Обнаженная бледная Эльв походила на снег. Она оплакивала судьбу Мамаши, отвечала на поцелуи Лорри и таяла в его руках. Они полностью сплелись, когда услышали скрип двери. На пороге хныкала и извинялась Клэр. Эльв вскочила с кровати и метнулась к двери.
— О господи, Клэр! Какого черта? — Она коснулась лба сестры. — Ты вся горишь.
Клэр уставилась за спину Эльв.
— Это призрак Джастина Леви?
Эльв обернулась. Лорри выскользнул под дождь через окно.
— У Джастина нет призрака, — заверила Эльв.
Она завела Клэр в комнату, закрыла дверь и уложила сестру в кровать.
— Откуда ты знаешь? — не унималась Клэр. Она паниковала и была на грани обморока. — Он приходил к нам в комнату. Наверное, он до сих пор приходит.
— Это был Лорри, дурочка. Я тебе о нем рассказывала.
— Тот, кого ты любишь?
— Тот, кто выворачивает меня наизнанку.
— Это больно? — тихонько спросила Клэр.
— Да. — Эльв смотрела на дождь. — Больно.
Она сбросила шприцы и прочую дребедень в ящик тумбочки. Лорри не успел забрать свое добро. Эльв до сих пор ощущала на себе его руки. Она надела ночную рубашку и легла в кровать рядом с Клэр. Хорошо что осталось чем вмазаться. Эльв нравилось балансировать между сном и явью. Дождь стучал по стеклу, убаюкивал. Лорри вымокнет насквозь, пока добежит до машины. Он будет думать об Эльв всю ночь.
— Он из подземного мира. — Эльв дала сестре стакан с водой и две таблетки аспирина.
— Не верю. — Клэр хотела засмеяться, но ей не хватило сил.
— Ты найдешь ворота на Тридцать третьей улице, сразу за Пенсильванским вокзалом. Спустишься на восемь этажей, ниже поездов, ниже метро. Десять тысяч ступеней. Вокруг кишат дикие твари. Черные розы растут рядом с рельсами.
— Он родом из Арнелля? — Клэр ничего не понимала.
— Спи, — велела Эльв. — Утром тебе станет лучше. Ты даже ничего не вспомнишь.
— Нет, вспомню. — Клэр была счастлива, что ее сестра вернулась. — Я никогда ничего не забываю.
Миссис Вайнштейн позвонила и сообщила, что из окна в доме Стори вылез мужчина. Ей нечем было заняться, кроме как сплетничать и совать нос в чужие дела. Эльв вышла из спальни, увидела, что мать звонит в полицию, и выхватила трубку.
— Это не преступник. Не доноси на него, — взмолилась она.
— Эльв! — воскликнула Анни. — Как ты могла?
— Что могла? Найти истинную любовь? То, чего у тебя никогда не было?
Клэр еще лежала под одеялом и прислушивалась к скандалу. Она нашла под подушкой фотографию Лорри и уставилась на нее. Эльв влетела в комнату, и Клэр поспешно вернула снимок на место. Мать решила отослать Эльв к бабушке, чему девушка была только рада.
— Помоги мне собраться, Gigi, — попросила она Клэр.
Клэр вылезла из кровати и подошла к комоду. Эльв сожгла почти всю свою одежду. Остальное они пошвыряли в чемодан. Перед самым уходом Эльв достала фотографию из-под подушки. Она расцеловала Клэр и попросила не забывать ее, как будто та могла забыть.
После переезда внучки в Нью-Йорк Наталия испытала тот же страх, что в Париже, когда мадам Коэн советовала приглядывать за Эльв. Юные девушки порой пропадают, как дети в сказках: выходят из дома, ныряют под изгородь и исчезают навсегда. Но Эльв вела себя безупречно. Помогала мыть посуду. Играла в карты с Амой. Спала на чистых белых простынях и нежилась в большой мраморной ванне с вербеновым маслом. Она перемерила все старые наряды Амы — черные атласные костюмы, белые кружевные блузки, высокие каблуки, синие кашемировые свитеры с хрустальными пуговицами, жакеты-шанель, которые сидели на ней идеально. Эльв дефилировала перед бабушкой и ожидала одобрения.
Но она часто пропадала часами, даже днями, и возвращалась совершенно без сил, просто заползала на белые простыни и проваливалась в сон, так что Наталия не могла разбудить ее поужинать. Снег шел почти каждый день, и Эльв обычно просыпалась ближе к вечеру и шла на свидание с Лорри. У них было свое место на Манхэттене, совсем как когда-то в Нью-Гэмпшире. Они встречались за тем самым лугом, на котором упокоилась Мамаша. Лорри отвел туда Эльв, и они положили на могилу охапку роз, украденных из магазина на углу. Погода переменилась, Лорри продолжал искать квартиру, так что они встречались в подземном переходе рядом с зоопарком. В этом уголке они легко забывали о Манхэттене. Все было приглушенным и тихим и напоминало Эльв Нью-Гэмпшир. Она все еще скучала по лошадям. Интересно, кто теперь за ними ухаживает? Вспомнят ли ее лошади, если она когда-нибудь вернется?
