— В вашей внешности нет ничего такого, что могло бы отвратить меня, не будь я терапевтом. — Я и сам слегка запутался.
Нечасто мне приходилось вести подобные разговоры на первой же сессии! Надо было запутать клиентку, успокоить и убаюкать бесконечной чередой слов, усыпить ее бдительность. «Она меня ловит. Но не поймает!»
— А что есть такого в моем характере? Я смотрела много передач, посвященных этому. Уверена, что я не страдаю теми недостатками характера, которые обычно отталкивают мужчин. — Голос Натальи звучал не очень уверенно, и я начал понимать, над чем мы будем работать в первую очередь.
— Характер есть у каждого. И у каждого характера есть свои качества, которые с разных ракурсов могут казаться достоинствами и недостатками. Скажите, с чем вы пришли ко мне? Что вы видите конечной целью терапии?
Я несколько торопил события, потому что прошло уже сорок минут, и нам следовало определиться. Я никогда не проводил с клиентами больше пятидесяти пяти минут и не собирался нарушать правило и в этот раз.
— Я хотела бы узнать, в чем моя проблема…
— Зачем?
— Чтобы меня не бросали… Чтобы не быть одинокой. Я хочу, чтобы рядом со мной был надежный мужчина, с которым я в любой момент могу поделиться переживаниями. Который не будет равнодушен к моей боли. Который станет мне опорой и защитой… Такой, как вы, например, — неожиданно закончила Наталья и опустила глаза.
Правой рукой она теребила край и без того короткой юбки.
«Такой, как я? Но ведь она совершенно не знает меня как человека. Она провела со мной меньше часа, а до этого видела по телевизору. С чего она взяла, что я представляю собой нужный ей тип мужчины?» — Я понял, что Наталья явно была склонна додумывать за людей, дорисовывать их в своем воображении. И главная проблема ее взаимоотношений с миром уже угадывалась. Сначала, знакомясь с человеком, она дорисовывала его как хотела, а потом разочаровывалась, когда реальный человек оказывался другим.
— Почему вы волнуетесь, Наталья? Вы видите что-то неприличное или недостойное в своем желании?
— Честно говоря, да. Мне кажется, что я вступаю в сговор с вами, чтобы украсть у судьбы то, что мне не принадлежит и не может принадлежать… — Ее голос дрогнул.
— Ну что вы, Наталья, успокойтесь, пожалуйста. Каждый имеет право на счастье. И я помогу вам разобраться в себе, обязательно помогу. Не могу гарантировать, что это будет быстро и легко, — хотя мысленно я уже прикинул масштаб проблем, — но при вашем активном участии все изменится, вот увидите!
Мы договорились с ней о количестве и частоте встреч, и я дал ей задание нарисовать двух женщин: одну — как она видит себя сейчас, и вторую — какой она хотела бы стать к концу терапии.
* * *
Погода была прекрасной, и Наташа с Женей решили прогуляться по скверу. Как только они вышли из дома, у Жени зазвонил телефон. Видимо, звонил его приятель, потому что они сразу начали оживленно обсуждать какие-то свои дела, в которых Наташа ничего не понимала. Женя увлекался кайтсерфингом, а Наташу заставляли зевать беседы о стропах, креплениях, пилотажках и прочих неинтересных ей вещах. Гуляли они с полчаса, из которых двадцать девять минут Женя разговаривал по телефону. Наташа терпеливо молчала и старалась отвлечься. Наконец Женя повесил трубку и вопросительно посмотрел на девушку:
— Ты что, обиделась?
— Нет, с чего ты взял?
— Ну, ты молчишь. Я всю дорогу говорю по телефону, а ты даже не возмущаешься.
Наташа смерила Женю строгим взглядом. Непонятные существа эти мужчины. Не угадаешь, как с ними себя вести. Начитавшись литературы об отношениях, Наташа давно уже решила для себя, что никогда не будет женщиной-пилой. Это был ее метод кнута и пряника: с одной стороны, она была понимающей, терпеливой и поддерживала своих мужчин во всем. С другой — держала их в тонусе своим иногда прохладным отношением и отстраненностью. Тут было важно не переусердствовать, но Наташа уверенно выдерживала баланс. Вот и сейчас она решила спокойно терпеть, пока Женя наговорится с приятелем; она видела, что бойфренду отчасти приятно оставить ее без внимания на время прогулки. И Наташа дала Жене возможность потешить свое самолюбие, или что он там тешил таким образом: пускай почувствует себя победителем в этой маленькой игре. Вслух же она сказала:
— Давай я сегодня приготовлю ужин. Пойдем в магазин, купим чего-нибудь.
