Мистика! Но в этот момент в коридоре раздалась трель звонка. Затем кто–то довольно сильно саданул ногой в тонкую деревянную дверь. И нет бы Максу взять да и не обращать внимания на истошные звонки и настойчивый стук в дверь, послать подальше незваного гостя. Вместо этого Озоруев подошёл и стал интересоваться: кто же там так нагло колотит в дверь ногой? А зачем, спрашивается? Ведь он никого не ждал.
Услышав за дверью человеческий голос, незваные «гости» стали ломиться в квартиру с удвоенной энергией. Эх, была бы дверь металлическая! Но дверь висела обычная, довольно хлипкая, и вскоре она с грохотом треснула под очередным ударом…
Глава 2. Всеобщая мобилизация, или спасайся, кто может
Воцарившийся демократическим путем и при помощи избирательных технологий Президент самого большого по площади «демократизированного» и суверенного государства спал мертвым сном. Правильнее было бы сказать мертвецким, потому что на самом деле Президент был скорее жив, чем мертв, но зато сильно нетрезв. Обычно он почивал спокойно и крепко, сном усталого человека, но вчера излишне расслабился и принял с друзьями сверх нормы, обмывая очередной миллиард, спрятанный в Швейцарии. Совесть Президента перед самим собой была чиста, а мнением других он, как и прочие сатрапы на земле, никогда не интересовался.
Звали Президента Матюхин Василий Васильевич, но в народе его называли любовно и ласково — наш секс–символ Вася. И внешность для вождя нации у него была более чем подходящая: крепкий, коренастый, с простым лицом человека из народа и с такими же простыми мыслями. Матюхин второй год вел страну твердой рукой к победе русского капитализма и торжеству идей панславянского империализма, как завещали предшественники. Чего–чего, а имперских амбиций у него было хоть отбавляй. Весь прошлый вечер, до полуночи, ещё на относительно трезвую голову, на огромной карте мира он совместно с военным министром, а также с руководителем собственной администрации, председателем Совета безопасности и начальником охраны чертил стрелки предполагаемых наступлений на вероятных противников в Европе и в Америке. Шли в бой виртуальные танковые корпуса и моторизованные армии, летели армады самолётов, эскадры пересекали океаны. На бумаге у этих действующих и отставных генералов всё получалось как всегда гладко. Армия туда — армия сюда, корпус вправо — корпус влево. Конечно, война — это потери, как же без них: дивизией больше - дивизией меньше. Главное — это натиск. В атаку! Ура! Даешь Ла–Манш! Даешь Вашингтон! Конечно, враг разгромлен и в панике трусливо бежит. Васек радовался выигранным на всех фронтах будущим сражениям и запланированной тотальной победе. Льстецы в мундирах и пиджаках не уставали повторять штампы прошлого: мол, единственные настоящие союзники Президента — это армия и флот. И они, эти верные союзники, в любую минуту готовы выступить по первому приказу на защиту интересов державы, а значит, и Главнокомандующего, и Председателя Совета Наступления. Кто только не грозил нашей «осажденной крепости»! Друзей у страны, как обычно — «кэгэбычно», не было, одни монголы придерживались нейтралитета, а вчерашние друзья, по словам соратников, либо злорадствовали, либо тихо роптали, либо откровенно и люто ненавидели соседа и бывшего старшего брата.
А про тех, что живут за Амуром, Президенту даже думать не хотелось, уж очень страшно размышлять о крепнущей мощи соседа.
Матюхину нравилась новая должность, гораздо лучше самому командовать, чем охранять вождя. Эх, хорошо быть самодержцем, ну просто замечательно! Еще несколько месяцев назад Василий возглавлял другую структуру — Совет Обороны, но теперь придумавшие это название чиновники за пораженческие настроения сняты с должностей и строго наказаны. Какая может быть оборона? Даешь Совет Наступления! Накануне вечером приговор вступил в силу, теперь и глава администрации, и шеф протокола, и герольдмейстер были сосланы в Мордовские лагеря или отправлены за Урал валить лес, где им вертухаи быстро показали Кузькину мать и «козью морду».
Министр наступления и одновременно заместитель Совета Наступления Иван Сергеев преданно улыбался Президенту. Но было в его улыбке и что–то зловещее, ядовитое. Человек он был хитрый, льстивый, но неумный. К тому же считалось, что Сергеев предан Президенту душой и телом. По крайней мере, сам Матюхин верил в это безоговорочно. А для изворотливого царедворца главное — это демонстрировать свою преданность и скрывать свои мысли. И министр соответствовал этому требованию полностью. Стоило первому лицу государства сделать какую–нибудь гадость, или изречь несусветную глупость, как министр сразу превращал ее в квазиглупость и сверхподлость.
