Океана отсюда еще видно не было, но до Андреаса уже доносился шум прибоя. Он прошел по небольшой лощине и снова поднялся на несколько метров. Тогда он внезапно почувствовал ветер и увидел перед собой океан, а под ногами — пляж, казавшийся бесконечным и терявшийся в желтоватом мареве в обоих направлениях. Пляж был почти пустым. В нескольких сотнях метров от Андреаса люди лежали чуть ближе друг к другу. Там в песок были воткнуты голубые флаги, а на вышке сидел спасатель. В воде стояли дети, подростки, родители с детьми, целые семьи. Они стояли рядом по колено в воде перед вздымающимися и опадающими гребнями волн, словно ждали чего-то. В безбрежном океане они казались крохотными. Андреас заскользил вниз по дюне. Чем больше он приближался к воде, тем меньше становился. Он чувствовал себя очень одиноким, брошенным — чувство, которое часто появлялось у него в детстве. Повернулся на юг и стал удаляться от голубых флагов.
Люди встречались лишь по отдельности — голые загоревшие пары, лежавшие рядом или слившиеся в одно целое. Одна женщина вяло развалилась на спине мужчины, ноги свисали по бокам, выглядело это как неудавшаяся попытка невозможного совокупления. Расстояния между купающимися всё возрастали. Лишь изредка на пути Андреаса возникали замки из платков и зонтиков от солнца, казавшиеся последними островками цивилизации. Он продолжал идти. Порой навстречу ему попадались обнаженные мужчины, тогда оба отворачивались, словно им было неловко видеть друг друга. Андреас шел у самой воды, где песок был твердым, и волны сразу стирали его следы. Иногда он ступал по тонкому ковру возвращавшейся в океан волны, и ему казалось, он движется вбок. Андреас остановился и обернулся. Вокруг не было ни людей, ни знаков, ни следов. Он разделся догола, оставив лишь солнцезащитные очки, и лег на песок. Чувство одиночества становилось тем слабее, чем дальше он уходил от людей. Теперь оно исчезло вовсе. Ему казалось, он и сам перестал быть человеком. Лежал на спине и смотрел в небо, голубизна которого была такой прозрачной, что за ней он угадывал тьму и пустоту Вселенной. Ветер не утихал, шум прибоя слился в единый звук, в котором не удавалось различить всплесков отдельных волн. Надо было проводить здесь целые недели, думал Андреас, каждый день часами подставлять солнцу и ветру свое обнаженное тело, загореть, просушиться на соленом воздухе, обточиться о песок, как выброшенные на берег деревья, стать твердым и выносливым. Тогда уже ничто не сможет тебя сломить. Он заснул и проснулся. Сел и посмотрел на воду. Солнце стояло высоко. Океан немного отступил, волны стали ниже, однако ветер посвежел и набрасывался на Андреаса, гнал его прочь. Он закрыл глаза. Увидел себя и Дельфину в кафе на Елисейских Полях. Какая случайность, говорил он, а Дельфина отвечала: почему ты не приехал на вокзал? У меня сломалась машина, говорил он. Я потерял твой адрес. Фразы, которые он читал давным-давно.
Какая случайность, что он встретил Фабьен, Надю, Сильвию и Дельфину. То, что его занесло в Париж, а теперь сюда, на этот безлюдный пляж. Случайностью была встреча его родителей, и родителей их родителей. Сколько бы они ни уверяли себя в обратном, сколько бы они ни говорили себе, что их свела судьба. Его рождение, любое рождение было звеном в непрерывной череде случайностей. Случайностью не была лишь смерть.
Он подумал о тех случайностях, которые свели и снова развели его и Дельфину. Внезапного дождя, сделанного не вовремя телефонного звонка, каприза было достаточно, чтобы разрушить сложное построение из малозначительных событий и мимолетных решений.
Андреас встал и пошел обратно. Он двигался против ветра, и иногда порывы настолько усиливались, что до его лица долетали частички пены. Там, где он перешел через дюну, Андреас немного помедлил, потом двинулся дальше, к голубым флагам.
Он представил себе, как они с Дельфиной будут жить вместе — в Париже, Версале, где бы то ни было. У него больше ничего не осталось, да и у нее, похоже, было немного вещей. Они обустроятся, купят мебель и кухонную утварь, телевизор и, быть может, музыкальный центр. Андреас задумался, как они будут проводить время и сколько времени у них останется. Но это не имело никакого значения. Будущее было завтрашним днем. Ему надо отыскать Дельфину, поговорить с ней. Позвонить врачу и забрать результаты, даже при том, что в конечном счете они ничего не меняли.
На пляже по-прежнему было много людей, но лишь некоторые находились в воде. Солнце стояло высоко над океаном, и против света различались только силуэты купающихся. И все же он сразу узнал Дельфину. Она стояла в воде, спиной к нему. Андреас позвал ее, но шум заглушил его слова. Он подошел к ней. Вода была холодной и мутной от поднятого песка. Остановившись в нескольких метрах от нее, он стоял и смотрел, как она машинально ныряла в волны, вставала, отходила на несколько шагов назад — раз за разом, бессмысленно и бесконечно. Иногда она приседала, целиком погружаясь в воду, и снова поднималась на ноги. Наконец Дельфина обернулась и быстрыми шагами, словно на ходулях, пошла в его сторону. На ней было бикини в цветочек, кожа ее блестела от влаги. Она опустила голову и смотрела на воду перед собой. Лишь подойдя вплотную к Андреасу, она заметила его. Остановилась, потом сделала два шага вперед. Проговорила что-то, чего он не понял, засмеялась и поцеловала его в губы. Они обнялись, прижались друг к другу до боли. Тело Дельфины было холодным. Через ее плечо, на небольшом отдалении, Андреас увидел другую обнимавшуюся пару, и ему показалось, что он смотрит на себя с Дельфиной, что он предельно далек ото всего. Близок был лишь окруживший его шум волн.
Литературный немецкий язык. (Здесь и далее примеч. переводчика.)
Закрыто (фр.).
Цитата из «Постороннего» А. Камю: «Все здоровые люди желали смерти тем, кого они любили» (пер. Н. Немчиновой).
Сеть дешевых отелей, распространенная по всей Европе.
Строчки из детской песни.
«New Morning» («Новое утро») — парижский джазовый клуб.
«Прикосновение твоих губ», «Она была слишком добра ко мне» (англ.).
Я хочу тебе сказать,
все, что смог я написать,
черпал из чернил твоих глаз (фр.).
В глубине его сердца зима (фр.).
Еще одна сеть недорогих отелей.
Анисовая водка, названная по имени ее первого изготовителя Поля Рикара.
Вилка (фр.).
Аналог 7–9-го классов русской школы.
В один прекрасный день (фр.).
