Ознакомительная версия.
– Ну, Салли, что же ты не идешь к доске? Мы ждем.
– Извините, я не готова.
– Как это ты не готова? Уравнение было задано на дом.
– Да, сэр. Но я…
– Понятно. А другие уравнения ты решила?
– Нет. Извините.
– Извинить? Хорошенькое дело! От твоего «извините» уравнение само собой не решится. Иди к доске. Решай в классе, раз дома тебе недосуг.
Салли терпеть не может выходить к доске. Во-первых, она боится всеобщего внимания, во-вторых, учится из рук вон плохо. Одноклассники над ней смеются, считают чуть ли не дурочкой. Салли хочется дружить, хочется быть как все. Но никак не получается. Вот сейчас она в очередной раз опростоволосится, и еще неделя насмешек ей обеспечена.
Так или иначе, делать нечего. Салли выходит к доске, берет мел. За ее спиной шепчутся и хихикают. Салли густо краснеет. И вдруг по телу пробегает озноб, а затылок начинает ломить от боли. Кстати, это был первый и единственный раз, когда я знала, о чем думает Салли. И вот она исчезла, а у доски, с куском мела в руке, оказалась я, Нола. Я взглянула на чистую доску и сразу поняла, как решить уравнение.
– Какой смысл возиться с записями, если все элементарно? – заявила я.
Я очень быстро и уверенно сделала чертеж и вывела формулу, подчеркнула доказательство, да еще и приписала Q.E.D., а вслух произнесла: «Quod erat demonstrandum!»[22]
Учитель крайне удивился, у одноклассников челюсти отвисли. С гордо поднятой головой я прошествовала на свое место. Зазвенел звонок. Чары были разрушены. Меня окружили одноклассники, стали спрашивать, как это я так ловко справилась и что это за буквы такие.
С тех пор я делалась все сильнее и на волю выходила все чаще. Именно меня, а не Салли, перевели в класс с математическим уклоном, и я отлично успевала. Потом я записалась на факультативы по французскому языку, социологии и английской литературе. Каждый миг занятий доставлял мне огромное удовольствие. Тогда я еще не знала про других альтеров, но уже начала подозревать неладное. Я ведь никогда не ходила на занятия физкультурой, в драмкружок, на уроки домоводства, не участвовала в школьных танцевальных вечерах и прочих мероприятиях. Первое время я про эти занятия даже не знала и вообще думала, что жизнь в том и состоит, чтобы ни с того ни с сего оказаться в некоем месте, решить некую проблему посредством логики и дедукции и снова исчезнуть на неопределенный срок. Я думала, так происходит со всеми. Но очень скоро из разговоров я поняла: все иначе. Это меня вызывают, только когда нужно задействовать мозг, а другие люди находятся в сознании постоянно.
Первое подозрение зародилось во мне, когда одноклассница принялась расхваливать кокосовый пирог, который я будто бы испекла на уроке домоводства. А потом какой-то мальчик сказал, что я – отличный чирлидер. Я очень встревожилась и все же взяла себя в руки и с помощью логических рассуждений поняла, что являюсь альтером – одним из нескольких.
Тогда я разработала план. По всей школе были расклеены афиши: после футбольного матча по случаю Дня благодарения состоится вечеринка с танцами. И я решила собрать всю свою энергию, чтобы не исчезнуть после занятий, а остаться на матч. Это было нелегко. Но всякий раз, поймав себя на том, что замечталась и вот-вот потеряю контроль, я концентрировалась на какой-нибудь математической формуле или на собственном дыхании. Так я продержалась целый день. Увидела многих одноклассников Салли, с которыми раньше не пересекалась, поскольку они не посещали выбранные мною факультативы. Заметив, что я их не узнаю или что я не в курсе тех или иных событий, одноклассники, конечно, удивлялись. Но я не смущалась и дождалась-таки футбольного матча.
Прежде я никогда не видела футбола, а матч предстоял крайне важный – с соседней школой. Мать Салли отутюжила ее чирлидерскую юбочку, выстирала белый свитер с логотипом футбольной команды. Я поняла: скоро возникнут проблемы. Я ведь не представляла, что входит в обязанности чирлидера. Перерыла все на столе Салли, надеясь найти записную книжку с кричалками или еще что-нибудь подходящее. Ничего не было. Я надела чирлидерский наряд и поехала на стадион.
Там-то у меня и заболела голова. Совсем как тогда, в первый раз, у доски. Однако то была боль Салли, а на стадионе эту боль чувствовала я, Нола. Хотя затылок словно тупым сверлом сверлили, я мужественно боролась с болью, во что бы то ни стало решив получить новый опыт. Я заняла место Салли среди других девочек в белых свитерах. На меня смотрели подозрительно. Я только и могла выдохнуть: «Голова болит! С ума схожу от головной боли!»
И тут впервые раздался голос Дерри:
– Не упрямься, Нола, уступи место. Ты нас всех подводишь.