Так, например, буквально вчера, перед сном Президент звонил своему министру и напоследок поинтересовался, как обстоят дела в Вооруженных силах: какова их оснащенность, укомплектованность, степень обученности и морально–волевые качества? Ответ как всегда порадовал Главнокомандующего: мол, всё тип–топ, от тайги до Британских морей мы по- прежнему самые сильные! «Ну, и слава Богу», — истово крестя лоб, подумал Верховный, известный своей неожиданно пробудившейся религиозностью и отправился почивать «на лаврах».
И вот, спустя считанные часы по окончании победоносного «исторического совещания», как гром среди ясного неба, пришло сообщение о начале вторжения на Дальнем Востоке. Известие о войне, как и зима в середине января, пришло неожиданно.
Однако будить вождя никто не решился до утра… Пусть отдохнет.
***
Настойчивые удары в дверь повторились. Озоруев глянул в глазок, но за дверью никого не увидел. На лестничной площадке стоял полумрак, потому что лампочка давно перегорела, а сквозь грязные стекла давно не мытых окон дневной свет в подъезд проникал слабо.
Озоруев огляделся в прихожей по сторонам в поисках орудия самозащиты. Таким надежным оружием в борьбе с неизвестным противником ему показалась старая тяжёлая кочерга. С этой кочергой наперевес он открыл замок, отодвинул засов и отскочил на два шага назад…
Материальных ценностей в квартире не наблюдалось. Наличных денег не было, основные средства хранились в тьму–тараканьском Кингстоне, поэтому ограбления Максимушка ничуть не боялся.
Как только прозвучал щелчок щеколды, дверь мгновенно широко распахнулась, и в квартиру ввалились двое в форме и двое в штатском. Между хозяином и ворвавшимися незнакомцами состоялся диалог примерно следующего содержания:
- Здрас–с–сте! Вам кого? — задал глупый вопрос совершенно трезвый Максим.
- Тебя! — буркнул мужик в пиджаке. — Гражданин Озоруев?
- Он самый. А вы из милиции?
- Нет, хуже!
- Хуже не бывает…
- Максим Александрович? Пожалуйте за нами! Живо с вещами на выход!
- За что? Что я сделал? Я неделю из комнаты не выходил! — возмутился Озоруев. — Покажите решение суда, ордер на обыск и санкцию на арест! За что задерживаете и на каком основании? Я вне политики!
- Чудак ты на букву «м», кто же тебя посадит! Ты же майор запаса! — буркнул высокий холеный военный. — Так?
- Верно.
- Не боись, мил человек. Мы никого не сажаем, мы тебя всего лишь в армию обратно призываем, — ухмыльнулся молоденький лейтенант–милиционер. Это был местный участковый, Озоруев его узнал, потому что обращался к нему однажды за справкой.
- Ребята, вы ошалели? У меня билет на руках на самолет! С часу на час лечу в Новую Зеландию!
- Новая Зеландия подождет! Мы тут рядом, а Зеландия твоя где? Далече! Не спорь, брат, и слушайся! Окажешь сопротивление — по законам военного времени запросто к стенке поставим, - призвал квартиранта к порядку участковый. — Имеем полное юридическое право. И моральное тоже…
- Ежели что, то шлепнем, не сумлевайся, — заверил Максима из–за спины участкового товарищ в штатском.
- Какого военного времени?
- А такого — какого надо!
Озоруев удивленно таращился на мобилизационно уполномоченных. Такого оборота событий он никак не ожидал. Пытаться повторять рассказ о необходимости вылета за рубеж больше не имело никакого смысла. Максим понял, что действительно лучше держать язык за зубами: не ровен час, объявят австралийским или гвинейским шпионом и заберут в кутузку. А скорее всего шлепнут где–нибудь в ближайшей подворотне без суда и следствия. Как говорится, по законам военного времени.
«Ладно, при случае, все равно сбегу из–под конвоя или на призывном пункте…» — подумал майор в запасе и, тяжело вздохнув, перебросил через плечо собранную загодя сумку с вещами. Эх, укомплектовал он её для иных целей, но что поделать, такова «селяви». Рюкзак и ружьё временно задержанный брать не стал, а как бы невзначай ногой задвинул своё имущество в угол. «Руки надо иметь свободными, — подумал Макс. — После побега заскочу на минуту в квартиру, заберу оставшиеся шмотки и стрелой в аэропорт».
