Ану никогда не называл себя прежним именем. Он понимал, что раздвоенность сознания не может не остаться незамеченной окружающими, и строго-настрого приказал себе быть Стюартом. Он радовался тому, что имя мальчика перестало значиться в списках калек и что это доставляет столько счастья родителям Стюарта. Никогда ранее он не испытывал столько положительных эмоций и от собственных успехов — Стюарт был лучшим, ему аплодировали, ему завидовали, ему старались подражать все окружающие.
Иногда Ану приходилось сдерживать себя, чтобы не проявить свои сверхчеловеческие мыслительные способности, но и того, что видели окружающие, было предостаточно, чтобы внимание к нему не ослабевало ни на один день..
Несколько американских учёных мужей защитили диссертации по материалам лечения Стюарта, и вся Америка принялась усиленно развивать своих детей с помощью цветовых гамм.
На радость всем — Ану поступил в Нью-Йоркский университет!
* * *
Фантом может существовать независимо от своего «владельца» и образовывать что-то типа солитона — одиночной волны. В том числе — и при физическом отсутствии человека в данной точке пространства, и после его смерти. Индивидуальное сознание способно производить изменения структуры «пространства-времени», то есть «существовать, как особого рода торсионный фантом». Фантомы могут существовать и после перемещения их прообраза в «пространстве-времени», даже когда прообраз этот отделяется и даже уничтожается.
(По материалам А.Е. Акимова, В.Н. Бинги, П.П. Гаряева)
Глава седьмая. Обратная сторона Луны
Муравьям не чужды и человеческие чувства. Знатоки вопроса пишут, что муравей, зараженный грибком или близкий к гибели по какой другой причине, вечером тихонько уходит из гнезда. Он как бы не хочет огорчать товарищей. Обреченный муравьишка влезает на травинку, словно прощается с заходящим солнцем. Так, покачиваясь на ветру, он проводит последние часы своей жизни.
А. Захаров
Женьку долго держали в состоянии нирваны, и он воспринимал возвращение к реальности какими-то отдельными кусками: вот кто-то выдернул трубку из носа, вот чьё-то улыбающееся лицо — это Джоан; вот стена палаты, утыканная кнопками и экранами, солнечный луч, попавший в глаз, вкус какой-то жидкости…
* * *
Ясность осознания себя пришла утром.
Болели бок и спина, в разные части тела были вставлены всякие иголки и катетеры — и они тоже давали о себе знать. Почему-то Женьке вспомнился давний случай: как-то, ещё в Хиве, он свалился с крыши старого базара прямо под ноги прохожим. Один из них наклонился к Женьке и спросил:
— Больно?
— Больно, — простонал Женька.
— Значит жив, — улыбнулся прохожий и помог Женьке встать на ноги.
* * *
В госпитале он провёл две недели и за это время почти вернулся к нормальному состоянию. Немного побаливала спина, но, как говорили врачи, вскоре и это должно было уладиться.
Джоан приходила каждый день, и Женька уже знал приблизительно время её прихода. От скуки и однообразия ежедневности Женьку спасали разные процедуры и телевизор, а для пущего развлечения Женька путешествовал по разным этажам огромного госпиталя. Никто его не останавливал и не спрашивал: «Какого рожна тебе нужно?»
Все вокруг были заняты своим делом: кого-то везли на операцию, кому-то подавали еду, кого-то увозили в морг.
* * *
Главным занятием обслуживающего персонала было введение информации обо всём происходящем в компьютер.
Человек, привезенный в госпиталь машиной «скорой помощи», мог сколько угодно корчиться от боли в приёмном покое, но если он не «отдавал концы», то к нему не торопились — сначала нужно было проверить компьютерную информацию о страховке пациента и соблюсти другие формальности. Но если, не дай Бог, пациенту становилось совсем худо и он пытался облегчить свои страдания уходом в мир иной, то откуда что бралось! Налетала куча врачей, медсестёр, реаниматоров, втыкали в умирающего шприцы, капельницы, пропускали через пострадавшего тысячи вольт электрического тока, и бедняге просто ничего не оставалось, как вернуться к реальной необходимости выжить и заплатить за дальнейшее успешное лечение.
* * *
Посетители находили своих родственников по табличкам, висевшим при входе в каждую палату. Оказавшись однажды на самом последнем этаже, Женька обнаружил удивительную надпись на двери: «Алекс Кроу». Странное совпадение фамилии его благодетелей и какого-то бедолаги вызвало у Женьки не менее странное, нехорошее предчувствие. Особенно оно окрепло, когда Женька увидел на этом этаже… Джоан. Она закрыла за собой двери палаты Алекса Кроу и вызвала лифт.
Женька с трудом заковылял по ступенькам лестницы, но успел улечься в кровать до прихода Джоан.
* * *
— Привет, дорогой мой! — защебетала Джоан. — Твои дела идут на поправку! Скоро мы заберём тебя из госпиталя и поедем отдыхать во Флориду! Там ты увидишь настоящих крокодилов!
Она говорила что-то ещё, но Женька сделал вид, что очень устал, и Джоан вскоре отправилась в свой отель.
* * *
К дверям странной палаты Женька взлетел, словно его и не мучили боли в спине. За дверью обнаружилась большая комната с двумя кроватями, разделёнными зеленоватой шторой. На одной из коек, больше напоминавшей кресло космонавта, лежал бледный немощный юноша, лет шестнадцати на вид.
— Эй, привет! — радостно помахал он рукой. — Слава богу, хоть кто-то живой ко мне заглянул! Заходи!
— Привет, — вымолвил Женька и зашёл в комнату.
* * *
— Меня зовут Алекс Кроу, — протянул Женьке руку хозяин палаты. — Ты тоже здесь лечишься?
— Да, — присел на стул Женька, — мне тут кое-что вырезали…
— А мне, наоборот, — пришили! — улыбнулся Алекс. — Представляешь, я уже был почти на том свете. Если бы мои родители не нашли вовремя донора и мне не пересадили почку, то я бы сегодня с тобой уже не разговаривал! Правда, мне пересадили почку от какого-то туземца, и я теперь буду людоедом! Но выхода не было — у меня редкая группа крови и пришлось долго искать донора.
— Тебе повезло, — охрипшим голосом просипел Женька и покрылся холодным потом.
Он всё понял.
Женька смотрел на бледное лицо Алекса и видел в нем замечательное сходство с Ричардом и Джоан.
— А ты видел этого туземца, — тихо переспросил Женька.
— Ты что, это невозможно! Он остался где-то там, в Индии. Ему заплатили столько денег, что он теперь станет магараджей! А мне чуть позже найдут ещё одного — и тогда я, наконец-то, вернусь к нормальной жизни! Знаешь, я ведь уже больше трёх лет нахожусь неизвестно где — между жизнью и смертью.
— Ну, удачи тебе, — он крепко сжал вялую кисть Алекса и пошёл к выходу.
— Ты заходи ко мне! — помахал Алекс рукой. — А то тут можно рехнуться от скуки! Эй, сегодня «Янкис» играют с Балтимором! Ты за кого болеешь? Приходи — будем смотреть вместе!
— Зайду! — помахал Женька в ответ и, выйдя в коридорчик, столкнулся нос к носу с Ричардом Кроу.
— Что ты здесь делаешь? — лицо Ричарда перекосилось от страха.
— Я? — сдержал ком ненависти Женька. — Беседую с вашим сыном о проблемах трансплантации почек.
— Как ты попал сюда? — дёрнулся Ричард, но тут же взял себя в руки. — Я должен тебе всё объяснить, Женя.
— Мне ничего объяснять не нужно, — зло отрезал Женька, — не маленький. Вы лучше сыну своему всё объясните и успокойте его, скажите, что я нормальный человек, и что он не будет людоедом.
— Давай пойдем в твою палату, всё обсудим — протянул к нему руку Ричард, но Женька отпрянул от него.
— А может быть вы хотите у меня и вторую почку украсть? — осенило Женьку. — Только куда потом девать моё тело?
— Ты глупый и неблагодарный мальчишка, — глаза Ричарда вспыхнули недобрым огнём, и он попытался схватить Женьку за шиворот рубахи. Тут Женьке пригодились навыки, полученные в секции «самбо» и в лагере мистера Мура, — через секунду высоченный Ричард лежал на полу с заломленной за спину рукой и выл от боли.
— Идиот, — простонал он, — ты сам себя похоронил. Я мог дать тебе всё — деньги, власть, жизнь!
— Идеализм — это легкая стадия идиотизма, — произнёс неожиданно фразу Андрианова Женька и решил, что руку Ричарда нужно сломать.
Раньше его учили этому только теоретически, но на практике это оказалось делом ещё более простым. Правильно уперев ноги и проверив захват, Женька развернул тело и упал на спину. Рука Ричарда словно развернулась по оси, и тот завизжал так, как визжала циркулярная пила в нижневартовском школьном классе «по труду», но тут же умолк, потеряв сознание от болевого шока.
Женька порылся в кармане пиджака Ричарда, достал оттуда бумажник, связку ключей и бросился вниз по ступеням. Выскочив на парковку, он безошибочно определил машину, на которой приехал Кроу, — это был зелёный «Джегуар».
