— Ясно, — ответил Дэнни.
Затем Марк выдержал торжественную паузу и спросил:
— Ну а вообще как дела?
— Отлично.
— Отдыхаешь, прогуливаешься? Правильно, мозг нужно проветривать. Кстати, как зовут твоего пса?
— Энцо.
— Хорошее имя. И пес хороший. Симпатичный.
— Он горюет. Я постоянно беру его с собой, не могу одного оставлять. Боюсь, скулить будет.
— Может, тебе отпуск небольшой взять? — предложил Марк. — Тяжело ведь. Только-только жена умерла, а тут еще эта чушь. Поговори с Крейгом, он тебя отпустит. А не отпустит, я его по судам затаскаю за нарушение трудовых прав.
— Спасибо, Марк. Мне сейчас как раз лучше работать. Дома не могу сидеть, все время воспоминания одолевают.
— Понимаю. — Адвокат поднял свою сумку. — Должен признать, — он улыбнулся, — лихо ты выиграл прошлогодние гонки. Я их по телевизору смотрел. Позавчера. Где они проходили?
— В Уоткинс-Глен, — подсказал Дэнни.
— Да, точно. В Уоткинс-Глен. Отлично ты там выступил. Мы как раз принимали гостей, я готовил барбекю. жена рядом крутилась. Я включил переносной телевизор, и мы все смотрели. Круто, круто.
Дэнни улыбнулся, но улыбка вышла неубедительная.
— Хороший ты парень, Дэннис, — вздохнул Марк. — Думай о чем угодно, только не о суде. Обо всем, что с ним связано, позабочусь я.
— Спасибо.
Марк словно большой мяч покатился по улице, а когда исчез за углом, Дэнни посмотрел на меня и вытянул перед собой руки. Они заметно дрожали. Он ничего не говорил — просто смотрел на них, на то, как они подергиваются, затем перевел взгляд на меня, и я догадался, о чем он думает. Он думал о том, что если бы он сейчас взялся за руль, дрожь сразу прошла бы. Все было бы нормально.
Большую часть дня я проводил в гараже в обществе автомехаников, поскольку владельцы автосалона не хотели, чтобы я валялся на полу в вестибюле, где меня могли увидеть покупатели.
Со временем я перезнакомился со всеми в гараже. Дэнни брал меня на работу не очень часто, но достаточно, чтобы автомеханики свыклись с моим присутствием. Иногда они подшучивали надо мной, и довольно глупо. Скажем, зашвырнет кто-нибудь тяжеленный гаечный ключ в угол и давай кричать: «Энцо, принеси!» Подобные забавы меня сильно раздражали, я отказывался бежать за ключом, а механики смеялись и восторгались моим умом. Был среди них один, Фенн, симпатичный малый, который всякий раз проходя мимо меня, спрашивал: «Кончил или нет еще?» Сначала я не понимал, о чем он говорит, но в конце концов догадался — этот вопрос ему самому частенько задавал один из владельцев автосалона, Крейг, поторапливая с наладкой машины. Таким образом, Фенн переадресовывал его по нисходящей, а поскольку ниже его был только я, на мне он и отыгрывался.
— Ну вот, опять. «Ну, что? Кончил или нет еще?», — раздалось надо мной.
Весь тот день я чувствовал странное волнение, в самом человеческом смысле этого слова. Людей постоянно беспокоит, что случится в следующую минуту. Им часто невмоготу спокойно жить в настоящем, не заботясь о будущем. Люди всегда неудовлетворенны тем, что у них есть, у них вечно душа болит о том, что с ними случится и чего бы им еще поиметь. Собака же в любой момент может отключить свою психику, свести на нет метаболизм предвосхищения — как Дэвид Блейн, попытавшийся установить рекорд по задержке дыхания на дне плавательного бассейна — и тем самым изменить ритм мира вокруг нее.
В обычный собачий день я способен без труда пролежать неподвижно несколько часов. Однако в тот день я был крайне возбужден — нервничал и волновался, суетился и отвлекался. Я беспрестанно мотался по гаражу и не находил себе места. Необычное состояние не обеспокоило меня, я даже счел его естественным признаком роста зарождавшейся во мне человеческой души, поэтому не только не старался прогнать его, я упивался им. Одна из дверей гаража была открыта, и внутрь залетал дождь, наполнявший воздух парами воды. Скип, забавный высокий парень с длинной бородой, тщательно мыл машины, хотя приезжали они к нам с улицы совершенно чистые.
— Дождь — не грязь, грязный не дождь, а грязь, — повторял он про себя нашу местную присказку.
Он сдавил пальцами губку, и по лобовому стеклу ухоженного, английского производства «БМВ» выпуска две тысячи второго года, гоночного зеленого цвета, рекой хлынула мыльная вода. Я лежал, положив морду между передних лап, и наблюдал за Скипом.
