Сейчас Билл чувствовал себя половой тряпкой, пропитанной потом. Пробежав мимо белых мандевилий, он оказался в прохладном вестибюле. Огромные, отделанные мрамором часы над вращающимися стеклянными дверями показывали час семнадцать. Как много времени потеряно! Однако Билл чувствовал себя настолько грязным, что не стал сразу заходить в лифт, чтобы отправиться на свой сорок второй этаж. Как быстрее всего попасть в комнату отдыха? Он быстро оглядел заполненный людьми вестибюль, как всегда подивившись огромному портрету Эдварда Марблуорта, который, как знамя в музее, висел над столом секретариата. Билл никогда не видел Эдварда Марблуорта, сколотившего шестьдесят миллионов на торговле программными продуктами в возрасте тридцати пяти лет, а потом превратившего заработанные миллионы в три миллиарда, занявшись производством коммуникационных систем. На самом деле Марблуорт никогда не был в этом здании. Однако каждое Рождество Билл и еще триста двадцать шесть сотрудников получали по Интернету персональные поздравления от босса. В этот момент Билла толкнули в спину. Полдюжины сотрудников торопливо вошли в вестибюль и бросились к лифтам. Билл отскочил в сторону и быстрым шагом направился мимо мраморных скамей в мужскую комнату, где туалетной бумагой вытер от пота лицо и подмышки.
Несколько минут спустя Билл вышел из лифта на сорок втором этаже и в ужасе отпрянул назад. В лифтовом холле собрались охваченные радостным возбуждением все сотрудники «Плимута». Лесли, самая сентиментальная дама фирмы, бросилась Биллу на шею.
— Что такое? — тихо пробормотал он.
Из переговорной комнаты вышла Долорес с бутылкой шампанского и напечатанным на компьютере плакатом, который гласил: «С Возвращением Тебя, Билл; Мы Знали, Что Ты Дашь Ей Пинка».
— Так точно, сэр, — сказал кто-то. — Ты великолепно выглядишь, Билл.
Все наперебой кинулись к Чалмерсу и принялись горячо поздравлять его.
Впереди всех — Джордж Митракис, президент фирмы, который лучился улыбкой среди членов своей счастливой семьи. Джордж — крупный раскованный мужчина — никогда не производил впечатления человека, управляющего компанией или чем бы то ни было еще. Он повернулся к Биллу, продемонстрировав новый костюм от Армани, грубовато хохотнул и похлопал его по спине.
— Это идея Дайаны, — шепнул он, норовя всучить Биллу бокал «шардонне». — Думаю, что сейчас она в дамской комнате, но скоро выйдет.
— Дайаны? — спросил Билл, пытаясь ухватить ножку бокала. Интересно, как он пожал руку Митракису? Не слишком ли слабо и не слишком ли сильно? Билл с недоумением рассматривал свою руку, стараясь по цвету пальцев определить силу, с которой он сжимал бокал. Он перекинулся несколькими словами с Джорджем, не вникая в смысл того, что тот говорил. Потом подошла Лайза Теру, выдающийся специалист по трансакциям. Билл знал, что эта женщина так гордилась уровнем тестостерона в своей крови, что пожать ей руку слишком сильно было просто невозможно. Он вложил в рукопожатие все, на что был способен. Лайза поморщилась и вежливо улыбнулась. Рукопожатие Милта Креймера славилось своей флегматичностью, поэтому Билл, вложив свою руку в его ладонь, просто расслабил пальцы.
