— Кто там? — спросил он громким и уверенным голосом, который ему самому, однако, казался совсем чужим.
— Билеты, — отозвались снаружи.
Эразмус приоткрыл дверь. В коридоре действительно стоял контролер в железнодорожной форме. Эразмус полез в карман за билетом.
— Нет-нет, — сказал контролер. — Извините за беспокойство, но у этого джентльмена билет в ваше купе до Найроби.
Контролер открыл дверь пошире, и Эразмус увидел ухмыляющегося африканца с небольшим чемоданом. Похоже, он был навеселе.
— Да, — подтвердил африканец, — пятое купе, вагон тысяча сто двадцать семь, точно, как в билете.
Эразмус взглянул мимо него, но в коридоре больше никого не было.
— В Момбасе мне сказали, что я буду ехать один, — слабо запротестовал Эразмус.
— Ха, откуда им знать про заказы на других станциях?
— Все-таки довольно странная система, — сказал Эразмус, пропуская своего попутчика в купе.
— Так бывает, — сказал контролер.
— Бывает-бывает, — весело повторил новый пассажир. — Особенно на Восточноафриканской железной дороге.
— Спокойной ночи, джентльмены, — откланялся контролер.
— Доброй вам ночи, сэр! — воскликнул африканец с чемоданом. — Приятных сновидений!
Эразмус запер дверь, подошел к окну, поднял штору, слегка опустил стекло и снова занавесил окно.
— Надеюсь, вы не возражаете? — спросил он своего соседа. — Здесь душновато.
— Не обращайте на меня никакого внимания, — любезно ответил африканец, собираясь засунуть чемодан под полку, на которой недавно дремал Эразмус.
Ученый быстро нагнулся, вытащил свой портфель и положил его на одеяло.
— Настает самый ненавистный момент, — сказал африканец, — надо лезть на верхнюю полку. Дорогой друг, полагаю, и вы не из любителей верхних полок?
— Боюсь, что нет, — сухо ответил Эразмус.
— Так я и думал, — сказал африканец. — Но не беспокойтесь. Раз-два — и я там.
Он подхватил стоявшую у двери лесенку и прислонил ее к верхней полке. Медленно, покачиваясь, он поднимался со ступеньки на ступеньку.
— Откровенно говоря, им бы следовало иметь купе на одного пассажира, — вздохнул он, наконец достигнув цели.
— Вы правы, — сказал Эразмус, убирая лесенку и ложась на свою полку.
— Доброй ночи, дорогой друг, — пожелал африканец. — Приятных сновидений.
Эразмус пробормотал что-то неразборчивое, выключил свет под потолком купе и оставил горящей только маленькую лампочку для чтения над своей полкой. Читать ему было нечего, но сонливость прошла. Все теперь изменилось, в его планы вторглось новое, непредвиденное обстоятельство. Он не мог позволить себе заснуть.
Африканец наверху, видимо, никак не мог устроиться поудобнее и все время ворочался. Эразмус уставился на край верхней полки, ожидая чего угодно. Он подтянул портфель ближе к изголовью и для верности положил на него руку.
Верхняя полка заскрипела, африканец перегнулся вниз и уставился на Эразмуса.
— Послушайте, мой друг, — сказал он. — Не могли бы вы погасить лампочку? Я не умею спать при свете.
— А я не могу спать в полной темноте, — ответил Эразмус.
— Но, мой друг, кто же спит при свете? Будьте так добры, выключите лампочку!
Эразмус вздохнул и покорно произнес:
— Хорошо.
— Спасибо!
Голова африканца снова исчезла.
Полка еще немного поскрипела, потом стало тихо. Эразмус лежал напрягшись.
Снова послышался голос африканца:
— Дорогой друг, вы из какой части Южной Африки?
Эразмус так и сел на полке. Лицо его покрыл холодный пот, он ощутил, как его обволакивает удушающий жар.
— А вам-то что? — спросил он.
— Просто интересно, — ответил африканец.
Эразмус ждал, не скажет ли он чего-нибудь еще, но африканец молчал. Эразмус слушал, как громыхает поезд на стыках рельсов и, словно в такт, стучит его сердце.
Джон Брэдли заметно нервничал.
— Альберт, ты уверен, что все получится, как ты говоришь? — спросил он у своего спутника.
Они сидели в «ягуаре» на вокзальной площади Мтито-Андеи, ожидая прибытия поезда.
— Почему бы мне не быть уверенным?
— Ну, знаешь, нельзя предусмотреть все неожиданности, — сказал Брэдли.
— В этом разница между профессионалом и любителем, — пояснил Конноли. — Конечно, нельзя предусмотреть всего, но, к счастью, так не бывает, чтобы случалось все сразу. Ты ученый, Джон, и должен знать, что шанс на непредвиденную случайность минимален, если ты как следует подготовился. А мы, поверь уж мне, подготовились хорошо!