Эльв не думала, что нужно уколоться, но иногда у нее сосало под ложечкой. Жаркая, опасная потребность кружилась, поднималась на поверхность. Такая же, как влечение к Лорри. Наконец Эльв услышала шаги на дорожке. Пришел Лорри в черной куртке и черной шерстяной шапке. В снегопад он был прекрасен. Снег был ему нипочем, как и все на свете. Лорри напомнил Эльв героя волшебной сказки, который всегда находит верный путь даже без карты.
Все было белым. Снежинки искрились на ресницах Эльв. В туннеле пахло мочой и травкой, но какое это имело значение? Эльв услышала волчий вой в зоопарке. Она подумала о животных, которые бредут сквозь снегопад в Нью-Йорке. Вспомнила, как Клэр украла лошадь, чтобы порадовать ее. Эльв любила сестру, а Клэр любила ее, и они понимали друг друга без слов. Интересно, а карусельные лошадки тоже убежали? Эльв сбросила с плеч кашемировый свитер, который стащила из бабушкиного шкафа. Она сказала Лорри, что не может водить его в квартиру бабушки, как в Норт-Пойнт-Харборе. Бабушку удар хватит, если она его увидит, а квартира совсем небольшая. Последние несколько дней Лорри перебивался кое-как, жил у друзей в ожидании крупного взлома где-то в Грейт-Неке. Эльв терпеть не могла ему лгать, но заявила, будто по квартире бродит призрак дедушки. Лорри боялся призраков. Он говорил, что ничего другого не страшился, когда жил под землей. Там было столько призраков, что по ночам их стоны не давали спать.
Эльв встала на колени, прислонилась спиной к стене и протянула Лорри руку. Он выразил надежду, что героин еще не стал ее роковым изъяном, и Эльв засмеялась.
— Опять ты за свое, милый. — Она поцеловала его в щеку.
Она не любила втыкать иглу — металл пугал ее. Напоминал о наручниках, уколотых пальцах, сочащейся крови, вековом сне. Эльв смотрела на настенное граффити. Похоже на арнелльский, но она его забыла. Лорри достал из кармана маленькую бархатную коробочку и кинул Эльв. Внутри лежало кольцо из красного золота с изумрудом. Оно было великолепно.
— В знак серьезности моих намерений, — пояснил Лорри.
Эльв поцеловала его. Ее место здесь, рядом с ним. Все было прекрасно, особенно снег. Лорри вмазался, положил голову на колени Эльв, закрыл глаза и запел «Черного дрозда», красивую и печальную песню. Он рассказывал, что пел ее на похоронах Мамаши, когда стоял один в зеленом свете, потеряв своего лучшего друга и единственного защитника. Эльв взглянула на Лорри. Как он прекрасен! Он всегда с ней. Эльв перевела взгляд на падающий снег.
В зоопарке выли волки. Любовники слушали их вой.
Эльв привела Лорри в квартиру при первой же возможности.
Наталия отправилась на Лонг-Айленд поужинать с Элизой и Мэри Фокс. Из-за метели ей пришлось остаться там на выходные.
— Не волнуйся, — успокоила бабушку Эльв. — У меня горы консервированного супа и замороженной пиццы. Даже не придется выходить из дома.
Когда Элиза и Мэри привезли Наталию, они были поражены увиденным. Войдя в гостевую спальню, Мэри обнаружила там Эльв, в отключке валявшуюся нагишом на кровати. Мэри заметила блеск игл в пепельнице и вернулась в прихожую. Дверь в ванную была открыта. Там стоял Лорри, в одном только полотенце на бедрах, его мокрые волосы были зачесаны назад.
Они не знали о нем ничего, даже имени, только то, что он поспешно оделся и выскользнул из дома. Он же разозлился так, как будто это они были незваными гостями.
— Скажите ей, что я вернусь, — бросил он.
Он был вихрем, красивым и самоуверенным. Наталия понимала, чем он пленил юную девушку. Он был для нее прекрасным и запретным. Видимо, она не замечала, что он все разрушает на своем пути.
На следующее утро приехала Анни и потребовала от дочери объяснений. Эльв всю ночь плакала и выбилась из сил. Наталия, переживая жестокое разочарование, вдруг сразу постарела и стала выглядеть на свой возраст. Старуха, которая понятия не имела, как обращаться с любимой внучкой. Эльв нервничала и боялась. На ее левой руке сверкало кольцо с изумрудом.
— Это еще что? — спросила Анни. — Знакомое кольцо? — обратилась она к Наталии.
— Оно мое, — заявила Эльв. — Я не крала его у Амы, если ты об этом.
— Тебе дал его тот мужчина?
— Тот мужнина обо мне заботится. В отличие от тебя.
