Спенсер с отчаянием рванул рукоятку. Затем он снова отжал от себя штурвал, нажимая изо всех сил на педали тормозов. Мускулы, казалось, разрывались от напряжения, в то время как самолет пытался вывернуться из сковывающей силы тормоза. Колеса приостановились, сблокировались и снова свободно понеслись по дорожке.
— Выключи двигатели! — закричал Спенсер. В секунду рука Джанет взлетела вверх и ударила по кнопкам. Шум моторов исчез.
Спенсер, застыв от ужаса, уставился вперед. С умолкнувшими двигателями самолет продолжал нестись так же быстро, как и прежде. Земля за стеклом слилась в неразличимый мутный поток. В конце полосы был уже виден знак поворота. В какую-то долю секунды он смог даже рассмотреть красные бока пожарной машины и шофера, буквально выпавшего из нее, чтобы поскорее убраться прочь.
Голос Трелливена с силой ударил ему в барабанные перепонки.
— Подай круто влево! Заворачивай влево. Руль резко влево!
Спенсер нашел левой ногой педаль руля направления и со всей силой налег на нее. Резко свернув с дорожки, самолет сошел с полосы на землю, раскачиваясь гигантскими дугами с боку на бок. Откинувшись в правый угол кресла, Спенсер вцепился в штурвал, пытаясь удержать самолет. Внезапно какой-то разрыв сотряс воздух. Возникла ослепительная вспышка. Сорвало шасси. Самолет вмазался брюхом с землю. Удар приподнял Спенсера в воздух, и он почти почувствовал жгучую боль от врезавшегося в тело предохранительного ремня.
— Голову вниз! — закричал он. — Мы сейчас разобьемся.
Оставляя за собой уродливые борозды, самолет, как краб, продолжал ползти по инерции. С металлическим скрежетом он пересек другую посадочную полосу, вырывая по пути сигнальные огни и поднимая в воздух фонтаны земли.
Спенсер молил о конце. Не ощущая крови, выступившей в углу рта, он, как беспомощный возничий в неуправляемой взбесившейся колеснице, ждал неизбежной гибели, всесокрушающего удара, от которого все вокруг распадется на огненные обломки, а затем поглотится темнотой.
И вдруг движение прекратилось. Но Спенсеру казалось, что он все еще ощущает сумасшедшие рывки ползущего по полю самолета. Хотя глаза говорили ему другое: самолет был недвижим. Несколько секунд не раздавалось ни звука. С трудом развернувшись за наклонным пультом, Спенсер взглянул на Джанет. Та сидела, запрятав голову в колени, и тихо плакала.
Позади них в пассажирском салоне раздавался шепот и шорох людей, ощутивших вдруг себя снова живыми. Кто-то рассмеялся коротким истеричным смешком. И это, казалось, послужило толчком для остальных, заговоривших тут же разом громко и возбужденно.
Спенсер услышал, как Байард обратился к пассажирам:
— Кто-нибудь ранен?
Голоса в салоне слились в неопределенный гул. Спенсер закрыл глаза. Его всего трясло.
— Надо бы открыть аварийные двери, — послышался простуженный голос ланкаширца. — Пусть все остаются на своих местах.
Из двери, с шумом распахнувшейся в кабину пилотов, раздался возглас Байарда:
— Прекрасная работа, Спенсер! Вы-то живы оба?
— Ничего прекрасного, я же сошел с полосы, — с нескрываемым презрением к самому себе пробормотал он. — Какая там прекрасная: с таким жутким разворотом на рулежке!
— Чушь! Вы проделали все великолепно! — возразил Байард. — У нас там лишь царапины и легкий испуг. Теперь надо бы взглянуть на командира и помощника. Их, наверное, тоже изрядно помотало.
— Доктор! — В горле у Спенсера совсем пересохло. — Мы успели?
— В общем-то да. Теперь все зависит от больницы. А вы уже сделали свое дело.
Спенсер хотел было вылезти из кресла, но тут он уловил какой-то потрескивающий шум. Его вдруг словно окатило горячей волной ужаса. Но он тотчас понял, что шум доносился из наушников, висевших на панели, Спенсер опустился обратно на сиденье и поднес их к уху.
— Джордж Спенсер! — вызывал оттуда голос Трелливена. — Джордж Спенсер! Где вы?
Снаружи с нарастающей силой раздавался вой сирен пожарных машин и скорой помощи. А из салона до Спенсера доходили голоса суетящихся пассажиров.
— Да, я здесь, — откликнулся он в микрофон.
Голос Трелливена звучал на фоне возбужденных возгласов и смеха:
— Джордж, это была, наверное, самая шумная посадка за всю историю аэродрома. Так что и не просите взять вас пилотом. Правда, тут некоторые хотели бы пожать вам руку и угостить, когда все уляжется.
Джанет подняла голову и улыбнулась дрожащими губами. — Видели бы свое лицо, — сказала она. — Оно все почернело.
Спенсер не знал, что ответить. Не нашлось ни спасительной шутки, ни слов благодарности. Он лишь ощущал, что до тошноты измотан и обессилен. Но он все же улыбнулся в ответ и, дотянувшись до руки Джанет, крепко сжал ее.