Брэдли промолчал.
— Не нравится мне этот ночной полет, — сказал он наконец.
— Послушай, чего тебе беспокоиться: летишь-то не ты! — бросил Конноли. — Мы должны вывезти Эразмуса из Кении по воздуху. Единственный способ сделать это, не привлекая внимания, — отправить его ночью. Мы с тобой не полетим. Нам только надо передать Эразмуса кому следует на станции Султан-Хамуд. После этого нас отвезут в Найроби.
— А что будет с «ягуаром»?
— Пошлю за ним кого-нибудь завтра, — отрезал Конноли. — Все улажено.
— Обо всем ты подумал, Альберт!
— Не я, Джон. Не я, а организация.
В ночной тишине они услышали гудок приближающегося поезда.
— А вот и наш голубчик, — сказал Конноли.
Брэдли хранил молчание.
— Точно по расписанию. Удивительно, даже эти тупицы приучаются к точности, — усмехнулся Конноли. — Когда впервые паровозы повели черномазые, поезда опаздывали часа на два, на три.
— Они поддаются дрессировке, — отметил Брэдли.
— Если долго и упорно вколачивать что-нибудь им в башку, то в конце концов до них начинает доходить.
Скоро они увидели прожектор локомотива, потом донесся перестук колес. Они вышли из машины.
— Джон, значит, тебе все ясно? — спросил Конноли.
— Как божий день.
— Хорошо. Двинули.
Когда они уже стояли на платформе, Брэдли поинтересовался:
— А если не удастся передать Эразмуса в Султан-Хамуде?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, например, его может не оказаться в этом поезде.
— Он там, — нетерпеливо заверил его Конноли. — Он сел на поезд в Момбасе. Надо быть безумцем, чтобы сойти с поезда среди ночи в незнакомой африканской стране. Так вот… Он в этом поезде, и наша задача — передать его в надежные руки в Султан-Хамуде.
— А если все-таки сорвется? — упорствовал Брэдли. — Представь только, вдруг не получится?
Конноли взглянул на него, но в полутьме ему не удалось разглядеть лица Брэдли. Он сказал:
— Все сделаем, во что бы то ни стало!
Поезд медленно катился вдоль платформы.
— Вагоны первого класса в хвосте, — объяснил Конноли, направляясь вместе с Брэдли навстречу составу.
— Тысяча триста семьдесят четвертый, — прочитал Брэдли номер одного из вагонов, когда поезд остановился.
— А вот и тысяча сто двадцать седьмой, — сказал Конноли. — Это наш.
Шагая вдоль вагона, он рассматривал вывешенные в каждом окне карточки с именами пассажиров. Наружные огни вагонов первого класса светили слабо, но все-таки можно было разобрать написанные на карточках фамилии. У одного окна он остановился и постучал пальцем по карточке.
— Вагон тысяча сто двадцать седьмой, пятое купе, — прочел он. — Мистер Питер Хоммингз. Так из Момбасы и сообщили. — Он повернулся к Брэдли: — Пошли. Пора приниматься за дело.
Они влезли в вагон и зашагали по коридору к пятому купе. В этот момент поезд тронулся. Конноли вытащил пистолет из кобуры, оглянулся и, удостоверившись, что коридор пуст, резко постучал два раза в дверь.
Они услышали какое-то ворчание в купе, и чей-то голос спросил:
— Кто там?
— Билеты, — приглушенно, но вполне внятно сказал Конноли.
В купе все стихло.
— Черт побери, спать вы нам не даете! — услышали они тот же голос.
Акцент был явно южноафриканский, и Конноли с Брэдли быстро переглянулись. При звуке открываемого замка они радостно улыбнулись. Конноли рывком открыл дверь и ворвался в купе. Брэдли быстро последовал за ним и запер дверь.
В купе было темно.
Инспектор Эдвард Вайгуру из кенийского Управления безопасности сидел, скрючившись, в старом «фольксвагене» на стоянке у станции Султан-Хамуд. В таком положении он пребывал уже почти час. Он ждал и от нечего делать следил за перемещением луны в ясном ночном небе. Сначала ее скрывали ветви акации, под которой он поставил «фольксваген». Но теперь со своего места он мог видеть яркий полудиск.
В приемнике раздался треск, сквозь который прорвался голос начальника:
— Вэмбе, отвечайте, Вэмбе!
Вэмбе — кодовая кличка Вайгуру.
— Вэмбе слушает, говорите, шеф.
— Подозреваемый едет от взлетно-посадочной полосы по направлению к станции. Он один в машине. Действуйте по плану. Повторяю, действуйте по плану.
