Ознакомительная версия.
Старушка немного погрустнела. По-видимому, она ожидала от Абдуллы другого, более интересного ответа.
— Она сегодня, как обычно, была одета в черное платье.
— С красным платком на шее!? — громко спросил Абдулла.
— Да, а что? — опять оживилась старушка.
— Да нет, ничего, — с непонятной для старушки дрожью в голосе пробормотал Абдулла.
Старушка продолжала загадочно смотреть на него с балкона. Ее книга уже не интересовала ее, по крайней мере, в тот момент. Абдулла подошел к окну и посмотрел в сторону Екатерининского сквера. Совершенно верно! Точь-в-точь на этом месте он видел женщину в черном платье и красном платке. Значит это не галлюцинация!
Изучив панораму, открывавшуюся из окна, Абдулла вернулся к балкончику.
— Простите, еще один вопрос, — робко поглядел на старушку Абдулла, — Вы не знаете, почему она так рано ушла?
— А она всегда, когда хочет, — тогда и уходит, — недовольно ответила старушка, не спешившая возвращаться к своей книге. Она хотела еще что-то добавить, но Абдулла уже не слышал ее. Выскочив в коридор, он стал искать в телефонном справочнике мобильника номер Баума, с трудом удерживая в дрожавшей руке трубку.
— Илья Александрович, скажите мне скорее адрес Тамары Петровны! — крикнул он, позабыв о царившей кругом тишине.
— Господи! — запричитал Баум. — Зачем она Вам?
— Все потом, Илья Александрович. Дайте мне адрес Тамары Петровны, — приказал Абдулла. — Да, и не вздумайте ей звонить!
— Абдулла Петрович! Что случилось? — занудствовал Баум.
— Да ничего, Илья Александрович! Дайте же адрес, наконец! — за прошедшие два дня Абдулла приобрел привычку без лишних слов излагать свои мысли.
— Улица имама ан-Навави, дом 8, корпус 2, квартира 76, — испуганно продиктовал Баум. — Абдулла Петрович, что с Тамарой Петровной?!
— Пока ничего. Потом все объясню, — отрезал Абдулла и отключил телефон.
Улица имама ан-Навави — это минут двадцать на машине. Скорее! Только бы Баум не позвонил ей. С него станется!
По дороге к Тамаре Петровне Абдулла набрал свой домашний номер. Трубку взяла Мадина. Абдулла приказал ей никого не впускать и быть начеку. Он даже хотел сказать жене, где находится его пистолет, которым, в случае чего, можно воспользоваться, но вовремя вспомнил, что пистолет остался в Мюллюпельто. Если от него вообще что-нибудь осталось после взрыва кузинской дачи, он наверняка мирно покоится в сейфе у дотошного подполковника Галкина в качестве неопровержимого вещдока.
В парадной Тамары Петровны сидела консьержка.
— Вам кого? — спросила она, изучая Абдуллу сквозь затемненные стекла очков.
— Тамару Петровну, — ответил Абдулла, почему-то глядя на часы.
— А она еще не приехала, — ответила консьержка.
— Не приехала, — машинально повторил Абдулла. — Может быть.
Чтобы не привлекать к себе внимание, Абдулла присел на скамейку, стоявшую у дома напротив, откуда открывался хороший вид на парадную Тамары Петровны. Фасад дома, напоминавшего с виду старинный мавританский замок в Гранаде, украшала надпись "Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного", выполненная черными красками на белом фоне в виде изящной лодки с веслами. Такие дома стали строить лет двадцать назад, и теперь почти в каждом районе любого города можно было найти здания, выстроенные в так называемом новоисламском архитектурном стиле.
— Если она едет на метро, — размышлял Абдулла, — то минут через двадцать-двадцать пять она должна быть дома. Стоп! А почему я решил, что она едет домой?
У Абдуллы зазвонила трубка. Козлов. Что ему нужно?
— Ну, как у тебя дела? Ты где? — поинтересовался Козлов.
— Все в порядке, Владимир Алексеевич! Прогуливаюсь.
— Прогуливаешься? — злорадно, как показалось Абдулле, переспросил Козлов. — Это хорошо. Как тебе эта выходка с головой?!
— Теперь я уже ничему не удивляюсь, — Абдулле не хотелось вспоминать о случившемся.
— Говоришь, ничему не удивляешься? — как всегда невпопад обрадовался Козлов. — Сейчас проверим. Знаешь, чья это голова? Ни за что не догадаешься!
Абдулла остановил дыхание.
— Ну, что молчишь? — тянул Козлов. — Ладно, не мучайся! Эта голова принадлежит сыну Кузина.
— Кузина? — недоверчиво переспросил Абдулла. — А рукопись? Что с рукописью?!
— Да не кричи ты! — прикрикнул на Абдуллу Козлов. — Слышу. Ты разве не видел? Там в сумке, где была голова, лежала рукопись.
— Что же Вы сразу не сказали?! — вскричал Абдулла.
— Так ты же убежал, — с какой-то досадой произнес Козлов. — Только сейчас тебе ее посмотреть не удастся. Ее вместе с головой Кошкин увез. Но это уже неважно. Главное: рукопись у нас…
Абдулла вскочил со скамейки и быстрым шагом пошел к метро. Он уже прошел через турникет и спустился к поездам и только тогда спросил себя: куда? зачем?.. Рукопись ему все равно не отдадут, а лишний ажиотаж поднимать пока ни к чему. Такие вопросы наобум лучше не решать. Пожалуй, самое лучшее в такой ситуации — поговорить с Козловым, объяснить ему все, как есть. Мужик он добрый, — должен понять…
В очередной раз разум в Абдулле победил эмоции. Абдулла загнал тревожившую его мысль о рукописи в самые потаенные уголки своего сознания. "Не сейчас! Подожди!" — говорил он себе, однако рукопись продолжала периодически всплывать в его памяти, не желая никуда исчезать и мешая сосредоточиться на предстоявшей беседе с мифической Тамарой Петровной.
Вернувшись на свой наблюдательный пункт, Абдулла откинулся на спинку скамейки и закрыл глаза. Вот и все! Впрочем, как все? А кто стоит за всеми этими убийствами? Он ведь так и не найден. Абдулла уже давно понял, что его участие в этом деле закончится только тогда, когда будут пойманы все виновные в убийстве на Московском, в Мюллюпельто и теперь еще в Москве.
— Ладно, — подытожил Абдулла, — надо зайти посмотреть, — может быть, пока я тут бегал, она уже пришла.
Неугомонная трубка высветила номер Козлова. Что на этот раз? Прежде, чем нажать на значок с нарисованной трубкой, Абдулла помедлил несколько секунд. Истахфирулла!
— Слушаю, Владимир Алексеевич!
— Что за человек твой Касумов? — спросил Козлов без своих обычных шуточных предисловий.
— Что Вы имеете в виду? — испугался Абдулла.
— Полчаса назад твоего Саида со стволом взяли на квартире Баума, — быстро проговорил Козлов. — Короче, все улики, что он грохнул профессора.
— Кто грохнул?! Какого профессора?! — вырвалось у Абдуллы. — Владимир Алексеевич, мне не до шуток!
— Я не шучу! — спокойно ответил Козлов.
— Что случилось?! — закричал на весь двор Абдулла.
— Я же говорю тебе: твой Саид прикончил Баума, — терпеливо повторил Козлов. — Его повязали.
— Но этого не может быть! — с надрывом крикнул Абдулла. — Вы же понимаете…
— Дело не в понимании, а в уликах, — недовольно оборвал Абдуллу Козлов. — Мне все равно, убивал твой Касумов или нет. Но отмазаться ему в такой ситуации практически невозможно.
— А что с Ильей Александровичем? — со слабой надеждой спросил Абдулла.
— Как что? — удивился Козлов. — Умер, конечно. Две пули в голову — это, брат, не шутка! Но я не сказал самого главного: тебя тоже ищут. Соседи сказали, что сегодня ночью вы втроем приехали на квартиру к Бауму. Консьержка видела, как ты выходил около половины девятого.
— Это я к Вам шел, — комкая слова, пояснил Абдулла.
— Понял. Так вот, мой тебе совет, — бери машину и дуй ко мне. Ты сейчас где?
— Владимир Алексеевич! — взмолился Абдулла, — я Вам потом скажу.
— Что у тебя там опять за секреты? — проворчал Козлов. — С ума сошел?
— Может быть, — грустно ответил Абдулла.
— Смотри, как бы поздно не было, — бросил напоследок Козлов.
— Хорошо…
Абдулла не стал останавливать подступившие к глазам слезы. Закрыв лицо варежкой, он не сразу заметил, что перед ним уже не одну минуту стоит какая-то женщина в пушистой норковой шубе.
— Абдулла Петрович, если мне не изменяет память? — обратилась к нему женщина.
Абдулла быстро вытер слезы и молча кивнул.
— Вы меня искали? — спросила женщина.
Абдулла непонимающе смотрел на незнакомку.
— Разве Вы не узнаете меня? — добродушно улыбнулась женщина. — Я — Тамара Петровна.
— Да-да, — пробормотал Абдулла. — Я искал Вас…
— Ну, что ж, тогда пойдемте ко мне! — Тамара Петровна произнесла эти слова столь обыденно и безразлично, без всякого удивления и тем более волнения, что у Абдуллы мгновенно возникло предчувствие, что он ошибается в своих безумных подозрениях. Абдулла только кивнул головой, забыв об обычных для подобных ситуаций извинений за причиненные неудобства.
Обрушившиеся одно за другим известия о найденной рукописи, убийстве Баума и аресте Саида окончательно перемешали взбудораженные сомнениями и неопределенностью мысли Абдуллы, и он не знал, как начинать разговор. Ему не хотелось ни о чем говорить. Ни о чем и ни с кем. Но отступать было поздно, и он должен либо подтвердить свои догадки, либо в очередной раз удостовериться в собственной беспомощности.
Ознакомительная версия.
