Наташа. А почему про пиратов?
Евдокимов. Вполне естественно. Они очень положительные люди. В жизни они были начисто лишены… буйства, что ли. А в этих песнях для них и удаль, и буйство. Страшно смешно.
Наташа. Только не надо говорить так самоуверенно. Все люди в какой-то мере смешные. Кстати, ты тоже.
Евдокимов(на плакат). Она ничего девочка…
Наташа. Да ну тебя. Я ужасно хочу уничтожить твою самоуверенность.
Евдокимов. Это невозможно. Поцелуй меня. Ну!
Наташа. Не хочу.
Евдокимов. Ну!
Наташа целует. Начали песню. Время стекает со стрелок часов, А часы все бормочут насмешливо.
Дальше я еще не сочинил. Там будет кусок о нежности. Нежность. Ее все время стыдятся. Ее прячут далеко в боковой карман. И вынимают в одиночестве по вечерам. Чтобы посмотреть, как она истрепана за день – наша нежность. И еще о смерти… «Не бойтесь смерти. Смерть – это так, добродушный сторож в парке, который сгоняет со скамеек засидевшихся влюбленных. А они не хотят уходить, а смерть все причитает надоевшим голосом: «Попрошу на выход, закрывается». Это будет лучшая песня в СССР. Я ее сочиню для тебя.
Наташа. Спасибо, Эла.
Евдокимов. Ну все-таки: что же было с тобой в Ташкенте?
Наташа. Я вот точно знала, что ты все время хочешь задать этот вопрос.
Евдокимов. Просто интересно. Из психологических соображений.
Наташа повернулась спиной. Весь дальнейший разговор она ведет спиной к нему, потому что она не в силах видеть его лицо.
Так что же там было?
Наташа(весело). Ничего особенного… Увлеклась одним летчиком.
Евдокимов(стараясь небрежно, но голос у него срывается). Ну… и дальше?..
Наташа. Чепуха… Поцеловались немного.
Евдокимов. Ну… и дальше?..
Наташа. Перестань.
Евдокимов. Мне-то, собственно, все равно… Я просто…
Наташа. Да, ты из чисто психологических соображений.
Молчание.
Ты молодец, я бы так не сумела.
Евдокимов(почти яростно). И что же… серьезное было?!
Наташа. По-моему, ты сам учил: не ханжить.
Евдокимов. Нет, ты…
Наташа. Ну было! Было! Что с того?! И вообще, какое это имеет значение? И прекратим этот глупый разговор.
Молчание.
Эвкалипточка очень славно пахнет.
Молчание.
О чем ты сейчас думаешь?
Евдокимов. О работе. У нас там старик Гальперин взрывает проволочки. Очень непонятный эффект. (С ненавистью.) А ты… (Замолчал.)
Наташа. Что?
Евдокимов(презрительно). Ничего.
Вновь молчание. Она стоит спиной.
Он сидит и бессмысленно трет себе голову.
Наташа(резко повернувшись). Брось плащ, пожалуйста.
Он почти с радостью бросил ей плащ. Она надела, пошла к дверям.
Евдокимов. Я тебя провожу.
Наташа. Не надо.
Евдокимов(не глядя на нее). Ну зачем же. Провожу… (Презрительно.) Все-таки в последний раз. (Надевая плащ.) Мы никогда так рано не уходили.
Из затемнения голос радиодиктора, объявляющий остановки: «Станция «Ботанический Сад», следующая станция – «Новослободская». Стук колес. Вагон метро.
Евдокимови Наташа. Они стоят в пустом углу вагона. Молчат.
Радио. «Новослободская»… Следующая станция – «Белорусская».
Евдокимов. Тебе на следующей.
Наташа. Спасибо.
Стук колес.
Евдокимов. Ну прощай.
Наташа. Прощай. Я хочу напоследок дать тебе один совет.
Евдокимов(сухо). Не надо никаких советов.
Молчание. Стук колес.
Наташа. Я все-таки дам. Не будь никогда таким самоуверенным.
Она засмеялась презрительно, даже зло. Он посмотрел на нее. В глаза.
Радио. Станция «Белорусская».
Евдокимов. Ты наврала, да?!
Наташа. Дурак! (Хотела пройти к дверям.)
Евдокимов(загородил ей дорогу). Наврала, да?
Наташа. Пусти! Пусти!..
Евдокимов(счастливо). Ты все наврала!
