На обоих мобильных уже было по два безответных вызова.
Поглядел.
На одном Людмила – звонит спозаранку, на другом – Витя Бакланов и какой-то неопознанный абонент.
Ю-Эф-Оу…
Аниндентивайд флаинг обжект.
Людмиле он перезвонит потом из машины, когда встанет где-нибудь в пробке там на Профсоюзном проспекте, Вите Бакланову позвонит из офиса, а вот кто этот Ю-Эф-Оу ? Может это из канцелярии генерального?
Впрочем, что гадать?
Перезвонят, если надо.
***
С Людмилой у Дюрыгина отношения были просто образцово-классные.
Он целых полтора года выводил привередливую Людочку на такой канон отношений, чтобы ему – минимум ответственности и обязанностей, а от нее – максимум самоотдачи, верности и тепла.
Приятели, наверняка завидовали ему.
Особенно женатые.
Людмила – бывшая чемпионка Федерации по прыжкам в воду, призерша Олимпийских игр…
Фигура – умопомрачительная.
И что ценно – сама приедет на уикенд, за ней и заезжать никогда не надо, своя машинка у нее, и приедет причем всегда со своей снедью, сготовит, в хате бардак приберет, вещи его после стиральной машины погладит…
Сын Людмилы двенадцати лет на все выходные всегда к ее бывшему супругу отбывал – маме руки развязывал.
Людка сама тренером работает – в модном шейпинг-фитнес-фигитнесс – клубе. Деньги неплохие зарабатывает. А дружбой с Дюрыгиным гордится.
Пара они.
Как же!
Сам то Дюрыгин – известный продюсер и режиссер.
И телеведущим успел достаточно побыть. Настолько достаточно, чтобы гаишная шобла придорожных милиционеров вежливо его узнавала и если что – отпускала по здорову и по добру от греха – а то ведь с этими журналистами можно и на гласность нарваться!
Московское утро.
"Мазда" весело катила по Профсоюзному.
Удивительно!
Пол-двенадцатого, а пробки нет.
Что эти думские и из министерств? Уже все проехали? Или они все в Питер подались на юбилей реки Невы и Ладожского озера с Вороньим камнем? Вслед за главным питерским уроженцем?
Они лет шесть тому назад с ребятами из Ар-Пи-Тэ-Вэ как-то специально ездили в Питер снимать родной двор державного начальника, где будущий порфироноситель прыгал с дровяных сараев и играя в войнушку, вместо "лимонок", бросал в неприятеля вывернутые в подъезде лампочки… Басков переулок… Номер дома Дюрыгин уже позабыл. Помнил только, что неподалеку от главных державных пенат, возвышалось какое-то строгое военное здание – не то штаб округа, не то еще какое-то строго-секретное системное "блэк-бокс-чемодан". Может оттуда, в далеком пятьдесят седьмом – наблюдая за невинными детскими забавами мальцов-огольцов с Баскова, какой-то прозорливый аналитик отдела кадров в погонах майора и вычислил и предугадал в пацане Вове будущего царя?
Однако, зря надеялся и напрасно радовался Дюрыгин.
На траверсе гостиницы ЦК Профсоюзов встал-таки в пробке.
Сейчас что ли этого фокусника премьера в его Белый дом повезут?
Дюрыгину нравился придуманный одним его приятелем образ фокусника, достающего шарики изо рта и зайцев из шляпы, образ так удачно и остроумно подходивший к их нынешнему главе правительства.
Похож!
Вот уж на все сто процентов похож!
Тоненько и мелодично затенькал телефон и музыкальный центр, управляемый умным компьютером, автоматически убавил звук.
– Але? Валерий Максимович? – Дюрыгин узнал в гарнитуре голосок секретарши самого главного, – с Михаилом Викторовичем можете разговаривать?
С самым главным Дюрыгин не то что из машины мог разговаривать, да будь он теперь в постели с девушкой или разбираясь на обочине с прилепившимся дотошным гаишником – всегда и в любом виде стал бы он говорить с самим Михаилом Викторовичем…
– Соединяю, – бодренько пискнула в трубку секретарша…
Пискнула и не соединила…
Обманула, или разъединилось?
Дюрыгин, заходя в приемную самого главного, всегда пялился на ювелирно-аккуратные очертания Оленькиной фигурки и грешен – рисовал себе в своем испорченном детскими фантазиями воображении эротический картинки соития секретарши Оленьки с ее шефом.
Может, она и теперь как раз занялась напряженными чреслами его высокопревосходительства?
Но нет, вот тенькнуло и соединилось.
– Валера? – Дюрыгин услыхал в правом ухе неповторимый тембр голоса шефа, – говорить можешь?
– Могу, – ответил Дюрыгин, пропуская из правого ряда наглую девицу на красной "рено".
