Нужно сказать, что "трудными вопросами", коими иногда "доставал" беса в желании показать, что и я не "пальцем делан" и не "лыком шит", при тщательном обдумывании оказывались глупыми. Пустыми.
Вот один из таких, коими в последнее время "доставал" друга:
— Будущее у людей умнее станет? — зачем вопрошал, когда ответ знал? Зачем искушал?
Где мой недавний "квартирант" сейчас? В каких измерениях и сферах обретается? Чем занят? И почему говорю "мой"? Знаю точно, что бесы не могут быть чьей-то собственностью, они свободны так, как никто из нас не бывает свободным — и говорю "мой"? Кому-то другому помогает "становиться на литературные ноги"? Мечтает чьими-то руками выдать новую порцию измышлений? Узнать бы: на какую тему, чтобы не повторяться?
Бес покинул, но много бесовского оставил. Оно и понятно: всякое наше общение с кем-либо, или с чем, как-то меняет и нас.
Общение с бесом закончилось, но дар понимать и анализировать увиденное и услышанное в пределах знаний — бес оставил. Одарил. Научил. Приохотил. Сделал жизнь лёгкой: всё, чего понять не могу по причине "малого багажа знаний и компетентности" — пропускаю вниманием и продолжаю жить далее.
Бес не любил непонятные слова вроде "компетентности" и много раз порывался создать "Партию борьбы за чистоту родного языка" под моим председательством. Несменным. Пожизненным. С хорошей оплатой.
Помнится, вроде бы и "программу действия" составил, но поскольку мы не нашли богатого покровителя ("спонсора"), который дал бы нам денег на создание партии, то все наши честолюбивые помыслы очистить родной язык от "интернационального" словесного мусора умерли в каждом по отдельности и в разное время.
Ах, а как бы я выглядел в парламенте! Уверен, что бес смог бы одолеть
"семипроцентный барьер" на выборах и протолкнуть меня в "высший законодательный орган страны". Но — "не судьба"!
Способности и таланты в каждом из нас необходимо подкреплять "жизненным опытом". Но и "жизненного опыта", как и навоз на огород, нужно завезти со стороны. Сидя на печи "жизненного опыта" не наберёшься. И на голом месте "жизненный опыт" не вырастает. Опыт — он и есть опыт: его может быть много, мало и "полное отсутствие". Бывает и так, что в нужный момент статьи "жизненного опыта" почему-то забываются. И сорт опыта может быть всякий. Даже и криминальный. Применение того, или иного "жизненного опыта" целиком зависит от характера владельца.
Совсем через малое время появилась ещё одна "версия" того, почему бес оставил меня: в воспоминаниях собрался пересечь границу отечества, а ему, как настоящему патриоту и любителю родины, покинуть её оказалось выше сил:
— Копайся в польских воспоминаниях без меня! — с этими словами сущность, к коей, как к утреннему кофе, привык за двенадцать лет общения, полностью избавила сознание от присутствия.
В первые минуты после "освобождения от оккупации" испугался:
"воспоминать и писать об отечестве, пусть и оккупированном, было намного проще, чем рассказывать о Польше… Не будет ли всё, что расскажу о пребывании в Польше, хуже прежних рассказов? Ведь в одиночку собираюсь писать? И почему друг не захотел прогуляться в Польшу? Не любит поляков, как многие из нас"?
А я люблю поляков, люблю немцев, но почему у них меж собой нет любви — не знаю. И спросить теперь некого. Так всегда: когда-то не интересовался подробностями отцовой работы на оккупантов, теперь жалею, что о многом не расспрашивал беса.
Правильно сказано: "что имеем — не жалеем, потерявши — плачем".
Хотя, думаю, польские женщины выходят за немецких мужчин без опасений произвести на свет что-то не то: раса-то одна!
Теперь никогда не узнать, почему компаньон отказался освежить воспоминания о моём пребывании в лагере польского города Люблина одноименного воеводства в сорок четвёртом году. Не дал пояснений. Не сказал и о причинах, кои удержали его от следования за пограничные полосатые столбы отечества.
Навсегда ли покинул, или на время — и об этом умолчал. Ушёл — и всё! Но оставил не насовсем: часто замечаю, что думаю и говорю "его категориями" и словами.
Нужно ли избавляться от остатков "бесовского наваждения" — пока не знаю. Впрочем, чего бояться, если всё идёт к завершению?
