- Там было здорово. Я прямо влюбился в тебя.
- Я знаю, ты всегда заглядывался на меня...
- Еще бы! А ты все смеялась надо мной.
- Над собой тоже. Мне было смешно, поскольку, думаю, я не вертихвостка, и самая мысль глядеть на сторону меня смешила.
- Ты бывала великолепна. Глядела так, как будто и сама влюблена...
- Лучше не бывает и точка. Это время было такое. Интимные переживания стеснялись выставлять и культивировать, как нынче напоказ.
- Как дикари...
- Как сказать... Разные бывают дикари. Я всегда считала себя дикаркой... Меня находили общительной, веселой и, как нынче выражаются, сексуальной, и это вызывало недоверие и меня смущало до слез... Весела, как день, а в душе мрачна, как ночь...
С объятиями и поцелуями уходят в спальню. Слышны возгласы.
Щелкают замки в дверях, входят в квартиру Сана и Веснин.
Сана интимным шепотом:
- Входи, входи. Смелее.
- Уже поздно.
- Поздно? Для чего поздно? Мама дома. (Прислушивается.) Она, видимо, легла спать. Хочешь выпить?
- Среди ночи? Я пойду.
Сана в сторону:
- Как! Я не справилась с ним? Нет, это дело надо завершить. В другой раз я не стану с ним связываться. (Берет за руку Дмитрия.) Идем, идем. Быстрее! Пока мама не проснулась и не выглянула.
- Мне и надо уйти, пожелав вам спокойной ночи. И прошу прощенья за скуку семейных ужинов и нелепую затею с ...
- С чем? Со сватовством, что ли? По-твоему, это нелепая затея? А я-то старалась.
- И преуспели больше, чем вы думаете.
- Как! Откуда вы знаете, что я думаю?
- У вас очень выразительные жесты, повадки, взгляд, не говоря о речи... Вы говорите без обиняков... Впрочем, это тоже, может быть, всего лишь игра.
- Я играю?! Но так ведут себя все девушки. Искусство обольщенья у нас в крови. У кого-то лучше получается, у кого-то хуже... Многое зависит от обстановки и партнера... С вами трудно, вы все время сопротивляетесь, когда надо бы радоваться, или просто воспользоваться случаем. Другого раза может и не быть.
Уводит его в свою комнату, просторную, разделенную стеллажами, заставленными книгами, картинками, цветами и т.п., там и спальня, и кабинет, и туалетная с гардеробом.
Веснин, оглядываясь рассеянно:
- Когда меня обхаживают девушки, я сторонюсь их, если даже они милы и привлекательны... (Про себя.) Кошмар! Ведь на шлюх у меня нет денег. (Вслух.) Но ваша игра не вызвала у меня неких опасений...
- Игра? (Про себя.) Он меня раскусил. Тем лучше!
- Разве вы не обольщали меня нарочно, возможно, лишь посмеяться над затеей старших и надо мной, если я заодно с ними?
Сана начинает раздеваться:
- Хорошо, хорошо. Вы меня раскусили, тем лучше. Просто заняться сексом-то мы можем.
Веснин, останавливая девушку за руку:
- Просто - нет. Роксана, я влюбился в вас по уши. Даже больше. (Взрывается.) Я люблю вас!
Сана, вздрагивая и вырывая руку:
- Господи! Какой вы странный... Я запуталась. (Носится по комнате, полуодетая, наводя порядок.)
- Когда первый раз я вас увидел, вы уже тогда запали в мою душу... Изредка вы звонили, слышать ваш голос и смех мне было отрадно.
Сана, одеваясь в легкие домашние вещи поспешно:
- А вы: «Мамы нет дома». Как ребенок. Собралась приехать в гости, а меня и знать не хотят.
- Влюбиться в вас просто, но полюбить - не всякий решится. И это случилось. Я люблю вас, Роксана.
- Боже! Я точно обожглась.
Слышно, как щелкнули замки, открылась дверь, и ее закрыли.
Голос Василины:
- Сана! Ты дома?
- Да, мама! Я сплю.
- Я проверила замки. Спокойной ночи, милочка.
- Спокойной ночи, мама!
Веснин, направляясь к двери:
- Мне пора.
Сана заботливо:
- Дима, придется вам остаться у нас на ночь. Поздно. А по Москве разъезжать одному небезопасно. Есть комната для гостей. Но, если вы не против, ложитесь здесь на диване. Я вас не съем. Позвоните домой по мобильнику.
- У меня его нет.
- Вот мой.
- Я не буду спать. А вы ложитесь. Я понимаю, мы люди разных поколений.
- Разве? Вы немного старше меня. Это плюс.
- Эта ночь будет священна и светла, как моя любовь.
Сана вполне серьезно:
- Как романтично! Однако меня тянет показаться вам и все это закончить просто сексом.