— Первый раз вижу человека, которого ограбили, — произнес Милт, восхищенно улыбаясь. Он был специалистом фирмы по получению и распространению информации и тут же начал рассказывать Биллу о новых системах спутниковой связи. У Дайаны было быстрое нервное рукопожатие, которое успевало закончиться, не начавшись. Она только что вышла из дамской комнаты, как всегда, блистательная и худая. Забрал ли грабитель кредитные карточки, поинтересовалась Дайана, жуя крекер с лимбургским сыром. Нет? Она не смогла скрыть разочарования. Билл легко отделался, сказала она. Когда она сама однажды потеряла кредитные карточки, то для нее это было равносильно смерти. Стоя у стола секретариата, Роберт пытался знаками что-то сказать Биллу. О чем это он? Ах да, встреча с Фредом Лёзером в четырнадцать тридцать. Билл посмотрел на часы. Тринадцать тридцать две. Милт Креймер, незаметно покинув компанию, плаксивым голосом учинил форменный допрос девушке-уборщице:
— Вы ничего не трогали на моем рабочем столе?
— Нет, сэр.
— Мой кабинет второй от конца коридора.
— Да, сэр.
— Как вас зовут?
Услышав этот вопрос, дама бегом кинулась по коридору, таща за собой мешок с мусором и испуганно оглядываясь через плечо.
— Наш офис просто осиротел без вас, Билл, — сказал Харви Штумм. Одетый в серый в тонкую полоску костюм вице-президент, изобразив улыбку на своем маленьком, бледном как мел лице, внезапно появился рядом с Чалмерсом. В руке Штумм держал нетронутый бокал красного вина.
— Меня не было всего два дня, — сказал Билл. Он напрягся, как всегда во время разговора с Харви Штуммом. Он физически чувствовал, как взгляд Харви, исследуя и анализируя, скользит по его телу.
— Мы очень за вас беспокоились, — произнес Штумм. Сказав еще несколько вежливых слов, вице-президент отошел к столу секретариата.
Билл посмотрел на часы. Тринадцать тридцать шесть. Поразительно, но его коллеги все еще не спешили разойтись по своим кабинетам, хотя наступило самое горячее время для работы с контрагентами на Западном побережье. Однако чувствовалось, что напряжение начинает нарастать. Милт Креймер выглядел с виду вполне беззаботным, не переставая, однако, нервно поглядывать на факс, установленный в комнате связи. В углу вполголоса беседовали Джордж и Харви, а Лайза изо всех сил пыталась подслушать их разговор. Каждые несколько секунд она поправляла свой шикарный костюм от Шанель, одновременно посматривая на часы.
Младшие же сотрудники — Дайана, Нэйт и Сидни — сгрудились возле подноса с сыром. Когда взгляд Билла упал на них, Нэйт обернулся к нему и молча показал шесть пальцев, сообщая о том, что спал всего лишь шесть часов, работая до полуночи на модеме. Сидни, заметив этот жест, снисходительно фыркнул и поднял вверх пять растопыренных пальцев. Какие пустяки, какая детскость. Билл подумал о себе. Ведь еще очень недавно он и сам был похож на них, яростно добивался продвижения, посвящал изматывающей работе каждую минуту жизни и при этом ревностно и мелочно работал локтями, расталкивая конкурентов. Сейчас же, находясь от них на расстоянии всего десяти футов, он ощущал свою отчужденность. Он больше не был одним из них. Продвижение по службе — приятная вещь, и он желал сделать хорошую карьеру, но… В данный момент он не должен, не имеет права думать о стопе сообщений, которые ждут его на рабочем столе. Он снова взглянул на часы. Тринадцать сорок.
Люди зашевелились, откровенно посматривая на часы. Дэвид Гамильтон, говоривший последние десять минут по своему мобильному телефону, многозначительно кивнул Биллу и поднял вверх указательный палец, что означало: «Через одну минуту я поговорю с вами». Это едва заметное движение прорвало плотину.
