Перед уходом Макс взглянул на ангела и прошептал:
— Береги ее…
Вот и все. в эту ночь Макс ушел из замка. Тихо, беззвучно, словно испарился.
Но все ли? Неужели это и есть конец? Тело Агнешки мертво, а душа отправилась куда-то в мир усопших? Оказывается, не так все просто. Душа человека не уходит и не испаряется, она блуждает между небом и землей в ожидании решения высших сил. Так и сейчас, дух польки послушно ждал.
Вскоре где-то, куда не ступала нога человека, где не было места живым, состоялась беседа. Мы не знаем, как выглядело то место, мы даже не знаем, кто говорил, а может и не говорил вовсе.
— Ей не место среди нас, — слышался голос из тишины. — Она проклята, ибо впустила в свое сердце грешника. Она предала Отца.
— Возможно. Но прожитая ею жизнь достойна награды — послышалось в ответ. — Тем более, наказание такой силы претит нашим законам. Как же постулаты Отца?
— И все же, посмотри на дух этой грешницы. Он же отдает багровым заревом. В его глубинах живут чувства к ночному порождению. Слишком сильна связь. А в постулатах четко говорится, что ни одна отравленная душа не должна явиться взору Отца.
— Хочешь обречь ее на вечные скитания?
— Рад бы, но не могу. Души не должны просто так существовать среди живых, хватает тех, которые умирают детьми.
— Каково же твое решение?
— Дух грешницы будет низвергнут в Ад.
— Да будет так, — эхом раздалось в темноте.
И все смолкло. Только тишина была тишиной для человеческого уха, а там, где обитали души, раздался свист, будто звезда падала с небес, разогнавшись с такой силой, что казалось сейчас вспыхнет. Огненный шар прошел сквозь крышу замка, устремившись в самые недра — в подземелье. В ту же секунду темные коридоры озарились яркой вспышкой, шар летел в усыпальницу, где совсем недавно была погребена девушка вампира. Когда же прошел через ту самую дубовую дверь, то еще какое-то время метался по склепу, словно хотел найти выход, но вскоре завис над саркофагом с плачущим ангелом на крышке. Переливаясь багровыми красками, энергетический сгусток начал медленно опускаться, пока не оказался внутри каменного гроба, а склеп снова окунулся во тьму…
Но где же сейчас находился Макс?
Вампир бродил по темному лесу, то бежал как ненормальный, то еле плелся, спотыкаясь о ветки и коренья. Им овладел хаос, в душе творилось нечто ужасное, в голове слышались голоса, смех, крики. Он слышал, как мать читает ему книги, слышал ее смех, затем ворчанье отца, а потом тихие речи Агнешки, когда они гуляли по окрестностям и говорили, говорили, говорили.
Виконт впервые осознал, что его дух проклят, что никогда ему не познать любви и покоя. Вампиры созданы, чтобы страдать. И пусть они пьют кровь, утопая в разврате, пусть глумятся над жалкими людишками, думая, что им море по колено, но это все тщетно, ведь рождены они на вечные мучения. И те вампиры, которые наконец-то осознавали свою участь, каялись перед Богом. Проклятые выходили на свет, отдавая души в руки Господа, чтобы он не терзал их более бессмертием, а подарил им покой.
Макс уже готов был покаяться, но не мог оставить одного отца, не мог предать того, кто до последнего шел с ним рядом и любил всем сердцем.
Глава 20
Наступило утро.
Влад заседал в своем кабинете, он все читал какие-то древние тексты, однако было видно, что не вникал в суть написанного. Глаза бежали по строчкам, а по щекам бежали слезы.
Спустя час Дракула все же встал и направился в склеп, чтобы постоять у каменного гроба, хотел попросить прощения. Древний вампир вдруг осознал, что поступил беспечно, позволив девушке умереть. Если бы дал возможность Максу обратить польку, то сохранил бы две жизни, а сейчас мертва не только Агнешка, но и его сын.
Спускаясь по лестнице, он смотрел на серые стены, смотрел на потолок, по которому ползла плесень, тогда ему вспомнились дни, когда полька стояла у него под дверями, упрашивая навестить могилу жены; когда Макс по-настоящему был счастлив, обнимая заносчивую девчонку под покровом ночи, как они все вместе заливались смехом в столовой. И все это было заслугой той горделивой девушки.
Поравнявшись с входом в склеп, Влад опустил взгляд и толкнул дверь, раздался скрип. Граф сразу понял, где лежит Агнешка, он прошел к саркофагу, коснулся рукой крышки:
— Прости, девочка моя, — эхом раздалось в помещении. — Прости старого дурака. Прожил на свете столько веков, а так и не понял главного. Ты должна была жить.
