Поднялась решетка, распахнулись ворота, и Людмила с Гришей прибыли в «Страну Чудес»…
…Людмила проснулась совсем в другой стране. Будильник не звенел, он сработал в голове Людмилы – еще вчера она сказала себе, что надо встать пораньше, раньше всех. И солнечного зайчика не было, в комнате царили серые предрассветные сумерки. Людмила сразу подумала, что разлеживаться некогда, нежиться будем потом, когда вернемся домой, а сейчас надо бы обогнать всех, кто еще храпел по койкам, добраться до стадиона и занять там место получше.
Быстро и бесшумно оделась и вышла из дома.
Воздух не успел остыть за летнюю короткую ночь, но дышалось легко и от этой свежести Людмила почувствовала прилив сил.
Настроение было отличное.
Людмиле казалось, что и сегодня ее ждет удача, вчера она успешно торговала, оставалось победно завершить эту поездку, а уж в Москве Людмила возьмет своего Гришу и поедут они… в «Страну Чудес», вспомнила Людмила свой сон.
Идти надо было через парк.
И уж совсем поверила Людмила в свою удачу, когда увидела на аллее, на самом видном месте толстый кошелек.
Оглянулась, никого нет.
Поставила сумку у ног, подняла портмоне и раскрыла его.
– Проше, пани… – строго сказал мужской голос.
Людмила подняла голову.
Перед ней стояли двое.
Мужчин.
Один высокий и плотный, второй помельче, но крепкий, широкоплечий. Бледный, с бесцветным лицом, как поганка. Бледная Поганка.
И оба хмуро, враждебно смотрели на Марию.
С открытым портмоне в руках.
Людмила автоматически протянула кошелек Высокому.
Он взял, заглянул внутрь, и что-то сказал Поганке.
Тот тоже взял портмоне, тоже посмотрел в его отделения и кивнул согласно Высокому.
Людмила ничего не понимала.
Она не понимала языка этих чужих людей в чужой стране, под чужим летним небом, на которое поднималось чужое солнце, она не понимала этих здоровенных мужчин, она не понимала, что происходит, и что они от нее хотят.
Чувство острой тревоги заставило сжаться ее сердце.
Они что-то говорили, надвигаясь на нее, и единственное, что она ясно поняла, так это то, что они требуют от нее деньги.
Пеньонзы.
Будто украла Людмила пеньонзы из портмоне.
Волна бурного возмущения бросилась в голову Людмилы.
Но и эту волну перехлестнула мерзостное брезгливое ощущение от прикосновения грязных потных чужих рук.
Потому что Высокий вывернул руки Людмиле, а Поганка шарил у нее за пазухой, бесцеремонно выворачивая груди из бюстгальтера.
Поганка нашел искомое – пеньонзы.
И полез ниже, задирая юбку на Людмиле.
Людмила буквально задохнулась от возмущения и тут ее как будто прорвало – так она истошно закричала.
Высокий ослабил хватку, Людмила вырвалась из его рук и бросилась бежать.
Двое бросились за ней в погоню.
Спасло Марию то, что в конце аллеи увидела она группу своих, таких родных «челноков».
Грабители, очевидно, их тоже заметили, отстали и скрылись в ближайшем переулке.
Людмила бессильно опустилась на землю и зарыдала.
Подошедшие земляки первым делом подумали, что Людмилу хотели изнасиловать.
А ведь по сути своей ограбление и было насилием. Над личностью.
Ей помогли подняться, принесли ее брошенную сумку и как могли, утешили.
– Это у них прием такой, – объяснила Людмиле женщина из группы. – Я тоже раз чуть не попалась. Поздно вечером пошла в супермаркет, народу никого, только мужчина один впереди меня шел и у него из кармана кошелек выпал. Я его окликнула, а он идет, не оглядывается. Я ему кричать стала, догнала, за руку схватила, тут он глянул на меня зло и говорит, чего орешь, дура? Хорошо, что я кошелек не подняла! Никогда это нельзя делать, так и знай, подруга. Рэкет, он и есть рэкет.
Людмила впервые услышала это слово давно. Это еще когда она искала приработок, чтобы облегчить свое существование на нищенскую зарплату в НИИ. И отказалась вязать шарфы на военной фабрике Георгия – уж больно тяжело и, как казалось, не престижно. И тут кто-то предложил ей непыльную работу – сидеть на телефоне и предлагать пульты для телевизоров. Это сейчас кнопочку нажал, не поднимаясь из кресла, и засветился экран, а тогда пульты были в новинку. Она посоветовалась с Сергеем, но он отрицательно отнесся к ее затее – смотри, придет рэкет.
Иностранные понятия не сразу вошли в быт и сознание жителей страны развитого социализма. Бизнес, сетевой маркетинг, инвестиция, акция, лизинг, оффшоры… Да Людмила и понятия не имела об этих премудростях. Когда ее знакомые из Днепропетровска предложили, давай, поедем в Польшу на своей машине, купим товар, заработаем доллары. А что я буду делать с валютой, первым делом спросила Людмила, и отказалась.
