От Люси пахло какими-то прекрасными духами, работа оказалась очень простой, но я сразу отказался. Она настолько опешила, что даже растеряла все слова и свою убедительную скорость. Мы долго молчали, сидя на стульях в вестибюле института. Потом она предложила:
- Ладно, пошли тогда... проводите меня, я тут недалеко живу... - четыре трубы ТЭЦ перерезали небо дымовыми межами по диагонали, которая легла на крышу странного полукруглого дома над рекой. Я молчал, вышагивая рядом, не зная, что говорить и что делать - может, надо взять ее под руку... Портфеля, который можно поднести, у нее не было, только сумочка на плече на тоненьком ремешке... - Я думала вас это заинтересует, раз вы диссертацию делаете... - вдруг заговорила она, и не быстро, как прежде, и совсем другим голосом...- то, что такую работу люди ищут, я уж не говорю... Прочли и составили реферат в две строчки, если по теме, а если нет - отметили и отвергли... Патентная экспертиза - это сегодня ключик, а за ним дверца. Ключик-то, может, и золотой...
- Это верно, - согласился я, - только дураки сегодня велосипед станут изобретать! - она посмотрела на меня удивленно.
- Вы что, передумали?
- Да я не передумал и не придумал, я просто малограмотный человек, это вам Андрей наплел, что я полиглот, а на самом деле - заурядный МНС, подведу я вас со своими языками...
- Что, правда?
- Ну, конечно!.. Ну, поверьте: в школе немецкий - это же мало, правда? А мама со мной в детстве только по-французски... Вот она бы вам пригодилась...
- Так давайте! - обрадовалась Люся
- Мамы уже нет... давно...
- Простите... - она очень мило смущается.
- Нет, нормально... Она... да, а я... так... И английский мой только... чтобы минимум кандидатский сдать. Что такое институтский английский!?
- Ну, вы неправы! Вы просто очень самокритичны... это уже несовременно... Давайте попробуем! - я понял, что уже сомневаюсь, что у меня скверный характер, что мне хотят помочь, а я, как последняя сволочь, капризничаю, и сам не знаю, как это получилось - пожал плечами... мол, ну, ну, ну... ну, если вы не боитесь, и все такое... рискнем...
Плохо иметь быстрые мозги, сумасшедшую реакцию и трагическую склонность к самоанализу. Вообще фантазеры в мире всегда ценились, а иногда такие ему задачки ставили, что он пыхтел потом, этот огромный умный и сильный мир, чтобы оправдать соблазнительное предположение одного человека выдумщика...Сидел себе дома всю жизнь фантазер Жюль Верн и писал романы, никуда не ездил, не скитался по морям, пустыням, подводным пещерам, царствам пирамид, прериям и горным хребтам, не летал на воздушном шаре, не плыл вокруг света - он вообще, был великий домосед и труженик: писал, писал, писал, выдумывал все... А мир после этого схватился за голову и давай осуществлять, лезть под воду, искать, раскапывать, повторять, вычитывать из его книг идеи... И все думают, что это у него столько разного в голове, потому что он по миру поколесил и всего понавидался - ничего подобного, он все это у себя в голове нашел... как пустился в путь по своим клеточкам, а их в мозгу столько, что все равно за жизнь не обойти... или Эйнштейн... Эйнштейн, вообще, мне очень нравился... троечник... по математике еле успевал, а выдал одну мысль, которая строение мира объяснила и ворота открыла - это вот по мне было... Почему я про него вспомнил?... О! Да он же в молодости патентами занимался, пока его не сшибла с колеи эта сумасшедшая идея... Он тоже по клеточкам путешествовал, только не по своим клеточкам, а по чужим, по всему миру тоже, сидя на одном месте... Эта тяга к фантазиям когда-нибудь окончательно меня погубит... Я шел и молчал рядом с красивой девушкой, она иногда взглядывала на меня в промежуток между оправой очков и нависающей шапочкой и уже наверное давно молчала... Я очень растерялся, когда она остановилась:
- Я пришла... мы пришли... - что надо делать, я не знал... если бы был портфель, я бы ей портфель вернул, или бы предложил до двери донести на этаж, если тяжелый... Руку пожимать глупо... целовать в щечку я не умею - ерунда какая-то... Я вдруг взял ее под руку и потянул от подъезда в сторону. Она посмотрела на меня странно, чуть отклонившись, но потом приблизилась и даже ногу сменила, чтобы не сбиваться на ходу...
- Я знаете, Люся, подумал, на что мы сейчас тратим так много времени, через пятьдесят лет, например, будут тратить секунды... Летать научились уже быстрее звука, уже космические скорости делят по ступеням - первая, вторая, третья... всякие процессы все быстрее, быстрее идут. Научат машины скорее думать, чем мы сами можем, а мы начнем все отставать, отставать, отставать и не сможем уже управлять всеми этими скоростями... не будем поспевать сами за своим экипажем, который построим...
- Это вы от стеснения мне все рассказываете, или...
- Или,- безнадежно протянул я.