– Ты откуда говоришь?
– Из твоей головы. Перестать упираться. Все ждут.
– Кто ты?
– Меня зовут Дерри. Потом поговорим, сейчас надо спешить. Спрячься, дай дорогу Белле. Белла у нас чирлидер, а не ты.
– Я хочу остаться и посмотреть игру.
– Мало ли чего ты хочешь. Если сейчас же не уберешься, я прослежу, чтоб тебя год не выпускали. Уйди по-хорошему.
Я была упряма. Я не ушла. Вместе с другими девочками я пыталась танцевать, но только мешала им. Вскоре я почувствовала острую боль в глазах и снова услышала голос Дерри:
– Последнее предупреждение, Нола. Или ты уберешься, или я тебя ослеплю, и ты в жизни больше не прочтешь ни строчки из своих заумных книжек.
Мне пришлось уйти. Матч я не видела. Потом узнала, что наши проиграли с кошмарным счетом – 21:7. Так я убедилась, что есть и другие альтеры и что только одной Дерри дано читать наши мысли. С тех пор я узнавала об остальных либо непосредственно от Дерри, либо окольными путями, из разговоров и последствий событий.
* * *
Нола умолкла.
– Я считаю, – начал Роджер, – что сегодня мы изрядно продвинулись на пути к выздоровлению. Первый сеанс групповой терапии прошел успешно.
– Может, нам без вас, одним попробовать? – спросила я.
– Ни в коем случае! – испугался Роджер. – Это очень опасно. Состояние Салли еще не стабилизировалось, не нужно торопить события. Кроме того, следует избегать стрессовых ситуаций и вообще любых волнений. Пообещайте мне содействие в нашем общем деле.
Мы пообещали.
– Когда я досчитаю до пяти, Салли очнется, а остальные вернутся во мрак. Салли будет во всех деталях помнить то, что произошло во время сеанса. Остальные будут чувствовать облегчение.
Роджер принялся считать.
Салли очнулась с головокружением, как после похмелья, и промямлила «Здрасьте».
– Как вы себя чувствуете, Салли?
– Слабость какая-то…
– Вы помните, что произошло?
Салли кивнула.
– Мне снился сон, будто три мои воображаемые подружки собрались на групповую терапию, только они были как бы настоящие. Они ожили, понимаете? Мы все обещали помогать вам.
– Очень хорошо, Салли. Сегодня вы молодчина. Вы проделали большую работу.
– Доктор, вот вы говорили, надо избегать стрессов. А мне плохо в больнице. Я боюсь Даффи, и вообще мне тут не нравится. Можно я домой вернусь?
Роджер задумался.
– Вас поместили в больницу на добровольных началах. Если вы считаете, что дома вам будет лучше, нет смысла удерживать вас в стационаре. Со своими альтерами вы встретились и благополучно перенесли это потрясение. Давайте подождем до завтра. Сможете держать себя в руках – я вас выпишу.
Салли улыбнулась.
– Как хорошо вы все понимаете, доктор. Кроме вас, до меня дела никому нет. Никто меня не любит.
– Дайте срок, Салли. Вы замечательный человек. Скоро вы справитесь с проблемами, и тогда у вас появятся друзья.
Уже в палате Салли вспомнила, что хотела спросить Роджера: для кого предназначался пятый стул с зеркалом, кто не явился на сеанс групповой терапии?
В среду Салли проснулась рано, упаковала вещи и стала ждать. В больничное окно барабанил дождь. Пришла сестра Фентон, сказала, что Салли отпускают. Салли обняла сестру и почти бегом бросилась вон из палаты, вон из больницы.
Домой она ехала на автобусе, всю дорогу прикидывая, покажется ли квартира другой теперь, после встречи с остальными. «Буду аккуратнее обращаться с имуществом альтеров, – думала Салли. – Они ведь индивидуальности, нужно их уважать».
В витрине ателье маячил мистер Гринберг. Салли помахала ему, он помахал в ответ. Пожалуй, старик и не заметил, что Салли целую неделю отсутствовала. Да и какое ему до нее дело? У мистера Гринберга своих забот хватает. Воры вот в районе орудуют. Мелькнула спина Мерфи. Может, это и глупо – поручать охрану манекену, но Салли почему-то всегда ободряла фигура в полицейской форме.
Вдруг она похолодела: что, если ее квартиру ограбили, пока она прохлаждалась в больнице? Салли пустилась бежать на третий этаж, перескакивая через две ступеньки. На двери следов взлома не было. Правда, Салли обнаружила несколько царапин, с виду старых, возле замочной скважины. Царапины ее насторожили. Салли открыла дверь, нарочно производя громкие звуки. Вошла в квартиру, крикнула «Эй! Есть кто дома?». Думала, грабитель, если он сейчас, допустим, в комоде шарит, испугается и сиганет вниз по пожарной лестнице!
Ознакомительная версия.