— Если Дэвид занимается делом, то и мне пора, — пробурчала Лайза и поспешила по коридору к своему терминалу. Долорес заторопилась вслед за ней, пряча в сумку только что полученный факс. В тот же момент секретарь президента Джон протянул боссу какую-то бумагу. Скорчив недовольную гримасу, Джордж исчез за углом, направившись в свой кабинет. Младшие сотрудники засуетились и начали нервно оглядываться. Что им делать: оставаться у стола секретариата или возвращаться к своим компьютерам? Дайана, избегая встретиться взглядом с Биллом, ушла первой. Нэйт проводил ее глазами до самого кабинета, откуда она, несомненно, собиралась послать по электронной почте сообщение на Западное побережье. Потом он посмотрел на Билла и бросил взгляд на Харви Штумма, лицо которого было, как всегда, непроницаемым. Оглянулся Нэйт и на Дэвида Гамильтона, все еще говорившего по телефону, ухитряясь находиться в двух местах сразу. Внезапно Нэйт отодвинул в сторону пластиковый бокал и ринулся в кабинет. За ним немедленно последовал Сидни Вольфсон, выпускник Гарварда и Уортона.
— Нам надо поговорить, — сказал Милт Креймер Дэвиду Гамильтону, который наконец закрыл свой сотовый телефон. — О деле Сперри.
— У меня нет времени на разговоры, — отрезал Гамильтон. — Пришлите мне е-мэйл.
— Я весь день только и занимаюсь тем, что шлю вам е-мэйлы, — не сдавался Креймер.
— Сейчас я повязан по рукам и ногам этим дерьмом по Грэйс.
— Мы можем поговорить сейчас? — настаивал Милт.
— Пришлите мне е-мэйл. Мне надо ответить на сообщения Лайзы и Харви. Потом я отвечу на ваше.
Не сказав больше ни слова, оба разошлись по своим кабинетам, плотно прикрыв за собой двери.
Пространство перед столом секретариата опустело. Было тринадцать сорок две. Билл быстро прошел по коридору к своему кабинету, вошел и тоже закрыл за собой дверь. Стоило Биллу подойти к столу, как его охватили мрачные раздумья. Наверное, многие из сотрудников заметили, что он пожимает руки, как мертвец. Несомненно, коллеги обратили внимание на его недомогание. Только сейчас Биллу показалось, что Джордж, пожимая ему руку, слишком долгим взглядом смотрел ему в глаза. Он снова мысленно проиграл эту сцену. Вот подходит загорелый, лучезарно улыбающийся президент, говорит что-то Лесли, смеется, затем хлопает Билла по спине. Потом смотрит ему прямо в глаза. Да, теперь Билл был в этом уверен. Джордж слишком долго смотрел ему в глаза. Он учуял слабость. Не только физический дефект, но и полную неспособность ухватить что бы то ни было как в прямом, так и в переносном смысле. Джордж ощутил некомпетентность Билла. И можно ли его в этом винить? Разве это не его долг — обеспечивать наилучшую эффективность работы «Плимута» в получении максимума информации при минимальных затратах времени? Джордж был бюрократ, но проницательный бюрократ. Наверное, должен быть проницательным человек, который еще в 1994 году предвидел падение песо. С этого момента Джордж начнет пристально следить за Биллом, продвигая других младших сотрудников одного за другим до тех пор, пока младшим не останется один Билл, который превратится в абсолютный нуль. А как душевно вел себя президент! Он даже предложил Биллу стакан вина. Каков змей! Билл всегда подозревал, что Джордж вовсе не такой простодушный и сердечный человек, каким хочет казаться. В действительности он, видимо, еще более коварен, чем Харви Штумм. Харви так тщательно старался скрыть свои подозрения, что едва взглянул на Билла во время всеобщих поздравлений по поводу его счастливого возвращения. Харви будет следить за ним исподтишка. И даже Лесли, милашка Лесли. Теперь, когда Билл думал об этом, ему казалось, что в ее улыбке была какая-то особенность, даже странность, лицо было излишне напряжено, а во взгляде чувствовалась болезненная жалость. Секретари похожи на кошек. Они очень остро ощущают изменения веяний в учреждении, безошибочно чувствуя, кто вырывается вперед, а кто становится аутсайдером. Лесли тоже все поняла.
