– Сверхприбыли тут получить трудновато. Пока даже не ясно, как мы журнал распространять будем с нецензурщиной такой.
– Ну вот. Тем более есть такой закон вселенной: отдавай как можно больше, не жадничай. Освобождай место для нового. Вернется вдвойне. Да и вообще, повеселимся. Вдвоем не так весело, а толпой мы оторвемся от души.
– Это довод, конечно, но недостаточный, – ответил Юра. Разговор продолжался еще полчаса, но ничего у меня так и не вышло. Пока не вышло. Орешек Юра твердый, но все же мы не привыкли отступать, нам расколоть его поможет… Что же нам поможет? Аргументов у меня больше нет. Ладно, я каждый день учу игроков со срывом разбираться. В смысле с невыполненным намерением, обещанием. С сорванными обязательствами. Тут все невероятно просто, нужно просто быть честной с собой и признавать свою неэффективность. Что не сработало в разговоре? Какой я была? А правда – какой? Хм. Я была… Женщиной. Рассказывала ему, как все будет весело, прекрасно и замечательно. И что нам это необходимо, потому что так лучше.
Мужикам на наши эмоциональные заскоки плевать. Чудесно. Звоню Лехе. Он является для меня авторитетом в бизнесе, мужском мышлении и, кроме того, очень меня любит тренировать. Почему же не предоставить ему эту возможность? Хоть какая-то реабилитация для его эго.
– Леш, каким образом я могла бы тебя убедить поделиться частью своего нового бизнеса и взять партнеров?
– Не знаю. По ситуации. Аргументы нужны, четкие, ясные, без сантиментов, желательно изложенные на бумаге.
– Фу.
– Что значит «фу»? Работай давай, лентяйка!
– Я не лентяйка, наоборот, трудоголик, просто я не умею тупую работу делать.
– Ты трудоголик, пока дело не дошло до дотошных мелких деталей. Тут ты такая невменяемая сразу становишься, ужас! Тупенькую включаешь, лохушкой прикидываешься, все что угодно, лишь бы не делать.
– Ладно, я позвонила узнать, а ты сразу за тренировку принялся.
– Сама нарвалась.
– Ладно, сдаюсь! Все признаю, обещаю исправиться. Пока-пока.
– Чао!
Все я умею, конечно, просто неохота. Мне бы мир спасать, мозги взрывать, поражать умы населения, а тут пиши всякие аргументы. Не героическая работа какая-то. Никакого, блин, прикорма для чувства собственной важности.
В общем, Юру я вовлекла. Он нехотя, но согласился. Меня тут же начали глодать сомнения – ну вот, теперь строй отношения с партнерами, считайся с их мнением, согласовывай все… То ли дело командовать. Отдал указание – и своими делами занимайся.
Зато вместе интереснее и веселее. Можно собирать учредительские совещания, мозговые штурмы устраивать, разговоры с прорывами, заботиться о партнерах, любить их и ненавидеть. Конечно, сотрудников тоже можно любить и ненавидеть, но это по-другому. Они все равно априори не на равных и правду никогда не говорят. Удобно, конечно, кому же правду-то приятно слушать про себя, родного? Но неэффективно и неинтересно. Как я расти буду?
Расстановка такая. Юра – самый главный. И у него пятьдесят процентов. Все остальные, коих трое, включая меня, делят оставшиеся пятьдесят процентов на мое усмотрение. На равенство я его уговорить не смогла никак. Сука, наверно, это он из-за меня. Хочет быть главным в нашем тандеме.
«Ладно, – начала я опять внутренний диалог, – спокойно, девушка, ты сама кричишь на каждом углу о том, что мужчина должен быть главным. Принимай. Разделяй социальные роли. И так далее».
Вот ведь устроили мы себе веселую жизнь!
Юльку я вовлекла в шесть секунд. Я просто приехала к ней домой (а живет она, надо сказать, на соседней улице, что, по московским меркам, незаменимое качество для подруги), рассказала об идее журнала, и она тут же запрыгала, как коза, и заорала:
– Ой, а возьмите меня в свою команду! А? Мама! Хочу делать такой журнал!
– Юля, мы тебя уже практически взяли. Неси деньги.
– Сколько? А где я их возьму?
– Не знаю. Я в банке собираюсь брать.
– Опять? Ты же еще старые кредиты не отдала.
– Ну и что? Полгода осталось всего, надо поторопиться, а то, ну как без единого кредита останусь! Непривычно как-то, – про пари с Максом и возникающие в связи с этим риски и перспективы я докладываться не стала.
– Ура! А что я делать буду? А сколько денег? Что вообще от меня надо, куда бежать, за что хвататься? Ты знаешь, что у меня ведь еще никогда не было своего бизнеса?
