Но что же вы своим знакомым по телефону рассказали? О том, что манкируете работой? Трудом пренебрегаете? Мороженое поедаете? Войну наблюдаете? Правильная война. Возможно я покажусь каннибалом, но я рад, что томагавк выкопан со дна залива и пущен в ход.
Это весьма полезно для расейской думы, — посадить бы этих ублюдков в Н-й поезд и под откос пустить где-нибудь под Геленджиком, а людям загодя билеты продавать и семечки выдавать на момент представления.
Впрочем страстность моя может исчерпывающе объясниться не только предрасположенностью к беспричинной жестокости, но и тем, что я не совершенно не выспался. И представляю из себя сплошного Айвазовского — красные, как говядина, глаза, щетина, — скрежет зубовный.
В никакое сравнение не идет с элегантным французским символизмом про девочку у телефона с мороженым в руке.
[48]
Здравствуйте, дорогой Аркадий!
Еле успевая в закрывающуюся на холодные каникулы библиотеку за Вашим Вайнбергером, то есть переведенческими бумажными тиграми, с меня слетела шляпа, а ключи остались в машине.
Вы видите свою машину, в ней идет напряженная внутренняя жизнь, добро, теплота, но Вам в ней нет места, и Вы лицезреете уверенные в себе ключи, свисающие из замка зажигания! Пришлось папе ехать ко мне на подмогу с запасными ключами!
[49]
Милая Рита,
вероятно, в конце концов становится не по себе оттого, что на этом свете необходимо бесконечно искать квартиры, какие-то не до конца артикулированные деньги, ключи, пропадающие в недрах машины, иногда признания, а то и кредитные карточки (вряд ли рублевой купюрой возможно соскрести лед с лобового стекла, — с лобных долей мозга еще куда ни шло), а там еще и колдовскую зеленую жидкость супротив мороза, да и сколько всего этого рано или поздно начинает приводить в уныние.
Кстати, поем хвалу вашему папе за поддержку и помощь! В доме также случается забывать ключи. У меня было два случая. Обычно это происходит с похмелья. В первый раз (в добрые старые времена), я пообещал пожарнику три рубля, и он взвился со своей эоловой лесенкой на пятый этаж, цепляясь ею поочередно за балконы. Во второй — я просто сел под моросившим дождем на скамью и навсегда уставился в буйно кипящую зелень кустарника. Однако спустя час с небольшим к своему изумлению увидел, как к моему дому приближается чета Скиданов, едва переставляя ноги под бременем мехов с пивом. Остальное пусть допишут студенты литературного института.
Моя же литературная иноходь, как вы элегантно выразились, по сути дело вынужденное и в действительности является откровенным потаканием вкусам газетных боссов, требующих минимум придаточных (а лучше полной их ликвидации), а того паче «чтобы в материале числа слов, за которыми надо было лезть в словарь, не превышало трех». А почему не двух? Или не четырех? И за какими словами и кто по обыкновению лезет в словарь?
[50]
Здравствуйте, дорогой Аркадий!
Встретила сегодня Т. М. Он любезно дал мне прочитать письма Веры Слоним к нему, в которых она восхищалась присланными ей рыбами и морскими бабочками, которых Т. М., занимаясь подводным плаванием, на пленку заснял. Он является владельцем «Короля, Дамы, Валета» выпуска 1928 года со стихотворением на ней, написанным рукой Владимира Набокова и еще нигде не напечатанным. Дмитрий Набоков собирается переводить его на английский.
Есть у Т. М. копии старых русских журналов со стихами Михаила Горлина и Раисы Блох, а также копии набоковских книг, которые он хочет передать в дар русскому музею Набокова в Санкт-Петербурге. Поспешу представить Вам на суд свое стихотворение с одной довольно сомнительной рифмой…
АКРОСТИХ
Назови мне время звонко
Ароматными словами —
Будет огненная гонка
О бок с прошлыми годами!
Кони бросятся по кругу,
Обжигая память раем:
Выра, Родина… разлука —
Ужас вечный будто Каин.
1989
В нем ровно 64 слога, что соответствует количеству шахматных клеток, а также номеру комнаты в Монтре, где чета Набоковых проживала.
[51]
Милая Рита,
по-видимому, это предопределено… Куда ни гляну в последнее время, неизбежно встречаю взгляд Набокова. В чем отчасти повинны и вы своим стихотворением (нужно ли его хвалить? И тем не менее, оно продолжает оставаться странным и не идет из головы), — не только укрепившем меня в моем чувстве, но паче того, сообщившем ему некую живительную невнятность очевидного, которая навряд ли сможет найти объяснение только лишь в вашей очарованности нумерологией, магией совпадений, мирами симметрий и соответствий, на свой лад всегда обещающих раскрыть тайну осмысленности того, что казалось лишено изначально не только смысла, но подчас даже и значения, — секрет постоянства… Не рассыпающийся «бросок костей» Малларме.
