Я посмотрел туда, куда он указывал, и у меня екнуло сердце.
Рыба была примерно с мою руку.
— Черт, ты только посмотри, какая огромная! — крикнул он.
Я не мог оторвать глаз. Она отдыхала в тени большой ветви, висевшей над водой. «Боже ты мой, — мысленно спросил я рыбу, — откуда ты такая взялась?»
— Ну, и как мы ее ловить будем? — спросил паренек. — Жаль, что я свое ружье дома оставил.
— Не дергайся, поймаем, — ответил я. — Черт, ты только посмотри на нее. Надо ее загнать в стремнину.
— Ты хочешь мне помочь? Тогда она от нас не уйдет! — обрадовался он.
Рыбина тем временем проплыла несколько футов вниз по течению и остановилась, медленно шевеля плавниками, ее хорошо было видно в прозрачной воде.
— Короче, что делать-то будем? — спросил мальчик.
— Я пойду наверх и заставлю ее двигаться вниз по течению, она поплывет к тебе — а ты стой в стремнине, и когда она попытается проскочить мимо тебя — долбани по ней и тащи на берег, сам думай, как это сделать. А там прижми ее хорошенько и жди меня.
— Заметано. Черт, ты глянь, она уплывает! Куда, черт ее дери?! — завопил парень.
Рыба поплыла опять вверх по течению и остановилась недалеко от берега.
— Никуда она не уплывает. Ей уже некуда плыть. Ты глянь! Она же обосралась от страха. Знает, что мы рядом. Вот и носится туда-сюда — ищет место, куда бы ей свинтить. Видишь, опять остановилась. Не выйдет у нее ничего. И она об этом знает. Знает, что ей хана. Знает, что она в дерьме. Так, я пошел наверх, чтоб ее к тебе туда вниз подогнать. Лови ее, когда попытается мимо тебя проскочить, понял?
— Мне бы сейчас мое ружье, — сокрушался парнишка. — Тогда я бы уж точно не дал ей уйти.
Я поднялся немного выше по течению, потом зашел в реку и отправился вниз, всматриваясь в водную толщу. Вдруг рыбина ломанулась от берега, прямо передо мной развернулась, подняв облачко ила, и устремилась вниз по течению.
— Она к тебе рванула! — заорал я. — Лови ее, она сейчас подплывет!
Но рыбина развернулась, не доплыв до стремнины, и рванула назад. Я начал кричать и бить по воде руками, тогда она вновь метнулась к стремине.
— Плывет! Держи ее, лови! Она к тебе плывет!
Но этот недоумок нашел какую-то палку, и когда рыбина доплыла до стремнины, двинулся на нее с этой чертовой дубинкой, придурок, вместо того, чтобы долбануть ее что было мочи, как мы договорились. Рыба, ошалев от страха, рванула прямо на него, к мелководью. И запросто улизнула. А этот кретин ринулся за ней, но поскользнулся и упал.
Он вылез на берег, весь мокрый.
— Я ее ударил! — заорал он. — По-моему, я ее ранил. Я ее даже схватил, но удержать не смог.
— Ни хрена ты не сделал! — я никак не мог отдышаться. Я был очень рад, что у парнишки ничего не вышло. — Ты, тупица, ты к ней и на три фута подойти не смог. На хрена ты взял палку? Тебе ведь всего лишь нужно было ее оглушить и все. Она теперь уже черт знает где! — Я попытался сплюнуть. Я тряхнул головой. — Не знаю, мы ее не поймали и, скорей всего, вообще не поймаем.
— Черт, я ведь по ней попал! — завизжал паренек. — Ты что, не видел? Я точно попал, а потом схватил ее руками. А ты ее вообще вблизи не видел. И чья это в конце концов рыба?
Он смотрел мне в глаза. Вода стекала со штанов прямо в ботинки.
Я промолчал, мне и самому было интересно, чья же это рыба. Я пожал плечами.
— Ну, и ладно. Я-то думал, наша общая. Давай поймаем ее. Только теперь чтобы без всякой придури, это я про нас обоих.
Мы пошли вброд вниз по течению. Я промочил только ноги, а на парнишке вообще сухой нитки не осталось. Он прикусил нижнюю губу, чтобы его кроличьи зубы не стучали.
Рыбы не было видно ни в стремнине, ни дальше по течению. Мы переглянулись: а вдруг рыбина ушла ниже по течению, где запросто могла спрятаться в одной из глубоких впадин? И вдруг прямо у нас на глазах эта тварь всплыла рядом с берегом, подняв со дна кучу ила своим хвостом, и вновь скрылась из виду. Она рванула к другой стремнине — кончик хвостового плавника торчал над водой. Она проплыла недалеко от берега и, в конце концов, остановилась. Теперь и ее хвост наполовину был над водой, рыбина едва передвигала плавниками — лишь для того, чтобы ее не смыло течением.
— Видишь ее? — спросил я.
Парнишка начал вглядываться в воду. Я взял его руку и направил его указательный палец в сторону хвоста.
— Вон там. Так, слушай сюда. Я пойду вон к тому узенькому месту. Понял, что я имею в виду? А ты жди здесь, пока я тебе крикну. Потом иди прямо на нее. Договорились? И смотри, не упусти ее на этот раз, если она вдруг поплывет в твою сторону.
— Ладно, — сказал парень и закусил губу.
— На этот раз мы точно ее прижмем, — прошептал он, а сам весь трясся от холода.
Я вылез на берег и пошел ниже по течению, стараясь не шуметь. Затем я тихо соскользнул в воду, но этой чертовой проклятой твари я почему-то не увидел, и у меня замерло сердце. Я испугался, что она уже улизнула в одну из впадин, а оттуда фиг ее выловишь.
— Она все еще там?! — прокричал я и, затаив дыхание, ждал его ответа.
Парнишка махнул рукой.
— Тогда начинай! — прокричал я снова.
— Держи ее! — завопил он в ответ.
У меня затряслись руки. Река здесь была всего в три фута шириной, а берега глиняные, топкие. Глубина была так себе, но течение довольно сильное. Парнишка начал спускаться вниз по течению, вода ему была по колено, он кидал камни впереди себя, кричал и бил руками по воде.
— Она сейчас к тебе подплывет!
Парнишка замахал руками. И тут я увидел, что рыбина прет прямо на меня. Заметив меня, она попыталась развернуться, но было слишком поздно. Я упал на колени, обхватил ее руками, а вода была холодающая, почти ледяная. Я начал вытаскивать рыбину из воды, поднимая ее все выше и выше, пытался выбросить ее на берег — в итоге мы с ней вместе очутились на суше. Я крепко держал ее, рыба билась в моих объятьях, надеясь вырваться. Потом я сумел схватить ее за жабры, я запустил одну руку внутрь и нащупал челюсть. Теперь ей никуда не деться, да, она еще пыталась бороться, и ее тяжело было держать, но она была теперь в моей власти, и я не собирался ее отпускать.
— У нас получилось! — крикнул парнишка, все еще плескаясь в воде. — Черт, у нас все таки получилось! Здоровая, правда? Ты только погляди! Дай мне ее подержать! — выкрикивал он.
— Сначала ее надо убить, — ответил я.
Я прорвал горло рыбины другой рукой и начал давить голову вниз, изо всех сил, стараясь не пораниться о зубы этого чудища, пока не почувствовал, как трещат ее кости. Рыба забилась в предсмертных судорогах и потом совсем обмякла. Я положил ее на траву, сделал шаг назад, и мы принялись ее рассматривать. В этой рыбине было фута два, не меньше. Она была жутко тощей, но я никогда не ловил такой огромной. Я снова схватился за ее челюсть.
— Эй! — начал было паренек, но промолчал, увидев, что я собираюсь дальше делать. Я смыл всю кровь и снова бросил рыбу на траву.
— Мне прям не терпится показать ее папе, — сказал парень.
Мы оба были мокрые с головы до ног, и нас трясло от холода. Но мы продолжали рассматривать нашу добычу, общупывали ее со всех сторон. Мы даже раскрыли ей пасть и начали водить пальцами по рядам острых зубов. Бока рыбы были усеяны шрамами, беловатыми пухлыми рубцами шириной с четвертак. На морде, вокруг глаз, — всюду были какие-то зазубрины и вмятины, и такие же на носу. Я подумал, что рыба, скорей всего, часто ударялась о камни или дралась с другими рыбами. А какая худющая, ну совсем худая для своей невероятной длины, да и розоватые полоски на ее боках почти не видны, брюхо же было дряблым и серым, а должно быть упругим и белым. Но все равно она классная, думал я.
— Мне, наверное, уже пора, — сказал я. Я посмотрел на облака над горами, где обычно садится солнце. — Мне нужно идти домой.
— Понятно. Мне тоже. Я окоченел тут уже, — сказал паренек. — Эй, я понесу ее!
— Давай возьмем какую-нибудь палку — просунем ее через жабры и вдвоем понесем, — предложил я.
Он быстро нашел палку. Мы продели ее через жабры и стали двигать рыбу на середину. Потом каждый из нас взялся с одного конца, и мы отправились назад к мосту.
— Ну, и что мы будем с ней делать? — спросил парень.
— Не знаю, — сказал я, — я ведь ее поймал.
— Нет, мы оба. И еще я ее первый увидел.
— Это правда, — сказал я. — Хочешь, подбросим монетку?
Я сунул свободную руку в карман — денег у меня с собой не было. И вообще что бы я делал, если бы проиграл?
Так или иначе, парень не согласился:
— Нет, не хочу я никакую монетку подбрасывать.
— Ладно, не будем, — уступил я. Потом я оглядел парнишку — волосы взъерошены, губы синие от холода. Я бы его с одного удара положил, если что. Но драться мне не хотелось.
Мы добрались до места, где оставили наши вещи. Каждый из нас взял свои пожитки — одной рукой, не выпуская конец палки из другой. Потом парень подошел к велосипеду. Я покрепче вцепился в палку, на тот случай, если он что-нибудь затеет.