После чего взгляд пал на рыдающего ангела:
— А ты все сидишь здесь… вы не ангелы, вы мерзость, которая подобно птичьему помету падаете с небес и обязательно попадаете кому-нибудь на шляпу. Господь держит вас как дворняг, но стоит вам чуть-чуть оступиться, сразу гонит от себя прочь.
И Влад хотел уже уйти, как вдруг остановился. До ушей донеслись странные звуки, которых априори не должно было быть здесь. Ему послышалось что-то вроде тихого стона. Через минуту звук снова повторился, он исходил откуда-то из центра склепа. Дракула сначала замешкался, но когда звук повторился в третий раз, вампир понял, откуда он доносится. Саркофаг с рыдающим ангелом!
Уже через секунду каменная крышка подобно пушинке отлетела в сторону, разбившись об стену вдребезги. Граф заглянул внутрь и даже потер глаза. Шелковая простыня, что прикрывала лицо Агнешки, вздымалась в области носа покойной. Она дышала! Влад приподнял часть ткани, и какая-то неуверенная улыбка появилась на его лице. В гробу лежала бледная девушка, ее веки дрожали, но не могли подняться, грудь то поднималась, то опускалась, но все движения были настолько неловкими, словно полька не умела дышать. А вскоре раздался очередной стон, она сжала руки в кулаки и тут же расслабила.
Граф понял, что ей что-то мешает, что-то причиняет боль, тогда он убрал полотно и увидел, как шрам над сердцем покраснел, а по кругу образовалось множество кровоподтеков:
— Потерпи, — прошептал Влад, после чего в одно мгновение вонзил три пальца девушке в грудь, заставив ее затаить дыхание, и вырвал оттуда небольшую металлическую пластину.
Как только стимулятор покинул тело, разрыв начал немедленно затягиваться, уже через минуту на коже не осталось и следа. Тогда дыхание пришло в норму, Агнешка расслабилась и снова впала в сон, будто ничего и не было. Граф же покинул склеп.
Влад буквально ворвался в комнату Стеву, но призрака не обнаружил, как не нашел и Кристину.
— Чертовы привидения, какой от них толк, когда их вечно нет на месте, — ворчал Дракула, спускаясь в залу, но неожиданно остановился.
Он не мог понять, что вообще произошло. Девушка умерла у него на глазах, тело пролежало в комнате до самого вечера. Макс ее не кусал, тогда почему она жива? И вампир ли она теперь? А если вампир, то абсолютно точно не обращенный, а раз не обращенный, тогда остается только одно — проклятый чистокровный! Однако чистокровные не появлялись уже тысячи лет, не считая тех, кто рождался в браках, вроде Дарии и Макса.
Дракуле ничего не оставалось, как вернуться в склеп, времени ждать сына — не было. Агнешка могла очнуться в любой момент. К слову сказать, процесс обращения или рождения вампира — это всегда особый ритуал. Вокруг собирались родственники или же покровитель, подаривший новую жизнь смертному, чтобы принять себе подобного, чтобы тот не ощутил одиночества в первые минуты существования, а иначе новоявленный вампир рисковал превратиться в одиночку, бесцельно блуждающего по миру в поисках смерти и крови. Так младенца передавали из рук в руки перед тем, как вручить матери, а обращенный должен был держаться за своего покровителя, дабы между ними установилась прочная и нерушимая связь. К тому же, новоявленные не могли сразу пить кровь, их организм не воспринимал новую пищу, отчего те впадали в беспамятство от бессилия, поэтому рядом всегда должен был быть тот, кто не бросит, кто поддержит и научит.
Граф зашел в склеп. Агнешка по-прежнему лежала без движений, и казалось, даже не дышала, тогда Влад сел на соседний саркофаг, и время пошло, томительные часы ожидания. Солнце клонилось к закату, по небу бежали облака как в забыстренной съемке, леса наполнялись вечерними звуками, а в замке в глубоком подземелье сидел Дракула.
К полуночи свершилось, полька начала подавать признаки жизни: ее пальцы вздрагивали, она хмурила брови, облизывала губы и пыталась откашляться, но пока не получалось. Еще через пару часов открыла глаза и первым кого она увидела, был Влад. Девушка долго на него смотрела, будто вспоминала или же наоборот — запоминала. Затем взор переместился на стенки саркофага:
— Где я? — хриплым голосом спросила она.
— Не переживай, ты дома.
— В гробу? Это мой дом теперь? — с небольшой иронией продолжила полька.
Граф даже усмехнулся, сейчас камень упал с души, она все помнила:
— Нет, глупая. Ты в моем замке.
— Помогите, — и Агнешка протянула руку.