Стук захлопнувшихся дверей.
Радио. Следующая станция – «Краснопресненская».
Наташа. Пусти.
Евдокимов. Наврала!
Наташа. А я дура! Я поклялась не говорить тебе ничего! Если ты в это поверишь.
Евдокимов. Наврала!
Наташа. Ух, какая я глупая, что сказала! Пусти меня.
Евдокимов. Не пущу.
Наташа(с ненавистью). А он поверил! Пусти меня!
Евдокимов. Не пущу.
Наташа. Как же ты мог. Какой же ты гад! Если ты мог сразу поверить, что я… Отпусти меня!..
Евдокимов. Послушай…
Наташа. Как же ты ко мне относишься! (С ненавистью.) Ух ты-ы!!
Радио. Станция «Краснопресненская». Следующая станция – «Киевская».
Наташа. Я ненавижу тебя! Я уйду!
Евдокимов. Нет.
Стук захлопнувшихся дверей. Вновь стук колес. Рядом с ними становитсящеголеватый гражданин.
Наташа(в порыве самоунижения). Неужели у тебя реле не сработало, что ты для меня такое!.. Ну пусти! Пусти меня сейчас же!!
Евдокимов кладет ей руку на плечо.
Не трогай! Я не хочу! Пусти меня. Ну я сказала, я не хочу тебя больше видеть!
Щеголеватый. Кажется, ясно тебе, уважаемый, не хочет тебя девушка видеть.
Евдокимов. Идите… пока я…
Щеголеватый. Не беспокойтесь, девушка…
Наташа(невероятно зло). А я, между прочим, не прошу вас вмешиваться!
Щеголеватый пожал плечами: ненормальные. И отошел.
Радио. Станция «Киевская».
Наташа. Пусти меня – я выйду.
Евдокимов. Я сказал: не выйдешь.
Наташа. А еще хорохорился: я вообще не ревную! Работа!.. А сам сидел весь красный, пятнами покрывался! Придумываешь ты из себя что-то, тоже сверхчеловек нашелся!.. Ну отпусти меня, ну я не хочу с тобой быть.
Евдокимов. Ну что ты… Ну не плачь… Не надо.
Наташа. А я не плачу.
Евдокимов. Ну, перестань, Наташка.
Наташа(сквозь слезы). А еще говорил… А сам…
Евдокимов. Ну, не плачь, милая.
Наташа. Я не плачу. А еще говорил: я твой друг… Какой ты мне друг, если ты так, с ходу поверил.
Евдокимов. Успокойся.
Наташа. Над другими смеешься. А сам смешнее всех. В миллион раз! Вот в миллион миллионов раз!
Евдокимов. Ты хочешь сказать, в миллиард?
Наташа. Все равно я с тобой не пойду никуда! И песня мне твоя не нужна. Ну пусти меня… Ну…
Евдокимов. Только ты не плачь.
Радио. Следующая станция «Добрынинская».
Наташа. Убери, пожалуйста, свои руки. Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался… Интересно, когда я придумывала эту шутку… вот точно знала, что ты в нее поверишь! Боялась и знала!
Евдокимов. И ты ни с кем не целовалась?
Наташа(почти с радостью). Целовалась!
Евдокимов. Врешь.
Наташа. Клянусь!
Евдокимов. С кем?
Наташа. С летчиком!
Евдокимов. Зачем?
Наташа. Нужно было!
Евдокимов. Зачем нужно было?
Наташа. Этого ты не поймешь! За тысячу лет! Потому что ты эгоист! Понятно? Я его поцеловала… за то, что он человек Мы с ним два раза горели! Он – человек!.. И те, с кем мы горели, – тоже были люди! Я их привязала ремнями, и они сидели тихие, как огурчики! (В порыве уничтожения.) Все люди! Один ты эгоист! Отпусти меня!
Евдокимов. Нет. А я ремнями никогда не привязываюсь в самолетах. Ясно?
Наташа. Думаешь, смелый? Вот когда-нибудь тебя так шлепнет – ух! (Даже засмеялась от ярости.) Пусти!
Евдокимов. Ладно. Буду привязываться ремнями.
Наташа. Не смешно.
Евдокимов. Наташка, посмотри на меня.
Наташа. Не хочу я на тебя смотреть. И откуда ты такой появился?
Радио. Следующая станция – «Октябрьская»… Следующая станция – «Курская»… Следующая станция – «Комсомольская»…
