Ознакомительная версия.
декабрь 1984 г.
* * *
Я смеялся опасно и громко,
Презирал одинокое чувство твое.
Не страдал и не ныл, если было мне жутко,
И сплеча я рубил, если хлипко, свое.
Горько было за трупов, желающих рая,
Ад прекрасней казался, чем тишина,
Но прошла беззаботность шальная и злая,
И сырая наивность уже не смешна.
Пожелал я спокойствия, мира без дыма,
Пожелал и побрел к этой цели пешком,
И достиг, и обнял, но безжизненна форма
Оказалась пуста и лежала мешком.
Не успели стянуть мне на шее петлю,
Или я так отчаянно дрался,
Но забросил подальше всю эту…
И опять в поднебесье забрался.
Нужен я или нет, все равно.
Что хочу, то творю, а люблю, так люблю.
Если ж я не сдержусь, упаду, разобьюсь -
все одно:
То сквозь слезы и смех остальных
обывателю жизнь отравлю.
1986 г.
ПРОСТО ИЗ ЖИЗНИ
Я вас не долго задержу
И эта песня небольшая,
О том, как мальчик девочку
Любил одну,
Но жизнь чертовски штука злая.
Мальчишку с ней соединила,
Как многих нас в наш школьный час,
Все та же школа, и парта милая,
И школьный бал, и школьный вальс.
Он рано утром шел с ней рядом
И два портфеля гордо нес,
И если б кто ее косичку дернул,
Мальчишка враз тому расквасил нос.
Не раз я видел в нашем парке
Вечер, обнявшись в тихих уголках,
Герои наши шли вдоль арки,
Светилось счастье в их глазах.
В кино, в походы и в театры,
На танцы, на пикник друзей,
Нигде мальчишка не разлучен
С подругой милою своей.
Но годы школьные летели,
И вот друзья в последний раз
Проводят вместе вечер школьный,
Кружиться в вихре школьный вальс.
И только время не разлучит
Наших ребят — они опять вдвоем,
Но срок пришел — мальчишка в армию уходит.
Я жаждал снова видеть их вдвоем.
Девчонка первый раз в любви клялася,
Слезинки медленно текли,
А поезд тронулся, затрясся,
«Сережа, миленький, пиши!»
И потянулись письма к югу
Из наших среднерусских мест,
Вот также птицы, чуя зиму,
Слетают с этих милых сердцу мест.
Я не читал тех писем теплых,
Но знаю, много в них добра.
Они соединяют всех любимых,
Но нить вдруг прервана была.
Был бой, жестокий бой смертельный,
Свистели пули, лился град огня.
Ребята наши наступать хотели,
Но слишком схватка неравна.
Решенье принял командир бывалый:
«Всем уходить, прикроет старшина!»
Но что один сумеет друг их смелый?
Сережка остается рядом — «старина!»
И остаются наших двое
Одни среди голодных псов,
Но не пропустят: «Нас же двое».
Они в ответе за двадцать семь бойцов.
Он не забыл девчонки юной,
Но и о клятве не забыл,
Ведь на земле есть две любви –
Еще мальчишка Родину любил.
Неравный бой, враги все наседают,
И друга рядом нет в живых.
А он, израненный, стреляет,
Он чувства долга не забыл.
Патронов нет, поднялся парень смело
И сделал шаг с штыком в руке,
Но пуля вдруг стеною стала,
В кровавой он упал реке.
Он вспомнил мать, отца родного,
Родную землю, друга своего,
Глаза девчонки, и вдруг стало
Все красно–черным для него.
И долго звери издевались
Над мертвым телом — злая песнь,
Но наш десант отметил с рассветом,
Душманов банду разгромив.
Не будем трогать матерей,
Седеющих от этих гробовых вестей,
Не будем трогать мы девчонок наших,
Они нас ждали честно — верь.
Но жизнь бежит неумолимо,
И жить ведь надо как–нибудь,
Девчонка наша вышла замуж,
И нам се нельзя судить.
И вот идет она по парку,
А рядом бегает малыш,
И я спросил — «Как звать мальчонку?»
— «Сережкой!!!»
Друг ты мой, услышь!
И на глазах у девушки той милой
Вдруг заблестели слезы — нет их горячей,
И стала мне ужасной и обидной
Слепая злость людей–зверей.
Я вас, надеюсь, задержал недолго
Своею песней небольшой
О том какая жизнь чертовски злая штука,
О том как девочку любил герой.