– Я насчет твоей заявки. Там не все однозначно, мне твоя идея нравится, но ты сам знаешь твой главный минус.
– Знаю, – буркнул в гарнитуру Дюрыгин.
– Вобщем, старина, если надыбаешь классную ведущую, я твой союзник.
– Сколько у меня еще времени? – спросил Дюрыгин – Если начинать шоу в сентябре, – задумчиво пробормотал главный, – если начинать шоу в сентябре, то у тебя еще шесть недель.
Шесть недель…
Велика Москва, как говорил комиссар Клочков, но в иной ситуации хорошую ведущую на этой самой Москве и в шесть месяцев не найдешь!
Натаха предательница.
Агаша сама давно смутно подозревала что эта подруга ее рано или поздно бросит где-нибудь раненую помирать – не вынесет с поля боя, не подаст руки, не протянет тонущей багор, не кинет круг, не войдет за ней в горящую избу…
Агашка потащилась с утра в свое вонючее кафе на каторгу и визитки этого Джона в сумочке не обнаружила.
Ах, какая она доверчивая дура!
И ведь даже не догадалась списать телефон с визитки, сделать копию или вбить его в память телефона.
Теперь на свиданку с продюсером с Джоном пойдет Натаха, а Агаша останется в пролете.
И вот сейчас, пока Агаша на своей смене, Натаха наверняка, ну просто наверняка звонит Джону и договаривается с ним о пробах, о кастинге или о чем там еще?
Дружба – дружбой, а телевизионная карьера врозь!
Агашка вздохнула горестно.
Вздохнула, вспомнив, как однажды отдувалась за Натаху…
Они тогда первый год были на Москве – зелеными дурочками были совсем.
Ничего не знали и не понимали правил никаких.
Ну и зашли по несознанке в одно нерусское кафе.
Не соображали еще по зелени своей, что в спальных районах вообще лучше ни в какие ресторации не ходить – там везде сплошь одни хачики да урюки с шашлычниками.
Ну, и затащили их обеих в тесную гардеробную, де, давайте, девчонки, порадуйте братских представителей Кавказа оральным сексом!
Хитрая Натаха тогда в тубзик попросилась – ее пустили, а один урюк на дверях встал… А она – ловкая такая, через окошко под потолком – сперва в мужской тубзик переползла, а оттуда через окно на улицу.
И не вернулась.
Ни хоть бы даже и с ментами – но не вернулась.
Ох, отдувалась за нее Агашка, ох отдувалась…
А потом Натаха сказала, де в ментовскую бесполезняк – голый номер обращаться, менты сами заставят всей их смене сосать. Так что надо просто забыть – и все…
Агашка две недели злилась на Натаху, хотела даже с хаты от нее с другой компаньонкой отъезжать, но потом отошла.
Помирились до поры.
Год вместе прожили и вот увлеклись идеей на телевидение просочиться.
Сперва в массовки, а оттуда – кто знает?
Смену еле-еле доработала.
И так устала что почти половину от своих чаевых – заработанных натруженными ножками – решила истратить на такси. Вернее на частника, потому как на такси из Текстильщиков до Новогиреева и всей суммы едва бы хватило.
Приехала, ввалилась – сил не было уже даже душ принять, не то чтобы на чай да на разговоры.
А Натаха та вся светилась прям-таки и судя по всему как раз нуждалась в слушателе.
– Ну что? – спросила Агаша, валясь лицом на подушку, – изменила мне? С Джоном встречалась?
– Ага, встречалась, – бесстыдно призналась подруга. И тут же поспешно принялась оправдываться, – ты понимаешь, я бы и тебя бы обязательно взяла бы с собой, и без тебя бы ни за что одна бы не поехала, но ты ведь в своем кафе сегодня весь день на смене была, а у меня выходной. Я позвонила, дай, думаю узнаю, есть ли он вообще этот Джон на белом свете, или все это вранье. А он возьми, да и предложи мне сразу на встречу к нему приехать. Я тебе уже хотела звонить…
– Да не ври ты, – сквозь подступающий сон пробормотала Агаша, – ты же его визитку у меня из сумочки стырила, а говоришь, хотела потом позвонить.
Обидно было Агаше.
Обидно, что предала ее Натаха.
Третий раз уже предала.
Но спать хотелось ужасно.
– Утром поговорим, – сказала Агашка засыпая.
***
А утром Натаха собиралась на работу в свой магазин.
Не магазин, а ларек на метро Войковская.
Собиралась и как всегда опаздывала.
– Ну, рассказывай, что там у вас вчера с этим Джоном то было? – спросила Агашка едва почистив зубы и поплескав на мордашку.
Натаха в предстартовой суматохе металась по квартирке.
Из ванной на кухню – из кухни в комнату.
Смешная – заполошная в черном лифчике и белых кружевных стрингах.
