Я уселся у бара, через один табурет от той из двух девиц, что была покрупнее. Официантка, довольно уродливая брюнетка, вяло подняла голову, глядя на меня.
— Что у вас есть без молока? — сказал я.
— Лимонный сок? — предложила она. — Грейпфрутовый? Томатный? Кока-кола?
— Грейпфрут, — сказал я. — И чтобы стакан был полон не до краев.
Я полез в куртку и откупорил фляжку.
— Никакого алкоголя здесь, — вяло запротестовала официантка.
— Да ладно. Это мое лекарство, — рассмеялся я. — Не беспокойтесь о своей лицензии.
Я протянул ей доллар. Сегодня утром я получил свой чек. Девяносто долларов за неделю. Клем знал людей. Она дала мне сдачу, и я оставил ей щедрые чаевые.
Сок грейпфрута с бурбоном — это не так уж замечательно, но лучше, чем без ничего, во всяком случае. Мне стало лучше. Я выкарабкаюсь. Я уже начал выкарабкиваться. Ребятки смотрели на меня. Для этих сопляков двадцатишестилетний тип — уже старик; я изобразил улыбку для белокурой малышки; она была одета в голубой с белыми полосами свитер без воротника, с закатанными до локтя рукавами, и на ней были беленькие носочки и туфли на толстых каучуковых подошвах. Она была миленькая. С хорошо развитыми формами. Под рукой это, наверное, ощущалось как зрелые сливы. Она была без лифчика и соски ее вырисовывались сквозь шерстяную ткань свитера. Она тоже мне улыбнулась.
— Что, жарко? — высказал я предположение.
— До смерти, — сказала она, потягиваясь.
Под мышками у нее проступили пятна от пота. Это произвело на меня определенное действие. Я поднялся и бросил пять центов в щель автоматического проигрывателя, который стоял там.
— А потанцевать смелости хватит? — сказал я, приближаясь к ней.
— Ох, вы меня убьете! — сказала она.
Она так ко мне прижалась, что у меня перехватило дыхание. От нее пахло, как от чистенького младенца. Она была тоненькая, и я мог дотянуться до ее правого плеча и правой руки. Потом я двинул руку опять вверх и скользнул пальцами ей под грудь. Другая пара смотрела на нас и тоже принялась танцевать. Это была уже поднадоевшая песня Дайны Шор «Прогони летящую муху». Она подпевала без слов. Официантка оторвала нос от своего журнала, увидела, что мы танцуем, и вновь погрузилась в чтение.
Под пуловером у малышки ничего не было. Это сразу чувствовалось. Хорошо бы, чтоб пластинка уже кончилась, еще две минуты, и я имел бы просто неприличный вид. Она оставила меня, вернулась на свое место и посмотрела на меня.
— Для взрослого вы неплохо танцуете…, — сказала она.
— Это меня дедушка научил, — сказал я.
— Чувствуется, — насмешливо бросила она. — И на копейку не сечете.
— ВЫ меня, конечно, наколете в том, что касается джаза, но я могу научить вас другим штучкам.
Она полуприкрыла глаза.
— Штучкам, которые умеют взрослые?
— Это зависит от того, есть ли у вас способности.
— А, вижу, куда вы клоните… — сказала она.
— Вы, конечно, не знаете, куда я клоню. Есть у кого-нибудь из вас гитара?
— Вы играете на гитаре? — сказал мальчишка. У него был такой вид, будто он только что проснулся.
— Я немного играю на гитаре, — сказал я.
— Тогда вы и поете тоже, — сказала другая девица.
— Я немного пою…
— У него голос как у Кэба Кэллоуэя, — насмешливо сказала первая.
Ее раздражало то, что другие со мной разговаривают. Я тихонько дернул наживку.
— Поведите меня куда-нибудь, где есть гитара, — сказал я, глядя на нее, — и я покажу вам, что я умею. Я не стремлюсь к тому, чтобы меня принимали за В.-Ч.Хэнди, но могу наигрывать блюзы.
Она выдержала мой взгляд.
— Ладно, — сказала она, — мы поедем к Би-Джи.
— У него есть гитара?
— У нее есть гитара, у Бетти Джейн.
— Это мог бы быть Барух Джюниор. — Я зубоскалил.
— Ну да! — сказала она. — Он же здесь живет. Пошли.
— Мы туда отправляемся прямо сейчас? — спросил мальчишка.
— Почему бы нет? — сказал я. — Ей надо, чтобы ей вытерли носик.
— О'кей, — сказал мальчишка. — Меня зовут Дик. А она — Джики. Он указал на ту, с которой я танцевал.
— А я, — сказала другая, — Джуди.
— Я — Ли Андерсон, — сказал я. — Работаю в книжной лавке напротив.
— Мы знаем, — сказала Джики. — Уже две недели нам это известно.
— Вас это так интересует?
— Конечно, — сказала Джуди. — В наших местах не хватает мужчин. Мы вышли вчетвером, хотя Дик и протестовал. У них был весьма возбужденный вид. У меня оставалось достаточно бурбона, чтобы возбудить их еще немного, когда это понадобится.
— Следую за вами, — сказал я, когда мы оказались на воздухе. Кабриолет Дика, старая модель крейслера, стоял у дверей. Он усадил девиц на переднее сиденье, а я расположился сзади.
— Чем вы занимаетесь на гражданке, молодые люди? — спросил я.
Машина резко взяла с места, и Джики встала на колени на сиденье, повернувшись ко мне лицом, чтобы отвечать.
— Мы работаем, — сказала она.
— Учеба?.. — подсказал я.
— Ну да, и другое тоже…
— Если бы вы пересели сюда, — сказал я, немного форсируя голос из-за ветра, — разговаривать было бы удобнее.
— Вот еще, — прошептала она.
Она опять полуприкрыла веки. Наверное, научилась этому трюку в каком-нибудь фильме.
— Вы, что же, не хотите скомпрометировать себя?
— Ну ладно, — сказала она. Я обхватил ее плечи и перевернул ее через разделяющую нас спинку сиденья.
— Эй вы! — сказала Джуди, обернувшись. — У вас своеобразная манера разговаривать.
Я в это время усаживал Джики слева от себя и старался ухватить ее за наиболее подходящее место. Это получалось весьма недурно. Похоже, она понимала смысл шутки. Я усадил ее на кожаное сиденье и обнял за шею.
— А теперь — спокойствие, — сказал я. — А то я вас отшлепаю по попке.
— Что у вас в этой бутылке? — сказала она. Куртка лежала у меня на коленях. Она просунула под нее руку, и не знаю, специально ли она это сделала, но нацелилась она чертовски верно.
— Не двигайтесь, — сказал я, вытаскивая ее руку. — Я поухаживаю за вами. Я отвинтил никелированную пробку и протянул ей флягу. Она сделала порядочный глоток.
— Только не до конца! — запротестовал Дик. Он следил за нами в зеркало заднего обзора.
— Передайте мне, Ли, старый крокодил…
— Не бойтесь, у меня есть еще одна. Он удерживал руль одной рукой, и, протянув другую к нам, шарил ею в воздухе.
— Эй, никаких шуток! — посоветовала Джуди. — Смотри, не отправь нас в кусты!..
— Вы — холодный разум этой банды, — бросил я ей. — Никогда не теряете хладнокровия?
— Никогда! — сказала она.
Она на ходу перехватила бутылку в тот момент, когда Дик собирался мне ее возвращать. Когда она протянула мне ее, та была пуста.
— Ну как, — одобрительно сказал я, — дела пошли лучше?
— О!.. Совсем неплохо… — сказала она. Я увидел, что на глазах ее выступили слезы, но держалась она хорошо. Голос у нее был немного сдавленный.
— А теперь, — сказала Джики, — мне ничего не осталось…
— Поедем за следующей, — предложил я. — Заберем гитару и потом вернемся к Рикардо.
— Вам везет, — сказал парнишка. — Нам никто не хочет продавать.
— Вот что значит выглядеть слишком молодо, — сказал я, посмеиваясь над ними.
— Ну, не так уж молодо, — пробурчала Джики.
Она завозилась и пристроилась таким образом, что мне не оставалось ничего лучшего, как сплести пальцы, чтобы заняться чем-то.
Колымага неожиданно остановилась, и я небрежно свесил руку вдоль ее руки.
— Я сейчас вернусь, — объявил Дик.
Он вышел и побежал к дому. Тот явно был составной частью целого ряда домов, построенных одним и тем же подрядчиком на целом земельном участке. Дик опять появился на пороге входной двери. В руках он держал гитару в лакированном чехле. Он захлопнул за собой дверь и в три прыжка добрался до машины.
— Би-Джи нет дома, — объявил он. — Что будем делать?
— Мы вернем ей гитару, — сказал я. — Садитесь. Поезжайте мимо Рикардо, чтобы я мог наполнить эту штуку.
— У вас будет прекрасная репутация, — сказала Джуди.
— О, все сразу поймут, что это вы вовлекли меня в ваши мерзкие оргии, — уверил я ее.
Мы проделали в обратном порядке тот же путь, но гитара мне мешала. Я сказал парнишке, чтобы он остановился на некотором расстоянии от бара, и вышел, чтобы заправиться горючим. Я купил еще одну фляжку и вернулся к компании. Дик и Джуди, стоя на коленях на переднем сиденье, энергично обсуждали чтото с блондинкой.
— Как вы думаете, Ли, — сказал парнишка. — Искупаемся?
— Согласен, — сказал я, — вы одолжите мне купальный костюм? У меня здесь ничего нет…
— О, мы устроимся!.. — сказал он.
Он тронул машину, и мы выехали из города. Почти сразу он свернул на дорогу, шедшую наперерез, которой едва хватало, чтобы по ней мог проехать крейслер, и которая содержалась из рук вон плохо. В общем-то, вообще никак не содержалась.