1981 г.
Тяжело, по асфальту гнал последние облетевшие листья старых каштанов хулиганистый ветер. Возмущенные его буйством и, не желая подчиняться его воле они обиженно шипели, перебегая огромными группами и поодиночке от одного бордюра дороги к другому. Высоко над крышами домов зависла непробиваемая светом мгла огромного, от горизонта до горизонта, серого облака. Казалось, облако опускается ниже и ниже, прижимается к домам и, вот–вот лопнет, наткнувшись на шпили замков или антенны высотных домов, и тогда из него, как из решета, польются струйки воды.
Мышцы приятно ныли после нагрузок на вечерней тренировке, а сырая прохлада головокружительно освежала разгоряченное тело. Ехать домой душным автобусом не хотелось.
Из стеклянных дверей вывалила шумная компания, а из–за их спин пробилась на улицу веселая музыка, привлекая новых посетителей. Сергей посмотрел на вывеску, это был знакомый кабачок «Нектар», который уже одним названием вызывал к себе любопытство прохожих. Нектаром здесь и не пахло никогда, но зато можно было прекрасно отдохнуть в старинных дубовых и очень удобных креслах, за таким же архаичным столом, на котором по заказу может оказаться все: от кофе, мороженного и конфет до шампанского и коньяка.
Не долго думая, Сергей свернул с тротуара, пересек улицу и окунулся в красно–синий полумрак; скинул куртку и медленно стал спускаться по винтовой лестнице в подвальную часть бара. Оттуда, снизу, поднимался сизый дым сигарет и гул человеческих голосов, подобный низкому звону улья. Спустившись, Сергей прошел в третий зал и сел за свободный столик, заказав два кофе. Приятно было ни о чем не думать; казалось, войдя сюда, он оставил за порогом все тревоги и заботы девятнадцатилетнего юноши. Сергей и не заметил как к нему за столик подсели две девушки. Они тихо разговаривали между собой, отвлекаясь только для того, чтобы съесть ложечку тающего мороженого, покрытого горкой тертого шоколада, или отпить глоток от бокала с шампанским. Одна из них, высокая худенькая блондинка, одетая в джинсы и фирменную рубашку, изредка бросала на Сергея оценивающий взгляд, от которого он смущался и медленно, как бы независимо отводил глаза в сторону. Его внимание привлекла смуглая, слегка полноватая, но в то же самое время стройная девушка, сидевшая рядом с первой, напротив Сергея. Черные, густые, пушистые волосы закрывали плечи. И черные, как угольки, глаза, и тонкие как ниточки брови придавали всему се лицу выразительность. Взгляд ее был сдержанным, но смелым, решительным. Незаметно к Сергею подкралось непреодолимое желание — встретиться с ней глазами. Все варианты для начала разговора отпадали один за другим, к тому же хотелось, чтобы разговор завели они. Тогда вспомнив все слышанное о гипнозе и телепатии, о биотоках, Сергей не мигая, в упор уставился на девушку. Он уже начал сомневаться в своих гипнотических возможностях, как та, на которую смотрел, вдруг неожиданно повернулась к нему, но сразу же быстро отвернулась; и снова рассеянно посмотрела куда–то через его голову и, как бы вспоминая что–то или что–то ища, случайно попала на него. Их взгляды встретились и на мгновенье задержались. Сергей хотел было увернуться, но, не заметив подобного стремления в незнакомке, решил вести этот поединок до победного конца. Долгое напряжение дало себя знать; он с улыбкой, сквозь которую прорвался веселый смех, встряхнул головой, выкрикнул:
— Сдаюсь, сдаюсь, сдаюсь!
Девушка улыбнулась.
— Извините, пожалуйста, что врываюсь в ваш интимный разговор, но очень хочется поговорить, посмеяться и не с кем, — сочинил Сергей на ходу. Еще минуту назад он не знал, зачем ему все это нужно, но теперь ясно понимал, что девушка ему понравилась, и он желает познакомиться с ней. А своим желаниям Сергей привык уступать.
— Еще раз извините за бестактность. Если вы не против, я влезу в вашу компанию. Заранее обязуюсь: будет чрезвычайно весело, миллион анекдотов, — он говорил для обеих девушек, но ловил себя на том, что смотрит только на одну черноволосую незнакомку.
Ознакомительная версия.