Тот день, казалось мне, никогда не кончится, как вдруг перед автосалоном остановилась полицейская машина. Двое мужчин вышли из нее и зашли в гараж.
— Заехали помыть машину? Это — пожалуйста, — улыбнулся им Скип.
— Нет, все равно дождь.
— А дождь — не грязь. Грязный не дождь, а грязь.
Полицейские подозрительно взглянули на него, словно не понимали, о чем он говорит.
— Нет, спасибо. Машину мыть не нужно, — отозвался один из полицейских, и оба прошли в холл.
Проскочив через вращающуюся дверь, я засеменил в смежное помещение, где находились архив и бухгалтерия, подбежал к столику, за которым сидел Майк, обслуживающий покупателей.
— Добрый день, сэр, — услышал я голос Майка. — Чем могу помочь?
— Вы — Дэннис Свифт? — спросил один из полицейских.
— Нет, — ответил Майк.
— А он здесь?
Майк немного помедлил. Я почувствовал, как он напрягся.
— Возможно, он на сегодня отпросился. Точно не знаю. Пойду проверю. Сказать ему, что его вызывают?
— У нас есть ордер на его арест, — сообщил полицейский.
— Я схожу посмотрю внутри, он иногда сидит за компьютером.
Майк поднялся.
— Энцо, смойся с моих глаз. Надоел уже, — обернулся он ко мне. — Наша собака, ночью со сторожем тут сидит, — объяснил он полицейским чуть дрогнувшим голосом. — Вечно под ногами крутится.
Я последовал за ним внутрь здания, где в одной из комнат Дэнни готовил документацию для сегодняшних покупателей.
— Дэн, — позвал его Майк, — там за тобой два копа пришли с ордером на арест.
— За кем? — переспросил Дэнни.
— Да за тобой же.
Дэнни отвел взгляд от компьютера.
— С какой стати?
— Деталей не знаю, но на них форма специального полицейского подразделения и они не похожи на переодетых забавников, решивших подшутить над дружком в день его рождения. Настроены они, судя по виду, серьезно.
Дэнни поднялся и зашагал в холл.
— Слушай, я сказал, что ты на сегодня, возможно, отпросился, — проговорил Майк, кивая в сторону боковой двери. — Можешь уйти, пока есть возможность.
— Спасибо за заботу, Майк. Только уж если у них есть ордер, значит, им известно и где я живу. Сейчас сам все узнаю.
Мы двинулись гуськом. Наша растянувшаяся шеренга, извиваясь, подобно поезду, между стоящими на пути столами и стульями направлялась в холл.
Там Дэнни встал за прилавок и объявил полицейским:
— Господа, я — Дэнни Свифт.
Те кивнули.
— Вы не могли бы выйти к нам, мистер Свифт? — попросил один из них.
— В чем проблема? Объясните, что вам нужно.
В холле за столиками сидели человек шесть покупателей, дожидающихся документы на машины. Все они тут же отложили в сторону газеты и журналы.
— Пожалуйста, выйдите к нам, — повторил полицейский.
Дэнни немного постоял, затем выполнил просьбу.
— У нас есть ордер на ваш арест, — сказал другой полицейский.
— Арест? За что? Дайте посмотреть. Здесь какая-то ошибка.
Полицейской подал Дэнни документ, тот прочитал.
— Вы не шутите? — Он в изумлении уставился на стражей порядка.
— Нет. — Полицейский забрал у него бумагу. — Положите руки на стол и раздвиньте ноги.
В холле появился Крейг, один из владельцев автосалона и непосредственный шеф Дэнни, и обратился к полицейским:
— Господа, не вижу необходимости арестовывать Дэнни, но раз уж так нужно, то не могли бы вы сделать это на улице?
— Стойте на месте! — Полицейский ткнул в Крейга длинным пальцем.
Крейг был прав — сцена больше смахивала на демонстрацию и подрывала репутацию заведения. Арест внутри автосалона наносил моральный ущерб его владельцам.
Здесь сидели люди, ждущие свои «БМВ» и «мерседесы» с крыльями типа «Чайка» и другие роскошные и модные машины. Необязательно устраивать перед ними показательное выступление. Зачем впутывать в свои дела покупателей? Они доверяли Дэнни, а теперь он в их глазах становился преступником. Полицейские вели себя недостойно. Они могли бы действовать иначе, а не являться в автосалон с пистолетами, дубинками, газовыми баллончиками и электрошокерами. Но кто же сделает им замечание, если спецподразделение печально известно своей нервозностью и непредсказуемостью поведения.
Дэнни повиновался. Он положил руки на прилавок, раздвинул ноги. Полицейские тщательно обыскали его.