И ещё о друге: он был большим "моралистом". Кто такие "моралисты" и чем они отличаются от остальных — не знаю, но по слабости знаний звание "моралист" объясняю примитивно: это те, кто без "чтения моралей" кому придётся и часу прожить не могут. Второе объяснение: "люди высокой морали" — это до предела честные, умные, порядочные люди. Их и называют "людьми высокой морали".
Последнее упоминание о "нечистом" "не для печати": пожалуй, во мне сидел не бес, а хороший, добрый дух какого-нибудь писателя. Из тех, кто не реализовался в прежних жизнях. Или воюя, мечтал написать книгу о войне, но был убит в день победы. Не успел рассказать всего…
Спровоцировать сущность на разговор по этому вопросу в своё время не догадался, а теперь — "поезд ушёл"…
Глава 1.
Разминка.
От большой скуки и от не меньших денег, неизвестно по чьей прихоти, но как-то в стольном граде реставрировали "Московский гренадёрский полк" времён нашествия Бонапарта на Русь. Полк совсем, как настоящий, но непригодный для ведения боевых действий: "потешный" он. В полку всё такое, как и прежде: мундиры воинов, оружие, знамёна и проч. Как иначе? Не будь на них одеяний воинов настоящего, древнего полка, тогда они были бы всего лишь сборищем "лиц неопредёлённого рода занятий" с медицинским диагнозом "не совсем в уме". В самом деле, трудно вообразить полк пожилых мужчин в современной цивильной одежде, но со старинными ружьями в руках.
В среде простого народа живёт убеждение, что мы, без понуканий "сверху", способны накликать войну.
В детстве все мальчишки "играют в войну", а взрослые, глядя на их "военные" забавы, говорят:
— Накликают войну, бесенята! — не знаю, какое число людей уверены в том, что если их дети без руководства взрослыми и без "зарниц", сами начинали "боевые действия", то "непременно война будет"!
Прежде, чтобы как-то нейтрализовать и взять под контроль нехорошую, неорганизованную детскую "военную магию", взрослые и солидные "товарищи" шли навстречу детским желаниям и устраивали игры "в рамках военно-патриотического воспитания подрастающего поколения".
Это в прошлом.
Но почему прежние "зарницы" не помогли и дали обратный результат — этого никто объяснить не может: нынешние боевые полки хиреют и разлагаются до появления "дедовщины". Военные психологи случаи издевательств "своих над своими" объясняют "бездельем военных".
После первого объяснения появляется второе, не произносимое психологами домашней выпечки, но разумеющееся: "полкам нужна война"! "Высокие воинские "товарищи" распад армии объясняют проще и понятнее:
— "Засиделись"!
Чтобы и "потешный" полк не докатился нравами до обычной нынешней "боевой единицы", организаторы "потех" (владельцы) временами, но не реже одного представления в год, закатывают театрализованные "битвы с "французами".
Как воины потешного полка, так и побеждаемые "французы", говорят языком жителей столицы и её окрестностей: тамошние они, негде и не из чего рекрутировать настоящих французов.
Когда режиссерам-драматургам приедаются "потешные" игры в полях под столицей, когда неудовлетворённость переходит в "нестерпимую"- тогда-то они и вся "труппа" выезжают за пределы стольного града в сторону "коварного Запада". Но почему-то не в крестьянских телегах образца 1812 года, а в шикарных "транспортных средствах" фирмы "Мерседес". Никакого патриотизма и забот о собственном "автопроме"!
Делают остановки в местах, где когда-то подлинный и доблестный полк, а не его сегодняшняя бледная копия, одерживал над супостатами победу. Копия полка бывает и в тех местах, где когда-то настоящий, старинный полк, всё же проигрывал сражения. Оказывается, были и "проигрышные" места в истории древнего и доблестного полка.
Для чего всё это делается? Устроители забав отвечают:
— "Военные" забавы нужны для возрождения боевого духа нации! — кто бы посмел усомниться!? Возразить заявителям, что они ошибаются? Кто наберётся нахальства спросить: "а боевой ли дух возрождают"? И что такое "боевой дух"? "Мирный Дух" предпочтительнее, а "боевой дух" — это патология.
Какой может быть аромат у "боевого духа"? Может Дух быть "боевым", если он — субстанция сугубо мирная? И если дух объявляют "боевым", то можно думать, что это не Дух, а что-то иное?
"Реконструкция событий 1812 года" — занятие безобидное, никому и ни о чём не говорящее:
— Подумаешь, французики когда-то прогулялись до Москвы, посмотрели на русскую столицу парижскими глазами и ушли восвояси! Что с того? — вопрос о "боевом духе нации" весьма актуален, но "тёмные пятна" имеются. Первое:
