- Горус, - спросила я, - а почему, вы так легко относитесь к смерти себе подобных? Вас что, слишком много?
- Нас было бы слишком много, учитывая, что у одной орчанки рождается от восьми до двенадцати детей, а возможная продолжительность жизни не маленькая, но благодаря именно такому отношению к смерти наша численность мало увеличивается. К тому же это создаёт жёсткий отбор, выживает и размножается только сильнейший, тем самым улучшая нашу породу. Так что мы к этому относимся как к неизбежному и полезному.
- А как же умнейший? Разве это меньшая ценность, чем сильнейший?
Горус задумался, а потом сказал:
- Наверное, меньшая. Как умный, но слабый, сможет прокормить и защитить от врагов себя, своих женщин и детей? Для этого нужны сила, ловкость, умение пользоваться оружием.
- Так дай ему время, и он придумает другое оружие, которым легче пользоваться или хитроумную ловушку для врага.
- Это всё теория, а практика подсказывает, что выжить и оставить потомство может только сильный, ему и ни одна женщина не сможет противиться.
- Го-о-о-ру-у-ус, - в отчаянии застонала я, - женщину можно и нужно завоёвывать не силой, а вниманием, лаской, заботой, любовью.
- Не хочу с тобой спорить, Душа моя, наверное, ты в чём-то права, но свою женщину, которой ты дорожишь, в первую очередь, надо суметь защитить, иначе её у тебя очень быстро отнимут.
- Как завтра проведём день? - прервав наш спор, спросил Петрос.
- Я думаю, как и сегодня, - ответил Горус, - ты присоединишься к оркам и пойдёшь осматривать Орду, а я, с этой очень удобной и очень коварной невидимостью Такисарэля, покажу ему, Ивануэль и Рону Рынок.
На следующий день Горус, как и обещал, повёл нас на Рынок. Это оказалась огромных размеров площадь, где тесно располагались длинные ряды торговцев, разложивших свой товар на земле, который можно было купить или обменять.
Не смолкающие шум, гам, крики зазывал, суета, толкотня, теснота. Давку усугубляли лоточники, бегая между близко расположенными рядами и громко предлагая вареные яйца ящеров, сушеные личинки и какие-то напитки. Всё это заставило нас крепко вцепиться друг в друга и двигаться змеёй, идя след в след, один за другим. Горус, идущий первым, как таран, прокладывал нам путь. А мы, оглушённые и растерянные, никогда в жизни не видевшие столько народа в одном месте и такой тесноты, когда ни о каком личном пространстве речи быть не могло, крутили по сторонам головами, рассматривая всё вокруг.
Одежда, обувь, ткани грубой выделки, кожа, оружие, мясо, крупа, соль, специи, сочные черешки и клубни растений, сушёные лекарственные травы, глиняная посуда, железные котлы, деревянные ложки, вода в бурдюках, каменный уголь, слитки металлов, примитивные женские украшения, отполированные металлические зеркала, куски дерева, в общем, всего не перечислить. Мне даже попались на глаза грубо сделанная бумага, тонкие дощечки для письма и писчие графитовые и меловые палочки.
Кругом громко, азартно торговались, зачастую обзывая друг друга бранными словами, а иногда доходя и до драки.
- Душа моя, тебе купить что-нибудь? - заботливо поинтересовался Горус.
- Нет-нет, спасибо, мне ничего не надо, - быстро ответила я, даже на секунду не желая останавливаться и задерживаться здесь, чувствуя, что от этой лавины запахов, звуков, толчеи и внутреннего напряжения меня накрывает головная боль. Как разительно непохожи мир эльфов и мир орков!
Наконец, благополучно выбравшись из торговых рядов, мы оказались около загона, где торгуют рабами. Они сидели, стояли и лежали на земле. Мужчин мало. В основном женщины и дети. Возможные покупатели ходили вокруг этого загона, внимательно рассматривая рабов. Если кто-либо был предварительно выбран, покупатель указывал на него пальцем. Надсмотрщик выводил раба из загона, покупатель уже вблизи рассматривал и ощупывал его, задавая вопросы. Если выбор был сделан, тут же появлялся продавец и начинался торг. Рабов я уже видела, так что в их внешности для меня ничего нового. А поразила их жажда жизни, ни один не имел отчаявшегося, страдающего взгляда. Они живо на всё реагировали, ко всему присматривались и прислушивались, охотно рассказывали о себе.
Когда мы отошли от загона, я тихо спросила:
- А что, мужчины редко становятся рабами, их сразу убивают?
- Нет, не редко, но большинство из них не попадает в свободную продажу. Владыка сразу отправляет их на работы в шахтах и рудниках. Впрочем, женщины там тоже есть. Это очень тяжёлая работа не только физически, но и психологически, из-за её однообразия и долгого нахождения под землёй. Поэтому мужчинам, даже рабам, там стараются создать приемлемые условия, а женщины их обслуживают - готовят, стирают, удовлетворяют мужские потребности.
В этот момент, какой-то орк удивлённо обратился к Горусу:
- Вождь, здравствуй! Ты чего это, сам с собой разговариваешь?
- Здравствуй, Зелёный, я занят и спешу, поговорим в другой раз, - властно ответил Горус и, придав нам ускорение, быстро зашагал вперёд.
Встреченный орк недоумённо взмахнул хвостом и пошёл своей дорогой.
Мы добрались до следующего загона, где находились ездовые ящеры. Большие и среднего размера, они лежали на земле, лениво шевеля хвостами, фыркая и жуя траву.
- Горус, а есть ли такие ящеры, которые способны и быстро бежать, и тащить нашу тяжёлую кибитку? И как дорого такой ящер стоит? - воспользовавшись ситуацией, заинтересованно спросила я.
- Душа моя, а тебе это зачем? - обернувшись и подозрительно разглядывая меня, спросил он.
- Дело в том, что нашим ящером могут управлять только я и Такисарэль, и иногда это бывает очень утомительно, хотелось, чтобы любой из нас мог с этим справиться. Ну а быстрый, потому что все любят ехать быстро.
- Нет, думаю, такого ящера здесь нет. Его можно было бы прокормить только в степи, он будет очень много есть. Да и вы теперь будете жить здесь, и такой ящер вам не нужен.
- Как это здесь? Всё время? А когда ты уйдёшь в набег или за данью, ты что, оставишь нас одних? - изобразив Голосом ужас, спросила я. - Не поступай так, иначе, не известно, где окажемся мы к твоему возвращению.
Он, крепче сжав мою ладонь, ответил:
- Ладно, я подумаю над этим.
Следующий загон был с ящерами, предназначенными на мясо. И все, посчитав, что там нам рассматривать нечего, направились на выход с Рынка. Мы зашли в трактир, Горус снова напоил мужчин хмельным напитком, а я тихо сидела, привалившись к его плечу, расслабившись, закрыв глаза и пытаясь справиться с головной болью. Горус, воспользовавшись моей добровольной близостью, обвил мою талию хвостом, прижимая к себе.
Когда, наконец, мы пошли домой, по дороге лавируя между прохожими, увидели, с моей точки зрения, безобразную сцену. Впереди нас, на некотором отдалении, шла орчанка и несла что-то в корзине. Вскоре её догнал орк и, поравнявшись с ней, властно положил ей ладонь на шею:
- Поставь корзину, - приказал он, и когда она выполнила его приказ, сказал: - Нагнись!
Она послушно наклонилась вперёд, упёршись в стену дома руками, а он, встав сзади, задрав и закинув ей на спину длинную юбку, придерживая за бёдра, грубо, энергично и быстро овладел ею. После чего, одернув свой килт, хлопнул ее по голым ягодицам и довольно сказал:
- Свободна, красотка! - бросив ей в корзину какую-то монету.
Дальше оба, как ни в чём ни бывало, двинулись каждый в свою сторону. Прохожие, ставшие свидетелями этой сцены, отнеслись к ней без удивления, кто-то равнодушно прошел мимо, кто-то остановился заинтересованно наблюдая.
- Го-о-о-о-ру-у-ус, - вырвался у меня стон, - неужели все орки так себя ведут? И для окружающих это в порядке вещей?
- Душа моя, подожди возмущаться, - стал уговаривать меня Горус, - постарайся понять, как мы устроены. Главное, для чего мы рождаемся, это продолжение рода. Ведь ты согласна со мной, что это основной инстинкт всего живого?
- Согласна, - кивнула я.
Горус, довольно улыбнувшись, воодушевленно стал объяснять дальше:
- Будет ли продолжен род, у нас зависит исключительно от активности мужчины. Чтобы обеспечить эту активность, природа дала нам большую сексуальную энергию, необычайно яркие и доставляющие огромное наслаждение ощущения, которые хочется испытывать снова и снова. Поэтому мы так любвеобильны. Женщины, в этом существенно обделены, их приятные ощущения значительно слабее, и потому, не имея такого мощного стимула, как у мужчин, они пассивны в вопросе продолжения рода. Вот если спросить нашу женщину, какой самый важный орган в нашем теле? Она ответит - сердце. А если мужчину, он ответит - мужской орган. Наши женщины это понимают и никогда не отказывают нам в удовлетворении наших потребностей. Но, если кто и не понимает или опасается случайного зачатья, то всё равно знает, что сопротивление бесполезно, из-за несопоставимой разницы в физической силе. Мужчины, в ответ заботятся о женщинах, кормят, поят, одевают, защищают их и их детей.