— Ты знаешь, я только что договорился с Серегой пойти вечером в спортбар. Тебя не зову, ты же понимаешь, это мужское мероприятие.
— Ну хорошо. Но в магазин все равно зайдем.
Наташа не стала уговаривать Женю изменить свое решение и провести вечер с ней. Никаких сцен — это было ее главное правило.
Они познакомились на корпоративной вечеринке, куда Наташу пригласила одна из ее немногочисленных подруг. Фирма сняла для своих сотрудников загородный особняк, оставалось несколько свободных мест. Наташа с подругой и еще парой человек приехали чуть позже, когда почти все уже собрались. Девушки плохо знали дорогу, и один из их спутников позвонил Жене, чтобы уточнить маршрут. Женя вышел им навстречу, и Наташа сразу высоко оценила молодого человека: высокий, статный и немного отрешенный. Она не знала, обратил ли Женя внимание на нее, и решила посмотреть, как будут развиваться события.
Позже выяснилось, что симпатия была взаимной, Наташа и Женя быстро нашли общий язык и просидели на крыльце почти до утра, болтая обо всем на свете. Все на свете преимущественно было кайтсерфингом, и болтал тоже в основном Женя, но Наташа слушала, делая вид, что ей очень интересно. Она знала, что мужчины любят, когда женщины им внемлют, и старалась изо всех сил.
Дальше их отношения развивались стремительно. Женя был очень активным, постоянно придумывал необычные свидания: то они ходили на ночной киномарафон под открытым небом, то на какие-то гонки, то в парк аттракционов. На день рождения Наташи Женя отыскал где-то и подарил ей винтажные сережки, которыми девушка бредила, но никак не могла найти. Одним словом, все казалось идеальным. Но так было только вначале. С течением времени Женя стал меняться. Несмотря на то что молодые люди практически жили вместе, они все меньше общались. Женя стал более холодным и равнодушным. Постоянно ссылался на занятость, пропадал с друзьями. Наташа чувствовала, что вскоре, вероятно, их отношения завершатся так же, как и все ее предыдущие романы. Они могли не разговаривать часами, находясь в одной комнате. Женя сидел в Интернете, на кайт-форумах или готовился к каким-то аттестациям по работе. Когда Наташа пыталась привлечь его внимание, он отмахивался и просил не мешать. Девушка не понимала, что происходит, почему Женя так ведет себя, что изменилось и есть ли в этом ее вина. Она была почти уверена, что дело в ней. Для своих мужчин она старалась быть идеальной во всем: привлекательно выглядеть, заботиться о них, не капризничать, не качать права, вкусно готовить, но при этом быть чуть недоступной, чтобы подогревать интерес к себе. По всем законам ее поведение было стопроцентно правильным. Однако все ее отношения развивались по одному и тому же сценарию: знакомство, взаимный интерес, стремительное развитие, затем внезапное охлаждение. После мужчина, как правило, исчезал. Это повторялось вновь и вновь, и Наташа не могла понять, в чем дело. Она постоянно думала об этом, пыталась проанализировать, что же с ней не так, но ответа не находила.
Вот и сейчас Наташа чувствовала, что Женя может в любой момент исчезнуть из ее жизни, как и остальные. Она даже не чувствовала — она была уверена, что так и произойдет. Подсознательно она уже смирилась с этим фактом и просто ждала.
* * *
Наталья пришла ко мне через три дня, как мы и договаривались.
Я появился в офисе примерно за двадцать минут до назначенного ей времени. Девушка уже сидела в приемной. Любопытно было посмотреть, как она себя поведет: попросит ли начать сессию раньше, будет ли настойчива в этом или промолчит. Увидев меня, девушка поздоровалась, но осталась сидеть на своем месте.
В начале сеанса Наталья без напоминаний протянула мне свое домашнее задание. Мне сразу бросилось в глаза, что на первом рисунке — «Наталья сейчас» — была изображена одна женщина, а на втором — «Наталья в конце психотерапии» — фигур было уже две, женская и мужская, держащиеся за руки. На обоих рисунках женские фигуры были практически одинаковыми (впрочем, это еще подлежало обсуждению). Мне даже показалось, что выражения двух этих лиц были примерно одинаковыми. Мужская же фигура на втором рисунке была тщательно прорисована. Странно, но при схематическом изображении лица и тела одежда мужчины была выписана точно и детально. Скорее всего, это означало, что для Натальи важна внешняя атрибутика. Да и мужчина ей, вполне возможно, нужен был только для социального статуса.
