Тут Ив доползла до страхующего выступа, закрепилась и сказала:
— Господи, Из, это ужасно. Джез говорит, у тебя перелом.
Этого только не хватало. Зараза. Да, попала я в переделку.
— Может быть. — Я выдавила улыбку. — Зато появилась прекрасная возможность испытать ваше мастерство спасателей, как думаешь?
Майлз уступил Джезу место ведущего. Тот сделал ужасно целеустремленное лицо, не забыл захватить с собой нужное снаряжение и стропы, а потом пошел вперед, к острому гребню горы. Через некоторое время, то пятясь задом, как рак, то передвигаясь боком на манер краба, он направился по каменной плите обратно.
— Мы переправим тебя через этот участок и спустим с края до верхнего уровня расщелины, — сказал он. — Я тут прикинул. Веревки хватит. Потом Ив тоже спустится и побудет с тобой, а мы с Майлзом пройдем верхний участок и по седловине доберемся до вас. Идет?
— Отлично, — сказала я, стараясь говорить твердым голосом. — Главное — спуститься в расщелину, а там уж я доберусь до машины, даже если придется ползти неделю на заднице. Ив, заканчивай подъем, надо ж тебе поставить галочку. Обо мне не беспокойтесь.
Подруга с ужасом посмотрела на меня.
— Да ты что! Разве можно? Я тебя одну ни за что не брошу.
— Честное слово, я лучше справлюсь сама. Зачем портить вам день? — Голос мой звучал довольно бодро, хотя в груди я особой храбрости не ощущала.
Установка веревок, спускаемых в расщелину, по-моему, длилась целую вечность. Мне делать ничего не дали. В один миг из опытного скалолаза я превратилась в бесполезный груз, который нужно спускать вниз и тащить на себе до конца маршрута. В душе у меня все кипело, и я старалась не думать о том, что ждет меня впереди: спуск, поиски квалифицированного врача. Если нога и впрямь сломана, то остаток отпуска я вынуждена буду провести бесполезной обузой, к тому же изнывающей от скуки.
Используя смешанную технику, в которую входило, в частности, подпрыгивание на заднице, а также скольжение на оной, я добралась до исходной точки перед спуском и заглянула за край. Высоковато. Дай бог, шестидесятиметровой веревки хватит, чтобы достать до земли, но точно сказать было трудно, поскольку линия скалы сначала выдавалась вперед, а потом уходила обратно. Узнать это можно было, только спустившись вниз. Я прислонилась к горячей скале, вся мокрая от пота, и наблюдала, как Джез вязал узлы на концах, потом умело смотал обе веревки кольцом и швырнул их вперед. Похоже, он думал о том же. Мы затаили дыхание, ожидая, не донесется ли звук удара концов о землю, но в подходящий момент услышали только, как испуганно заблеял козел.
Джез посмотрел на меня и улыбнулся.
— Ты смотри, кажется, попал. Будет хоть чем поужинать. — Он протянул мне петли страховочного каната и, понизив голос, продолжил: — Одного только никак не могу понять. Как случилось, что ты не упала в пропасть. Я же видел, что Майлз не страхует траверс.
Про амулет лучше не говорить. Не скажу. Теперь случившееся казалось мне фантастикой, такого просто не бывает.
— Зацепилась за выступ обвязкой, — весело ответила я.
Он только присвистнул.
— Да-а, крупно повезло…
Мне очень не хотелось больше говорить об этом. В голове стучало, пульсирующая боль в лодыжке уже добралась до бедра и поднималась выше. Попеременно то подступала тошнота, то начинала кружиться голова. Я едва не теряла сознание, потом, к собственному ужасу, снова приходила в себя. Перед глазами стояла жуткая картина: полумертвый от страха мешок, набитый нервами и наполненный кровью, с огромной силой бьется о скалу.
— Ладно, — быстро сказала я. — Давай-ка лучше двигать.
— Найди там местечко в тени и жди нас. Через час, а то и раньше, мы будем там. — Он наклонился, проверил хомуты на моей обвязке, контроллер спуска, винтовой паз и вдруг сказал: — А за Ив я пригляжу.
— Она сама способна о себе позаботиться.
— Конечно, понимаю. Современная независимая женщина и все такое. Все-таки я… В общем, она мне очень понравилась.
Его косой глаз вдруг живенько расширился, словно Джезу хотелось прочитать на моем лице реакцию, и он с нетерпением ждал, что я ему отвечу. Парень хотел получить мое благословение?
Я собралась с силами, оскалила зубы и заявила:
— Что ж, желаю удачи.