Зато рэкет в России привился сразу, криминал словно ждал своего часа. А по отношению к челнокам и не только в России.
Рэкетир нагло, среди бела дня, хотел отобрать деньги у Людмилы прямо на стадионе в Польше. Людмила тогда его отшила – у меня денег сыну на шоколадку не хватает! Но не всегда же так легко отделаешься.
Если Людмила как-то пережила, перетерпела историю с кошельком на дороге, то ее сын, насилия над своей личностью не перенес. Понемногу приучая его к челночеству, Людмила отправила Гришу в очередную поездку вместе с Сергеем…
Варшава, один из центральных районов.
Старый город. Дворы – колодцы. Окна в окна, вечные сумерки. Как в Питере. Из двора во двор попадаешь через анфиладу подворотен пока не выйдешь на главную улицу. Сергей и Гриша вышли из дома, где они ночевали, ранним утром. И неожиданно перед ними возникли трое в черных шапочках. Один сразу вплотную подошел к Сергею, второй к Грише, третий остановился чуть поодаль, контролируя ситуацию. Гроши давай! Это требование в угрожающей форме не требовало перевода. Потому что грабили свои. Бывшие соотечественники из Ближнего Зарубежья, гарны хлопцы из Хохляндии.
Сергей сделал вид, что достает кошелек, а сам резко оттолкнул бандита и рванул в следующую подворотню. И только крикнуть успел:
– Гришка, беги!
Сергей выбежал на главную улицу, походил минут пятнадцать… Гриши не было. А когда решился вернуться, то нашел Гришу в том же дворе. Он стоял, вжавшись в стену, и его мелко трясло. На вопросы он не отвечал, но послушно пошел за Сергеем на рынок, а куда денешься, он молча простоял весь день рядом с Сергеем, молчал в поезде, молчал в такси и только, когда они вернулись домой, он обнял маму и его прорвало.
Страх, обида, унижение выходили из Гриши криком, слезами, стонами. И он отказался наотрез от любых поездок.
Как будто это спасет от рэкета.
Или от обмана.
Как-то Людмила с Катей возвращались из Польши, и попали в разные купе. На следующий день Катя рассказала Людмиле, как она оказалась невольным свидетелем разговора своих соседок по купе. Они обсуждали такую идею – а что если торговать южнокорейскими вещами? Сергей тогда лежал в больнице со своей язвой, и Людмила регулярно выполняла работу за двоих – и таскала, и продавала и покупала все за двоих. Долю Сергея привозила ему в больницу, там же и обсудили, чтобы он, как подлечится, съездил в Сеул.
Он долго колебался, но все-таки согласился. Из Сеула Сергей вернулся другим человеком – стал курить коричневые сигареты, и в пижонской куртке. Он много рассказывал о мире настоящего капитализма, но отличие его от нашего социализма наше трио ощутило сразу. Месяц не могли получить груз на таможне – только через взятку.
Около восьмидесяти коробок с кофточками привезли к Людмиле домой и месяц торговали на соседнем рынке. Сергей переехал к Люсе жить – на рынок приходили рано. Надо бы было продать все оптом, а они торговали в розницу. Зато навар получился знатный, и они решили продолжить закупки в Сеуле.
Тут оказалось, что туристические путевки в Корею в дефиците, опять дефицит! Но, в конце концов, удалось отыскать фирму, которая сидела в каком-то подвале, но бралась организовать поездку. Сергей отвез восемьсот долларов и паспорт. А когда приехал за билетами и визой, увидел у дверей толпу, человек тридцать. Дверь была заперта, люди волновались. Вызвали милицию. Установили, что фирма была да сплыла. Хорошо, что кто-то догадался заглянуть на козырек над подвалом. Там лежали документы.
Все-таки нашли другую фирму, настоящую и Сергей улетел в Сеул. По возвращении произошла та же история с таможней, и пока они получали груз, кончился сезон.
Шли холодные осенние дожди, место на рынке досталось в самом последнем ряду, а в один день на рынке началась стрельба, ворвался ОМОН в черных масках. Они разогнали торгующих и рынок закрылся. Пришлось искать другой и ездить на него к черту на рога.
Рэкет на таможне, рэкет на рынке, в поезде и то рэкет.
…Поезд замедлил ход и остановился среди поля. Никакой станции, ни полустанка. Вооруженные люди в черных масках быстро и организованно перекрыли выходы из вагонов и начали методическую «зачистку» карманов и кошельков пассажиров. В купе не запрешься, у бандитов есть ключи, есть специальные крюки для опускания стопора на двери, есть оружие. Все происходило, как в кино «Большое ограбление поезда» или в фильмах про гражданскую войну. Одно дело, когда с экрана тебе в глаза направлено черное очко пистолета, совсем другое дело, когда это наяву…