Слово «Выра», слово места, слово именования определенного локуса истории (но кто сказал, что история это время?) вчера вечером диковинным образом образовало собственное время, где вы беструдно смогли бы обнаружить меня и моего давнего приятеля Бориса Останина, на чьей «даче» в Вырице в семидесятых я проводил каждое лето.
Баснословная пора купаний в мутной и быстрой после дождей Оредежи, венки из купальницы, эра поедания малины, вечерних бесед с красным вином на веранде в зарослях жасмина, минуты ночных прогулок, комары, очки в тонкой круглой оправе, ослепительно тихие ночи, намокшие понизу длинные цветастые юбки… полагаю, тогда Останин сказал, что у меня — то есть в моей «литературе» (Боже мой, и литературы в помине не было!) он не находит «животных», лишь в редких случаях птиц и насекомых. На что, если не изменяет память, я ответил, что птицам чем-то нужно питаться, ведь не могут они поедать баранов, во всяком случае, в наших широтах. Спустя несколько лет к нашей компании присоединились еще какие-то люди, а среди них замечательнейший Игорь Андреевич Терентьев, живой физик-теоретик, ученик Фокка, видавший Гейзенберга и не сказавший ему ни единого слова, потому как «только-только я намеревался задать вопрос, как уже знал, нет… почти даже слышал на него ответ… Так какая нужда была говорить?» Не было, конечно не было никакой в том нужды. И так далее. О том, как мне Фокк дал рубль, как-нибудь в следующий раз.
Но вчера я показал приятелю ваше стихотворение — тотчас замечу, по-моему, я это невольно упустил, он также много лет кряду неторопливо идет по следу Набокова, впрочем, насколько он преуспел в своем предприятии, судить не мне. Так или иначе, разговаривая о то о сем, он снова возвратился к вашему стихотворению, а затем попросил передать вам следующее его наблюдение.
В 20-х годах во вселенной шахмат сияла более, чем яркая звезда гроссмейстера Рети. В нем угадывали совершенно новое явление. Его мышление радикально отличалось от того, что вошло в обиход и стало разменной монетой спортивных или коммерческих турниров. Кажется (а даты, безусловно, нужно проверять, — к тому же вы сами знаете каковы мои отношения с хронологией), именно в это время он издает книгу об «ультрамодерных» шахматах. Высказанные им концепции опрокидывают привычные представления. Возникает нечто даже вроде движения…
Через год или два Рети оставляет игру. Скука обращает его к шахматным задачам. Но и это длится недолго, он оставляет искусство композиции и… ходили слухи, обращается к художественной литературе. Далее его следы утрачиваются.
Среди созданных им шахматных задач есть один «гамбит», который и привлек внимание Останина. Но прежде, чем перейти непосредственно к самой задаче, напомню, что в шахматах существует не только привычная нам всем с детства французская нотация — «Е2-Е4», построенная по декартовской системе координат, которая полагает началом исчисления нуль, солнце.
Словом, ряд чисел во французской нотации поднимается от крайнего поля белых, с единицы. Крайнее или начальное число черных по этой оси — 9.
Обозначения позиций фигур известны.
В английской же системе, ныне как бы вышедшей из употребления (слишко много крепости для дома) — две числовых оси. Белая и черная. И каждая начинается с 1. Буквенные обозначения соответствуют английским названиям фигур. Королева — Q, Король — К, Офицер — В (ishop), Конь — К (night). С тем, чтобы не путать офицера со стороны короля ему добавляется К — ВК. Королевский офицер и т. д.
По этой же причине у королевского коня снимается К (night) — У Себастьяна она не снята. Позиция королевского коня обозначается литерой N. Интересней другое, последовательность полной записи хода, а в случае гамбита Рети первый ход записывается таким образом. Конь (N) идет на клетку В (ishop) со стороны Короля (К) на горизонталь 3. NBK3.
Беседа была прервана звонком. Поэтому, и я в том уверен, что-то было упущено, что-то недосказано, да и я особо не расположен к подобного рода экспликациям. Однако, прощаясь в передней (сорвало все ту же шляпу), Останин напомнил, что до введения рокировки в игру, на склоне средних веков у короля была возможность в случае угрозы пойти как конь. Но только один единственный раз. Это называлось прыжком короля. Или Лужина из книги. Хорошее название для романа. Все это я перессказал со слов Останиа, который ужас как охоч до подобных совпадений.