– Знаю. Завтра вечером, в 20.00, собрание. В моем новом офисе. Я, ты и еще кто-то. Пока не знаю кто, но завтра буду знать. Все расскажу, объясню, и будем двигаться. А ты пока придумай, как руководство будешь вовлекать в то, что у тебя дополнительный геморрой объявился, ладно?
– Обалдеть! Ладно, я что-нибудь придумаю. Пока не знаю что, но придумаю. Я все равно хочу быть ведущей на радио – у меня под это дело уже временные ресурсы сформированы, могу пока отодвинуть это дело.
– О, на радио? Какая программа?
– Утренняя.
– Утренние самые рейтинговые. А на каком радио?
– Не знаю. Я еще не договорилась, просто выходы ищу, знакомых, которые могут порекомендовать.
– То есть я правильно понимаю, что ни на одном радио еще не подозревают, что они практически обрели новую гениальную ведущую?
– Правильно, молодец.
– Мда… Ну ладно, главное – цель, в конце концов. «Нет» у тебя в любом случае есть. Но ты псих – знай об этом.
– Спасибо.
Чудесно открывать новый бизнес с сумасшедшими энтузиастами.
Вечером в ресторане я вовлекла-таки Лешу, который, слава богу, приехал без Миланы. А то бы она его в девять вечера спать утащила. Для начала я еще раз хорошенько познакомила их с Юрой, и они нарезались в хлам. После этого они застряли в ресторане до пяти часов утра, беседуя о судьбах мира. Я напилась вина и уснула на диванчике рядом с ними. Мне снились прекрасные сны, но при этом я стремительно просыпалась, как только кто-то из них произносил слово «найт-флайт». Я слышала его даже сквозь сон.
Знаю я этот «найт-флайт». Проституция одна. Мой бывший муж там барышень снимал. Тогда я еще не так лояльно к мужским изменам относилась, как сейчас, и меня этот факт необычайно травмировал в момент прозрения.
– Спи, – говорил Юра, когда я поднимала лохматую голову. – Мы скоро. Разговор зашел о геополитике, значит, вот-вот по домам.
– Знаю я вашу геополитику, – ворчала я скептически и опять проваливалась в сон.
Потом Леха произнес пламенный спич о том, что всем нужно платить налоги вбелую, любить, ценить и уважать своих сотрудников и стремиться внедрять новые, самые современные технологии для того, чтобы вывести Россию в лидеры мирового сообщества. А также о том, что все его многочисленные друзья думают так же и что они и есть новая генерация людей, которая всех нас спасет. И он начал перечислять друзей поименно, с декларацией их заслуг перед человечеством. Еще примерно на половине этого спича я проснулась и поняла – наш человек.
– Дай пять! – протянула я ему ладошку.
– На. А по поводу?
– Я думала, что таких идиотов совсем мало. Ты на примере своих друзей убедил меня в обратном. Про тебя я и так знала. Спасибо.
– Нас много!
– Отлично. Будешь с нами новый бизнес делать?
– Какой?
Я быстренько объяснила суть и при поддержке пьяного Юры убедила его в том, что без его умища мы очень скоро пропадем. Потом пригласила его на завтрашнюю встречу и опять уснула. С деньгами вопроса не возникло – это вам не Юля.
Вот так дела делаются нынче. Когда я ресторан открывала – только слезы лила да от голода умирала. Деньги добывала по крохам. Инвесторов пока искала – чуть жопу на фашистский крест не порвала.
А теперь вот так просто все. Странно. Видимо, я приобрела приличную репутацию. По крайней мере, в глазах самой идеалистически настроенной части населения.
Практичные люди по-прежнему считают меня дурой.
В общем, проснуться не было никаких сил. Юра, качаясь, погрузил меня в машину, потом выгрузил, уложил спать и сам лег рядом. Я прижалась к нему изо всех сил, пережила пароксизм счастья и за доли секунды провалилась в пьяный сон, даже не подумав о том, что можно заняться сексом. Не люблю по пьяни. Юра, судя по поведению, тоже.
И очень хорошо.
Утром я проснулась за полчаса до возобновившихся с сегодняшнего дня капитанских звонков. У меня дрессура будь здоров! Я про них даже во сне помню. С любого похмелья. Голова физически была тяжелой, но необычайно ясной. Пью я крайне редко, но метко, и всегда по утрам тяжелая голова, прозрачный ум, умиротворенное и игривое настроение и приступы необыкновенного остроумия. Странный эффект. Если бы меня при этом не тошнило, я бы каждый вечер пила, а утром сценарии для юмористических передач писала.
Я отодвинулась от спящего Юры и начала его разглядывать. На предмет эмоциональной привязанности. А то знаете, как бывает, – вечером засыпаешь, а рядом лежит счастье. Самое настоящее. Красивое и нежное. Гладит тебя по спине лапкой. Целует куда придется. Говорит необыкновенные слова. Счастье, говорю же.