- Хорошо, будь по-вашему. Я-то буду вас любить. Я знаю, понимаю, пусть будет лишь одна ночь.
Сана, вздрагивая и пугаясь:
- Вы снова как ударили током.
- Секс вам мил, а любви боитесь?
- Мне рано думать о замужестве. А любовь лишь приносит несчастье.
- Хорошо. Поговорим просто. Можно посмотреть какой-нибудь фильм.
- Но мне надо выспаться. Завтра у меня длинный-длинный день, далеко заполночь... (Опускается на постель в сладком изнеможении.)
Веснин, усаживаясь в кресле:
- Далеко заполночь? У студентов вечеринка?
- Можно так сказать. В ночном клубе. (Раздевается, закрывая глаза, как в полусне.)
- Веселая у вас жизнь.
Сана, залезая под одеяло:
- А как же. Ну, будете тянуть, сейчас засну. Засну сладко, словно в ваших объятиях...
- Спокойной ночи, Роксана.
Сана, засыпая:
- Меня все зовут Сана.
Веснин про себя:
- Для меня же Рок-Сана.
Сана засыпает, Веснин выходит на кухню, находит пиво, и тут показывается Василина с волосами, обернутыми полотенцем на голове. Дмитрий поведет себя с нею иначе, чем с Саной, то есть с нею он ей под стать, а с Василиной - под стать ей, даже взрослей и основательней, чем она.
Василина:
- Дима? (Смеется.) Вот неожиданность! Повзрослел, раздался в плечах... Стал выше ростом. (С восхищением.) Значит, преуспел?
Веснин качает головой:
- Поэту преуспеть в наше непоэтическое время?
- Впрочем, у москвичей всегда был этот лоск...
- Удивительно! Я помню вас в возрасте вашей дочери. Но тогда вы выглядели старше, чем сейчас.
Василина, прихорашиваясь, но грустно:
- Просто ты был еще слишком юн... (Рассмеявшись.) Как зеленый виноград. А ведь каждая студентка из провинции мечтала найти в Москве своего принца...
- Из Саудовской Аравии?
- Нет, я-то искала доморощенного.
- Похоже, нашли?
- Грех жаловаться мне на свою судьбу. Приехав с юга, попала по распределению на Север, где встретила своего принца. Но все же для дочери я мечтаю о лучшей доле. Принцы хороши лишь в сказках.
Веснин, рассмеявшись не без усмешки:
- Для Саны, кажется, нет проблем.
Василина, насторожившись:
- А что?
- Провинциалки приезжают покорять Москву, как из Парижа...
Василина не без важности:
- Сана дважды провела школьные каникулы в Париже. Хорошо знает французский и английский.
- Ясно. Мне пора.
Василина, переходя на шепот:
- Сана спит?
- Заснула прежде, чем упала на постель. Обольстить меня не успела.
- Это хорошо. Девушки непостоянны с теми, кого достаточно поманить пальцем.
- Спокойной ночи, Василина... А как по отчеству?
- Для вас я была и останусь Василиной. (Открывает двери, Веснин уходит.) Зеленый виноград созрел для моей дочери?
Вечерняя Москва, ярко освещенная фонарями, рекламой и всевозможной подсветкой, возникает на миг и исчезает.
Интерьер ночного клуба. У бара и у сцены молодежь тусуется; за отдельными столиками публика не многочисленная, солидная, разодетая и в драгоценностях. Все тонет в полутьме, что волной просекает свет, выхватывая отдельные эпизоды. За столиком Афонин, крупноголовый толстяк, с ним его охранники Белый и Серый.
Хор девушек выступает на сцене с пением и пляской, что иногда кажется всего лишь кадрами на экране из выступлений известных ансамблей, а на виду две стриптизерши.
Афонин:
- Которая?
Белый:
- Девушка Германа? Нет, не из этих. Она сейчас выйдет.
На другом углу зала.
Никитин, усаживаясь за столик:
- Да здесь просто стриптиз-клуб. Куда ты меня затащил?
Павел (водитель-охранник):
- А что я говорил? Там, где тусуется элита, скука, ярмарка тщеславия. Здесь веселее.
- Но мне надо показываться именно там, где элита, хотя я не охотник до всяких тусовок. (Надевает очки и оглядывается.) Здесь одна молодежь. Бездельники.
- Игорь Сергеевич, смотрите на сцену.
На сцене двух стриптизерш с округлыми телесами, скорее чувственных, чем сексуальных, профессионалок невысокого пошиба, сменяет девушка, которая кажется очень крупной, высокой снизу из зала; движения ее размашисты и вызывают даже оторопь, поскольку видно, что она неумела и смела и ей по-настоящему весело шокировать не столько публику, сколько самое себя. Это Сана.
Никитин с одобрением:
