Здесь мы приступаем ко второй фазе завоевания, наиболее деликатной. Мужчина должен приблизиться к женщине, не отставая и не обгоняя, и, если только улица не будет совершенно пустынной, ему не следует подавать ей никакого сигнала, который может быть замечен прохожими; он не должен снимать шляпу, приветствовать женщину – он будет просто делать вид, что гуляет в ее компании.
Обычная фраза: «Разрешите вас проводить?» – будет глупой и вредной. Женщина никогда не ответит сразу, даже если бы таковым было ее желание. Личный опыт позволяет нам порекомендовать следующую фразу – она должна быть произнесена тихо и самым естественным тоном, как будто вы продолжаете разговор: «Куда направляетесь?»
Может случиться, что женщина не ответит. Более того, очень вероятно, что она не ответит. Охотник сам должен решить, временное ли это молчание или окончательное. Может случиться, что женщина даст пощечину. Тогда нужно немедленно удалиться. Может статься, она ответит: «Домой». Тогда вежливо, воспитанно, вкрадчивым голосом следует попросить у нее разрешения проводить ее, добавив, что, впрочем, он не желает ставить ее в неловкое положение на случай встречи родственника, жениха или даже мужа.
Это правило необходимо соблюдать во избежание неприятных сцен. Когда опасения будут развеяны, нужно проявить умеренное остроумие и большую наивность, чтобы полностью завоевать избранный предмет.
Следует всегда придерживаться следующего общего правила: необходимо создать у женщины иллюзию того, что ее завоевывали.
Солнечный Луч хорошо знал эти правила, но его робость мешала ему применять их – также и потому, что девушка ехала верхом. Каждый день она проезжала по пустынной аллее, омытой ночным дождем, под деревьями, с которых стекали капли. Солнечный Луч ожидал ее, спрятавшись за деревом, с бешено колотившимся сердцем. Он наблюдал за нею без спросу, сколько хотел, потом бежал прятаться за другим деревом, чтобы увидеть ее снова, пока она проезжала мимо. Потом – за третьим и за четвертым, весь вымокнув и измазавшись в грязи, перебегая по газонам.
Каждое утро Солнечный Луч заранее приходил в парк и, исцарапав руки среди мокрых кустов, собирал букетик цветов, но ему всегда недоставало смелости поднести его незнакомке. Пока, наконец, в тот день, поборов робость, он не вышел на середину аллеи, загородив дорогу наезднице, и, протянув шляпу, не поклонился вставшей на дыбы лошади.
– И вам не стыдно совать под нос лошади такую шляпу? – вскрикнула наездница.
И пока она рысью скакала прочь, Солнечный Луч осматривал свою шляпу. Непрезентабельна. Она знавала и лучшие времена, но как это было давно! Когда шляпа сидела на голове с характерным изломом полей, она походила на него, и Баттиста мог бы назвать ее частью себя самого. Но медлить больше нельзя; необходимо заменить ее очень красивой шляпой. А деньги?
* * *
Солнечный Луч предложил свою новеллу редактору одной газеты.
– Послушаем, о чем она, – сказал ему редактор. – Нам как раз нужны рассказы с психологическим подтекстом, сегодня только такие и нравятся публике.
Солнечный Луч кратко пересказал содержание:
– Я бродил по свету в поисках удачи, и в Лондоне мне удалось найти работу. Нужно было завлекать посетителей в трактир, уплетая пищу за обе щеки на глазах у публики. Профессия рекламного едока настолько же распространена в Лондоне, насколько неизвестна, к сожалению, у нас. Но это работа для негров. Только представьте: беспрерывно есть девять или десять часов в день – и все это за гроши. Такие гроши, что когда вечером я возвращался усталым домой, часто не находил даже ужина на столе. И чаще всего должен был довольствоваться чашкой простого кофе с молоком. Наконец, не имея больше сил терпеть такую жизнь, я попросил хозяина трактира увеличить мне плату, либо уменьшить работу. И поскольку не добился ни того, ни другого, я уволился. А что же вы хотите – заработанного мне не хватало даже на кусок хлеба и…
Редактор остановил его и некоторое время задумчиво молчал.
– Не унывайте, – сказал он в конце концов. – Сварганьте что-нибудь эффектное: раскройте преступление, опишите какое-нибудь таинственное место, принесите мне сенсационное интервью. В общем, что-нибудь интересненькое.
На улице Солнечный Луч стал ломать себе голову: таинственные места ему не улыбались; нераскрытых преступлений не было; оставалось взять сенсационное интервью. Но у кого? На площади не было и тени короля или императора, путешествующих инкогнито; старых разбойников, вышедших из тюрьмы после сорокалетней отсидки, не найти; чудаки уже давным-давно были выжаты, обсосаны и публике порядком надоели; ни одна знаменитая публичная женщина не решила удалиться в монастырь, а в городских трущобах не наблюдалось ни одного сколько-нибудь заметного потрошителя.
Баттиста не знал, что предпринять, и стал бродить по улицам, чтобы найти хотя бы одного ребенка, которого выгнали из дому невероятно жестокие родители. Но, к сожалению, дети не имели серьезных причин жаловаться на своих родителей.
Внезапно молодой человек вздрогнул. В толпе он заметил одного из тех упрямых ходоков, которые совершают бесполезный и впечатляющий труд огибания земного шара пешком: гольфы, голые коленки, вещевой мешок, очки и плакат с надписью: Вокруг земного шара пешком.
Это было интервью. Баттиста представился и пригласил ходока на ужин (он взял взаймы) в ресторан, где набросился с вопросами на сотрапезника не сразу. Он дождался, пока принесут фрукты, и тогда с большим искусством, ненавязчиво спросил:
– Устали?
– Нет, – ответил путешественник, который показался человеком немногословным.
– Не устал, – пробормотал молодой человек, записывая.
И, чтобы развязать собеседнику язык, он заказал выпить. После чего завел разговор о разных странах мира, в надежде, что визави поделится личными впечатлениями.
Но поскольку тот лишь слушал, потягивая спиртное, Солнечный Луч в конце концов решил атаковать в лоб на тему: путевые курьезы.
– Вы уже много износили пар обуви?
– К сожалению, – ответил путешественник, – да: пары две в год.
– Не так уж много. У вас специальные ботинки?
– Обыкновенные, какие носят все.
– Представляю, как настрадались ваши ноги! Вы, наверное, много пользуетесь пластырями.
– Не понадобились ни разу.
– А сколько килограммов вы потеряли с тех пор, как отправились в путь?
– Ни одного.
– А вы не падали иногда без сил к вечеру на обочине дороги?
– Никогда.
– Бывали у вас неприятные встречи?
– К счастью, ни разу.
– Даже с бродячей собакой?
– Даже с ней.
– Опасные приключения?…
– Ни одного.
– Вам приходилось ночевать в открытом поле или, быть может, в лесной чаще, разжигая костер, чтобы отпугивать диких зверей?
– Я всегда спал в кровати.
– Вас никогда не подбирали, умирающего от голода, усталости и холода, на каком-нибудь хуторе, затерянном в бескрайних просторах?
– Никогда.
– Болезни?
– Бывали простуды.
– Вам хочется отдохнуть?
– Я свеж как огурчик.
Баттиста с восхищением смотрел на этого необыкновенного человека, для которого пройти пешком вокруг земного шара – сущий пустяк.
– Да вы знаете, что вы феномен? – сказал он. – Не было еще на свете такого путешественника пешком вокруг земного шара, на ком бы никак не сказывалось такое трудное дело. Это просто необъяснимо.
Путешественник зажег одну из сигарет, предложенных ему Солнечным Лучом, хлопнул еще один стаканчик.
– Все очень даже просто объясняется, – сказал он. – Я отправился в путешествие пешком вокруг земного шара всего лишь полчаса назад. Я вышел из дому полчаса назад – а мой дом стоит напротив этого трактира – и, поскольку мне посчастливилось встретить вас, я сделал первый привал: до сих пор я прошел десять метров. Разрешите откланяться.
Путешественник встал и, взвалив рюкзак на плечи, продолжил свой путь пешком вокруг земного шара.
Глава II
Трудности нахождения бумажника на улице – Как ведут себя деньги – «Джованни, револьвер!» – Как развить силу воли и собрать чемоданы, с практическим применением поэзии
Баттиста был одним из тех людей, которые надеются найти бумажник на улице.
Эти странные люди, возвращаясь ночью домой, пользуются пустынностью улиц, чтобы пошнырять глазами туда и сюда в своей странной надежде. И найти бумажник, когда улицы пустынны и все благоприятствует тому, чтобы подобрать его и обследовать его внутренности, явится знаком высшего расположения фортуны. Но они готовы и на тот случай, если вдруг найдут его днем на оживленной улице. Случись такое, они либо наступят на него ногой и дождутся, когда никто не смотрит, чтобы подобрать его; либо сделают вид, что уронили газету или платок, или что-нибудь еще, и, наклонившись подобрать все это, подбирают и бумажник, содержимое которого осмотрят, лишь оказавшись в укромном месте. Но несмотря на такие ожидания, бумажники им не попадаются никогда.
