя вроде белый билет? Возьми все на себя, будь другом. Ты же по справкам больной, тебе ничего не будет.
Приехала милиция, и наш друг говорит — да, мол, я пистолет сделал, я стрелял. Те личное дело подняли. Ну, все ясно! Чечня, дезертир, уголовник, белый билет… Однако оказалось, что все вышеперечисленное от уголовной ответственности не освобождает. Десять лет за умышленное причинение тяжкого вреда.
Услышав эту историю, Валера едва сдержал матерную брань, потому что помочь в этой ситуации уже ничем нельзя, и показал юристу на дверь.
Вот такими делами занимается Валера по утрам. После обеда он решает совсем другие вопросы. Помогает хорошим людям приобретать виллы на Лазурном берегу, в Женеве, на Майорке и в прочих приятных местах. Неясное происхождение средств, посты покупателей и лицемерная щепетильность европейцев серьезно осложняют процесс. Требуется огромное количество согласований, тонких ходов и немыслимая деликатность. Тут Валерино знание людей и умение нравиться как нельзя кстати. Это его главный оборотный капитал, который он заставляет вертеться со скоростью турбины атомной станции.
Так вот, сегодня должно было быть совещание, на котором Валерину достойную кандидатуру в послы должны были утвердить. Однако из-за кризиса в одной из бывших союзных республик министр и все его замы отбыли в Кремль. Совещание отменилось. Валера, так надеявшийся на появление определенности, был жестоко разочарован.
Я переживаю из-за всего только потому, что переживает Валера. Мне его ужасно жаль, и я постоянно чувствую себя виноватой. Ведь объективно я могла бы сделать чуть больше, чтобы ему помочь. Хоть это все равно будет капля в море, но все же можно стиснуть зубы и постараться. Я стараюсь, но пока не получается. Может, потому, что не так рьяно хочу покинуть пределы нашей своеобразной родины. Наверное, знаю ее хуже, чем Валера, и меньше сталкиваюсь с проявлениями ее «материнского инстинкта», но зарубежные дали не кажутся мне такими уж райскими. Впрочем, и особой привязанности к своей стране у меня нет. По-моему, вообще нет особой разницы, где жить. Главное, с кем и как.
— Я не кошка, я собака, — говорю Валере, — привыкаю не к месту, а к людям.
Так что, поскольку мне все равно, а мужу очень хочется, мы работаем на переезд.
[+++]
— Лера! — раздался гневный крик. — Ты знаешь, что у тебя ребенок третий диск подряд смотрит?! И мороженого целую коробку съел?! Господи, ну почему тебе ничего нельзя доверить?!
— Я села работать и не заметила. И потом, если ты ей не сказал, что нельзя смотреть по три диска сразу, съедая полкило мороженого, меня она все равно не послушает.
— Я должен был сказать?! Я?!! Мы с тобой, по-моему, договорились! Ты не хочешь работать — ладно. Но можно хотя бы сделать так, чтобы о ребенке у меня голова не болела? Я должен думать еще и о том, смотрит она телевизор или нет? Заболеет она или нет?!
Валера подошел к моему столу и глянул на эскизы.
— Что ты делаешь? — лицо его потемнело, как небо перед бурей.
— Пентхауз.
— Это неожиданно, — саркастически скривил лицо муж. — По-моему, «Аквафорум» не ждет от тебя никаких пентхаузов. Или, может, «Райский сад» у нас переместился в пентхауз? Лера, ты о чем думаешь? «Аквафоруму» нужен проект! Ты им такой хороший эскиз послала! Уже все в курсе! Я столько времени и сил убил, этот эскиз из тебя выжимая! Сколько можно срать мне на голову?!
«Аквафорум» — будущий амбициозный аквапарк. Собственно, идея по его открытию принадлежит Валере. Один из его клиентов, покупавший виллу в Испании, хотел вложить куда-то лишние деньги. Валера сказал ему, что аквапарки — это жила. Окупится любой. И тут же вставил, что я могу сделать такой неожиданный и прикольный интерьер, что люди будут в очередь на морозе стоять, чтоб взглянуть на это чудо. Человеку было в общем-то все равно, куда вкладывать, поэтому он решил строить аквапарк. И меня пригласили разработать дизайн, фирменный стиль и все такое. Пришел Валера домой и говорит:
— Есть отличная возможность прославиться. Если ты это сделаешь — знать будут только тебя и Церетели.
И рассказал, о чем он договорился.
— Что-то я не уверена, что у меня получится, — промямлила я.
— Господи, а у кого получится, если не у тебя? — фыркнул Валера. — Ты видела, как Глушко «Водный мир» сделал?
— Ну… хорошо сделал…
— И что? Ты бы так не смогла?
— Ну, он все-таки дайвер со стажем…
Учитывая, что все мои познания об аквапарках можно уместить в двух строчках, миссия по стяжанию лавров Церетели представилась мне невыполнимой.
— Тебя же не архитектурный чертеж делать зовут, — настаивал Валера. — Просто раскрасить. Проект они в Турции купят. Фотки тамошнего прототипа загрузишь, обдерешь и раскрасишь заново. Вот и вся работа. Надо только сесть и работать. А не как ты обычно делаешь.
Так над моей головой возник дамоклов меч «Аквафорума».
И не он первый. Раньше мы уже пытались сделать из меня Энди Уорхола. Ничего не получилось. Это такая грустная история, что без смеха не вспомнишь.
Когда-то я бегала по заказам, занимаясь перепланировкой хрущевок, где все стены несущие, в квартиры-студии, и ломала голову, как превратить тот или иной подвал в магазин модной одежды. Я была еще студенткой. Клиентами моими были мелкие предприниматели или странные неформалы без конкретных занятий. Вкусы у этой публики были весьма специфические. Они почему-то считали, что дизайнеру под силу превратить темную, забытую богом и коммунальными службами халупу в изысканное, многофункциональное жилище-трансформер. Каждый первый начинал обсуждение со слов «я хочу разместить здесь то, се, пятое, десятое, но чтоб остались широкие проходы и простор». Через какое-то время меня так достало объяснять, почему в трехметровом санузле нельзя поставить одновременно джакузи, душ-лофт и стиральную машину, что от любимой работы начало трясти. Мне мучительно хотелось делать что-то, имеющее отношение к творчеству, где хотя бы есть возможность работать со вкусом.
В таком состоянии я познакомилась с Валерой, влюбилась в него с первого взгляда, потом он на мне женился, но это слишком длинная история, чтобы ее сюда втискивать. Когда личная жизнь удалась, профессиональная неудовлетворенность стала грызть меня с новой силой.
Тогда Валера сказал:
— Я поддержу любой твой выбор, но ты должна его сделать. Либо ты будешь делать то, что хочется тебе, в надежде, что кому-то это понравится. Либо ты целенаправленно возьмешься за то, что будет востребовано и признано. Лично я бы выбрал второй вариант. Во-первых, пока тебя не знают, твое творчество никого не заинтересует. Сначала надо сделать нечто, что станет твоей визитной карточкой.
И он стал искать, что бы такого я могла сделать. Нашел. Сеть продуктовых магазинов. Пришел и сказал: «Вот твой шанс. Начинай. Энди Уорхола прославили этикетки супа „Кэмпбелл”».
Я приступила и тут же обнаружила «небольшую загвоздку». Владельцы сами придумали дизайн, если, конечно, покраска стен и навешивание полок подпадают под это определение. По факту они считали, что нанимают в моем лице прораба, который проследит, чтобы рабочие покрасили и повесили ровно, в срок и по смете. Причем делают мне одолжение: «Только из уважения к Валерию Викторовичу».
Я не знаю, как следят за строительством. Я не ориентируюсь в ценах на ветонит и ДСП. Я не предполагала, что поставщики могут привозить меньше и не то, что заказывали. Я не знала, что рабочие вкручивают только половину от нужного числа шурупов, а остальные сдают в строительный магазин. И дело не в ста рублях, которые они за них получат, а в том, что им просто… лень вкручивать все. Сдают же потому, что надо куда-то деть лишние, чтобы начальству на глаза не попались. Выбрасывать жалко.
Фиаско было полным. Ежедневные скандалы с рабочими и хозяевами сводили меня с ума. Потом еще и в газетах написали, что сеть дешевых магазинов «Оптушка» оформляла «Валерия Одинцова, молодой амбициозный дизайнер», а дальше следовал сокрушительный разгром проекта. При том что моей идеи в оформлении «Оптушки» не было ни одной, все насмешки и ругань по поводу «аляповатого, темного интерьера мусорного контейнера» достались мне.
Я плакала, а Валера сказал:
— Если бы ты с самого начала нормально работала, результат был бы другой. И потом, чего ты ждала? Хвалебных рецензий на дешевый продуктовый магазин? И заметь — ты ведь плачешь не потому, что плохо сделала дело. Ты плачешь потому, что тебя не признают. Ровно по этой же самой причине ты психовала, когда квартиры делала. Тебе надо, чтобы толпа людей смотрела на твою работу и ахала. А знаешь, почему ты без этого чахнешь? Потому, что в твоей голове сидит мысль, что ты великий дизайнер. Что ты талантливее всех. Если бы ты так не думала — тебе было бы плевать, что делать, ты бы просто ответственно выполняла свой участок работы. И не ждала бы, что про тебя заговорят. Я прав? Собственно, вся эта затея с «Оптушкой» ради одной-единственной цели была — на примере показать, кем ты себя считаешь и чего на самом деле ждешь. Я тебя за это не осуждаю. Наоборот. Надо быть максималистом. Надо ставить перед собой большие цели. Надо хотеть лучшего и стремиться быть первым. Но! Это не делается одним махом. Большие цели не берутся нахрапом. Не будет блицкрига. Это труд. Каждый день. Нудный, изматывающий, долгий, причем без гарантии, что ты достигнешь того, чего желаешь. Знаешь, сколько я вваливал без отдачи? Сколько я всего сделал, прежде чем меня стали замечать и считаться со мной? Это немыслимо! Но дорогу осилит только идущий, Лера. Если хочешь стать первой, тебе придется привыкнуть к мысли, что всегда придется вкалывать больше, чем ожидаешь, а получать за это меньше, чем считаешь справедливым.