- Вы мне очень нравитесь, - вдруг сказала она и опустила голову, чтобы смотреть на меня поверх стекол очков... я совсем растерялся. - Знаете почему? - я молчал. - Вам не интересно?..
- Нет, нет, очень! - ну, так натурально получилось, что мы оба со смеху покатились...
- Вы фантазер, а врать не умеете! - сказала она серьезно, и я почувствовал в животе пустоту, пульс в голове и полное отсутствие ног: падаю и все... - Мне не хочется с вами расставаться! Денег нет - не возражайте, я знаю: раз у меня нет, то и у вас нет. Остается что? Идем ко мне - там тетка, но она переживет. Пошли!
- Как тетка? - это меня сразило.
- Тетки были у всех знаменитых людей: Тома Сойера, Оливера Твиста, Давида Коперфильда...
- И у меня тетка! - я всегда вставляю не к месту.
- Вот и познакомились...
Кулинич отозвал меня в сторону:
- Учти, не пренебрегай моим советом. У нас институт не теоретической физики, им нужен результат! Из маленькой установки большой результат выдать трудно, не отказывайся от своей трубы. Во-первых, она гремит на весь район, во-вторых, на ней надо в три смены работать, в-третьих, на тебя вся лаборатория тогда трудится, понял?
- Что?
- Не строй дурака - все видят и знают, что ты вкалываешь, столько сил затратил, командовать умеешь, отвечать и т.д. А ты что сейчас делаешь?
- Что?
- От этого стенда отказался - зачем?
- Да он же чужой, не мной придуман, мне его всучили, чтобы не списывать, как хлам, а в него столько денег вбухали по чьей-то тупости, что...
- Тссс... ты знаешь по чьей!.. Вот! Подставляешь начальство, а кто потом тебе звания давать будет и так далее - подумал? То-то!
- Вась, ты что, всерьез? - я искренне удивлялся, а он думал: разыгрываю.
- Вполне! Больше шуму - видна работа! Газеты читаешь?
- Нет!
- Зря! У нас все самое большое в мире, понял?
- И дураки тоже?
- Ну, как хочешь... - Кулинич обиделся. - Только учти, потом обратно не повернешь, а захочется... ты сделай работу, потом будешь наукой заниматься... и мнение свое высказывать...
- Я так не хочу!
- "Хочу" могут себе позволить только те, кто... сам понимаешь...
- А я попробую... мне ж терять нечего, кроме... я ж пролетарий...
- Умственного труда! - обиделся Кулинич, и я, чтобы скрасить неудачный разговор, сам не зная почему, вдруг сказал:
- А я с такой девушкой познакомился!
- Ну! - сразу обрадовался Кулинич. - У нее подружка есть?
- Да там весь институт патентный одни подружки, а тебе что, мало?
- Ты не понимаешь... Вот мы разные с тобой люди... Ты должен все заранее предугадать, предвидеть, рассчитать, а потом доказать экспериментом, а я наоборот: опыт, опыт, опыт, а потом бац - и феноменальный вывод! Открытие! Мирового масштаба! Понял? Не отказывайся! - погрозил он мне пальцем, и я не понял, о чем он: о стенде или подружках...
Я сидел у своего нового стенда, который уместился на одном столике под лестницей и читал Ремарка, когда из-за самописца выдвинулась голова, и тётя Саша, состоящая из телогреечного шара, на котором была голова в платке, спросила:
- Ты ответственный? - я ещё не переключился и сразу ответил:
- Всё в порядке!
- Смотри: газ, вода, свет! Ночевать нельзя... ты ещё долго?
- А вот опыт закончу, - ткнул я в самописца, который нависал над столом и маленьким приборчиком, который заменил мне огромную, нелепую, полученную в наследство трубу...
- Ладно, - согласилась на мою научную деятельность тетя Саша, - только ключ не утащи - у нас строго!
- Знаю, - согласился я, - Помогать некому, не успеваю! - доложил я, думая побыстрее отвязаться, но сделал роковую ошибку. Тетя Саша вплыла вся и стала делиться опытом:
- Ты вот спешишь зря! Когда очень скоро, то это же всех раздражает, тебя и так уж на Доску почета повесили, а люди-то по десять лет работают - и ни хрена! Понимаешь? Слишком быстро сделаешь работу - начнут палки в колеса вставлять, чтоб защитить, ить это как? - поинтересовалась она сама у себя. - Он диссертацию, а все тут сидят ни с места, значит, плохо работают, зря хлеб едят? Оно, конечно, раньше защитишь, так и зарплата сама за себя все скажет, но... - я потихоньку незаметно нажал кнопку, зашипел воздух, клапан щелкнул, переключился и прибор заурчал плотоядно и деловито. - Ладно, пошла я дежурить, - испуганно вздохнула тетя Саша... - У меня племянник, - обернулась она в дверях, - тоже в научном учреждении... у них там колонны такие... у входа... - но я уже ее не слышал. Ее племянник стал мне неожиданно дорог, потому что пополнил славную когорту тетковладельцев мира... и "Карл" опять побежал по крутому зимнему серпантину дороги в горы, в санаторий для людей с больными легкими.
