Мама была в шоке. Так же как Сати, она верила, что глупые люди опасны. В ответ на жалобы Саджиды мама пробормотала, что плохо разбирается в современной медицине и ее достижениях, и потому не вправе давать советы. Очевидно, ее ответ разозлил Саджиду, потому что та отодвинулась в угол машины и замолчала.
Мама была знакома с Сарой, и потому немедленно позвонила ей и предупредила, чтобы она не ездила в Ирак, — сказала Майада притихшим слушательницам.
— Ох, я и понятия не имела, что Саджида такая плохая, — пробормотала доктор Саба.
— Да, она такая, — объяснила Майада. Ей пришло на ум еще одно воспоминание. — Она настоящая воровка, — убежденно произнесла она. — В 1983 году Саддам приказал каждой иракской семье сдать золото, чтобы поддержать Ирак в войне с Ираном…
Майада увидела, что несколько женщин кивнули. Пожилая женщина тихо пожаловалась:
— У меня не было золотых вещей. Мой муж воевал на фронте, я не могла собрать денег, чтобы купить какое-нибудь украшение, и потому мне пришлось продать плиту. С тех пор я готовила на костре рядом с домом.
Когда Майада услышала ее слова, у нее заболело сердце. Она знала, что эти пожертвования — мошенничество, и что большая часть золота так и не пошла по назначению.
— Я расскажу вам правду об этой акции. Эта история приключилась с близким другом нашей семьи, женой одного министра. Ее зовут доктор Ламья, она замужем за доктором Садуном Хаммади. В 1991 году он недолгое время занимал пост премьер-министра. Но его скоро сняли, потому что он был честным человеком и не мог добиться успеха в коррумпированном правительстве Саддама. Ламья вовсе не жадная женщина. У нее был всего один гарнитур — прекрасные украшения из золота и сапфиров: ожерелье, серьги, браслет и кольцо. Она получила его на свадьбу в подарок от мужа, но он заставил сдать его в пользу государства. Ламья говорила, что плакала целую неделю после того, как ей пришлось расстаться с украшениями.
Прошел год, и ее пригласили на праздник, где также появилась Саджида. Она не поверила своим глазам, когда увидела, что жена президента вошла в зал в ее драгоценностях! Тех самых драгоценностях, которые она сдала, чтобы поддержать молодых иракских солдат, сражавшихся на войне! Теперь они красовались на шее и запястье Саджиды. Она была так изумлена, что не могла сдвинуться с места. Она стояла и вне себя от изумления смотрела на нее. Саджида заметила ее недоуменный взгляд. Она разозлилась и подослала одного из охранников, чтобы тот прикрикнул на Ламью. Он велел ей перестать разглядывать «леди» — как известно, Саджида настаивала, чтобы ее называли именно так.
— Ну и леди! — презрительно фыркнула доктор Саба.
— Ламья поняла, что ее жертва была бессмысленна, и она поспешила домой, чтобы пожаловаться мужу. Доктор Хаммади приказал ей помалкивать. По его словам, жалобы не вернут ей драгоценности, зато они оба легко могут оказаться в тюрьме. Он объяснил, что все знают: у Саджиды такие завидущие глаза, что она не успокоится до тех пор, пока их не засыплет землей.
И это еще не все. Страсть Саджиды к приобретательству была такой ненасытной, что она приказала свезти во дворец все драгоценности, украденные у кувейтцев во время войны в Заливе. Их привезли в грузовиках, битком набитых ювелирными изделиями. Высокородным кувейтским семьям следует искать утраченные драгоценности во дворце Саджиды.
Я никогда не забуду одну забавную историю. Слуги из дворца рассказывали, что из-за кувейтских драгоценностей Саджида поссорилась со вторым сыном, Кусеем. Ему понравился бриллиантовый гарнитур, и он сказал матери, что хочет преподнести его жене, а она прогнала его из дома. Саджида хотела, чтобы все досталось ей.
Майада широко улыбнулась.
— Слуги говорили, что сложно представить более нелепое зрелище, чем Саджида, бегающая по дворцу с горшками, до краев набитыми сокровищами. Алчная женщина прятала драгоценности в разных потайных уголках. Она грозила слугам, что прикажет отрезать им языки, если они осмелятся рассказать о тайниках кому-нибудь из детей.
— Это отвратительно! — негодующе фыркнула Иман. — Мы, иракцы, голодали, а она разбрасывалась жемчугом и бриллиантами! — Иман присела в глубоком реверансе и стала изображать аристократку, которая обмахивается веером. Больше она не будет слепо поддерживать жену Саддама.
В камере раздался смех.
На Майаду нахлынули воспоминания.
— Воровство легче простить, чем жестокость, — заявила она. — Но она ужасно обращается со слугами.
Религиозная Рула посмотрела на Майаду.
— Это неудивительно. Все жадные люди злые.
Майада согласилась.
— Мне не дает покоя одна история. Это случилось с бедной девушкой-христианкой по имени Роза. Она была родственницей семьи Халы. — Майада пояснила: — Хала, как вы знаете, младшая дочь Саддама и Саджиды. Она — единственная из детей, кто родился не с черным сердцем. Говорят, она часто действовала за спиной матери, пытаясь помочь несчастным людям, на которых обрушивался гнев Саджиды. По слухам, она брала деньги у родителей, чтобы разделить их между бедняками. В общем, родители Розы подумали, что она сможет развлечь Халу, которая чувствовала себя во дворце очень одинокой. Когда Хала уходила в школу, Роза работала. Как-то ей велели пропылесосить спальню Саджиды. Она начала уборку и вдруг услышала, что в трубе пылесоса что-то звякнуло. Роза выключила его и посмотрела в пылесборник. Она с удивлением обнаружила в пыли огромное бриллиантовое кольцо.
Роза отнесла его главной экономке, и та передала кольцо Саджиде, которая ужасно обрадовалась и решила подарить это кольцо Розе. По ее словам, это станет хорошим уроком для остальных слуг, которых она считала ворами.
Роза была счастлива, ведь ей так повезло! После работы она поспешила домой и отдала кольцо родителям. Те отправились к ювелиру и продали его. Семья забрала деньги и отправилась на рынок. Там они набрали продуктов, потом оплатили некоторые счета, купили кое-какую одежду и даже дешевую мебель. На оставшиеся деньги они отремонтировали дом, потому что он находился в удручающем состоянии.
Прошло несколько недель. Саджида подозвала Розу и спросила о кольце, заявив, что подарила его Розе потому, что считала камень стекляшкой. Но потом она обнаружила, что это редкий бело-голубой бриллиант, и сердито приказала Розе немедленно вернуть украшение.
Роза чуть не упала в обморок. Заикаясь, она ответила хозяйке, что ее семье такое дорогое кольцо ни к чему и потому они в первый же день продали его.
Саджида вопила и сквернословила, угрожая сровнять дом Розы с землей, если она завтра же не вернет его.
Роза побежала домой и рассказала родителям об ужасном событии. Они поспешили к ювелиру, чтобы выкупить кольцо. Но он ответил, что в тот же день, когда они его продали, его приобрела какая-то женщина. Она заплатила наличными и не оставила ни адреса, ни имени.
На следующий день бедная Роза предстала перед Саджидой. Она сказала, что кольцо исчезло навсегда. И ее семья не может заменить его таким же ценным украшением.
Саджида вскочила, ударила девушку и обругала. Она совсем забыла, в какой нищете жила в юности, и не знала, насколько бедны ее слуги. Она не верила, что семья продала кольцо, чтобы купить еду и одежду. Саджида обвинила Розу в том, что та оставила кольцо себе, и позвала охранников. Она расхаживала по комнате и проклинала Розу. Затем стала таскать ее за красивые длинные волосы и приказала охранникам обрить бедную девушку. Роза забилась в истерике.
Она кричала и боролась с охранниками, которые резали ей волосы. За это Саджида велела избить ее плеткой. Охранники били Розу по спине, пока на ней не образовались волдыри. К тому времени Саджида пришла в бешенство и велела служанкам принести утюг. Они включили его в сеть, и Саджида распорядилась, чтобы охранники прижали руки Розы к полу, а один из них водил по ним утюгом. Крики Розы еще больше разозлили Саджиду, и она велела охранникам сильнее прижимать утюг. Пальцы были страшно обожжены. Саджида рассмеялась и сказала, что теперь-то Розе ничего не остается, как вернуть кольцо, ведь ее пальцы так обезображены, что ей будет стыдно надевать прекрасное украшение.
Розу вышвырнули из дворца. Она шла по улице — с бритой головой, обожженными руками, окровавленной спиной — пока добрый таксист не подвез ее до дома.
Глаза Майады затуманились, и она одну за другой осмотрела женщин-теней.
— И это, мои дорогие сокамерницы, доказывает, какое сердце у той женщины, которая требует, чтобы ее называли «леди».
Никогда в камере не было так тихо. Многие иракские мужчины отдавали жестокие приказы, но они никогда не слышали о безжалостной женщине, способной терзать себе подобных.
Доктор Саба откашлялась, и все посмотрели на нее. Сначала ее чувства отразились в темных глазах, а затем она улыбнулась.