Я кое-как подползла к краю и повисла на веревках. Я всегда боялась спускаться подобным образом. Особенно страшно в первые секунды, когда повисаешь над пропастью, как джокер в колоде Таро, все доверяя случаю… и крепости анкера. Но когда начался спуск, все пошло не так уж плохо. Первые двадцать метров я проскочила в стиле скольжения, пока еще сохранялся контакт со скалой, а потом повисла, раскачиваясь в воздухе, как паук на своей паутинке.
Тут я пошла вниз с паузами, следя за тем, чтоб не перегревался контроллер спуска, и поглядывая в поисках удобного местечка для приземления. На ярком фоне почвы концы веревок разглядеть было трудно. Вдруг меня тряхнуло. Я поняла, почему именно. Концы свободно болтались метрах в пяти от земли, как раз там, где дно лощины вдруг понижалось. Похоже, здесь был пересохший водопад. Голова закружилась, в висках застучало. Сотрясение мозга у меня, что ли? Этого только не хватало. Черт побери. Прыгать с такой высоты — чистое безумие, тем более с моей поврежденной лодыжкой. Я связала веревки узлом и прикрепила их к обвязке, чтоб можно было остановиться и спокойно подумать. Теперь, когда я скрылась за изгибом скалы, Джез меня не видит. Я заглянула вниз. Может, попробовать раскачаться и достать до верхнего края русла? Это вряд ли. Скорей всего, меня очень больно протащит по склону и я снова шмякнусь о скалу…
— Хой!
Чей-то голос, где-то внизу, подо мной. Я крутанулась на веревках, вглядываясь. Две человеческие фигуры, одеты по-местному, вокруг толкутся маленькие черные козы, несколько десятков, не меньше, тощие овцы и темно-бурый ослик, нагруженный корзинами. Человек, который обращался ко мне, рукой прикрыл глаза от солнца и снова что-то прокричал на языке, которого я не поняла.
Вдруг он завопил снова, и на этот раз я отчетливо различила знакомые звуки.
— Хотите, мы вам поможем? — Эти слова прозвучали по-французски.
В общем-то, да, но что он может сделать? Я болтаюсь на веревке здесь, а они там.
— Oui, merci! — крикнула я, поскольку совсем ничего не отвечать было бы невежливо.
Человек вскарабкался по склону промоины и снова крикнул на том же языке:
— Видите там выступ?
Он протянул руку к скале над собой. Взглянув вниз, я увидела метрах в десяти подо мной широкий выступ, а за ним — вход в пещеру. Веревка вполне могла бы достать, но скала подрезана, и раскачаться так, чтоб попасть на площадку, было непросто. Но я все равно крикнула, что да, вижу. Человек побежал обратно к ослику, порылся в корзинах и скоро вернулся с короткой веревкой в руке, к концу которой был привязан камень. Потом он сбросил с себя халат, под которым оказались джинсы с футболкой, перекинул веревку через плечо, с обезьяньей ловкостью вскарабкался по скале на выступ, обернулся ко мне и расплылся в улыбке. Я увидела, что это один из местных берберов, который — надо же! — щеголяет неплохим французским. Под грязным белым покрывалом темно-коричневое лицо, острые скулы, характерные для жителей этого региона, и весело сверкающие черные глаза.
— Можете спуститься пониже?
Я ослабила контроллер спуска и съехала немного вниз, потом обмотала веревки вокруг ноги, чтобы в случае чего тормозить и оставить свободной хотя бы одну руку. Адреналин и необходимость сосредоточиться заставили меня забыть о боли и головокружении. Этот человек бросил отягченную камнем веревку в мою сторону, и я довольно ловко поймала ее. Старый, обтрепавшийся обрывок полипропиленового шнура предназначался для того, чтобы стреножить осла. Когда-то он был голубой, а теперь совсем выцвел на солнце, и его жесткие волокна кололи ладонь.
— Держитесь крепко. Я вас раскачаю, и вы достанете до выступа.
Он потянул веревку на себя, стал меня раскачивать и вскоре смог дотянуться рукой до завязанных узлом концов моих веревок. Тогда я съехала последние несколько футов прямо к нему и вот уже стояла на одной ноге на площадке выступа.
— Сломала лодыжку, — сказала я по-французски, указывая на свою левую ногу.
Лицо его сразу изменилось, застыло и посерьезнело. Потом он крикнул что-то на своем языке напарнику, и я увидела, что это женщина. Голова ее была закутана в синий шарф, завязанный узлом на затылке.
— Сестра сейчас приведет осла. Тут есть старая козлиная тропа, — сообщил он мне, указывая туда, где выступ закрывало огромное дерево, которое будто росло прямо из скалы.
Я испытала большое облегчение, сопровождаемое не меньшей болью, и смогла только кивнуть в ответ, а затем непослушными пальцами освободилась от веревок и что было силы дернула их. Джез понял, что спуск окончен. Я зачарованно смотрела, как веревки, словно по волшебству, поползли вверх и скрылись из виду.
