Ознакомительная версия.
Во-первых, что это за турецкий поклонник русской классики?
А во-вторых, откуда он узнал, где мой балкон?
Второе соображение сразу сделало меня еще серьезней.
Кто мог сказать малограмотному турецкому воришке, кто я и где я живу?
А главное, почему именно драный Достоевский, а не, к примеру, обычный кошелек?
Эти вопросы требовали ответов. И чем больше я над ними думала, тем меньше мне нравились предполагаемые ответы. В воздухе запахло русской мафией и неприятностями.
Я решила рассуждать логически, я вообще обожаю это занятие. Я взяла в руки книжку и стала ее разглядывать. «Что же в тебе такого особенного, что тебя так упорно хотят спереть?» — спросила я у книжки, перелистывая пожелтевшие странички. Книжка как книжка, старенькая, ничего особенного. Но внезапно мне на глаза вновь попались пометки на полях, кое-где совсем бледные, но вполне различимые. Я подошла к окну — там было светлее и лучше видно. То, что я вначале приняла за обыкновенные комментарии к книге, которые часто делают на полях страниц вдумчивые читатели, оказалось какими-то бессвязными буковками, то ли на латыни, то ли еще на каком-то неизвестном мне языке. А может, человек, читавший эту книгу, был не русским, и поэтому оставил комментарии на своем родном языке? Конечно, странно читать книгу на языке оригинала, а комментарии оставлять на каком-то другом языке, но если подумать, такое может случиться. Какой-нибудь студент-иностранец изучает русский язык, читает Достоевского, а комментирует прочитанное по-своему. Почему нет?
Я снова села в кресло. Никакой более подходящей версии мне в голову не приходило. Только зачем же этот студент повыдирал половину страниц в этой книжке, а теперь так упорно хочет ее вернуть? Что, Достоевский в магазине кончился? Иди, купи нового.
Что-то опять не выходило у меня стройной и понятной версии. И я стала думать дальше.
Я проснулась часа через четыре в кресле около балкона, и в руке у меня был Достоевский.
Настроение, как ни странно, было превосходным. А и правда, чего заранее расстраиваться, если нет пока никакой толковой информации. Я заперла балкон на задвижку, проверила окна и, бросив Достоевского на кровать, отправилась в душ.
После душа мое настроение улучшилось настолько, что думать о неприятностях стало лень. А на голодный желудок тем более.
Мой бедный желудок жалобно вспомнил о микроскопическом обеде и заглянул мне в глаза. Мне стало стыдно.
Часы показывали половину седьмого — самое время для позднего ланча. Наскоро одевшись и даже не вспоминая о косметике, я спустилась в ресторан.
В Турции специфическая кухня, но мне нравится. Только запах иногда не очень. Особенно у жареной рыбы. Я вам об этом уже сообщала. Поэтому я взяла огромную порцию японских суши и стакан апельсинового сока — я обожаю суши и апельсиновый сок.
Объевшись и снова обретя способность соображать, я откинулась на спинку диванчика и собралась немного поразмышлять о случившемся со мной происшествии.
Но, видимо, день сегодня действительно не задался.
— У вас свободно? — раздался сверху мужской голос.
Я окинула взглядом полупустой ресторан и вопросительно глянула на источник голоса.
— А что, остальные столики заняты инопланетянами-невидимками? — съехидничала я.
— Я, наверное, просто не умею знакомиться? — Голос теперь звучал почти виновато.
— Но, по крайней мере, вы честны. Присаживайтесь, — с королевским высокомерием сказала я.
Он сел напротив меня и представился:
— Вадим Петрович, олигарх.
Я покатилась со смеху.
— Да что вы говорите? Олигарх? Да в Турции летом все мужики — олигархи.
Я хохотала как сумасшедшая, а он сидел и молча смотрел на меня. Наконец, я успокоилась, и он неторопливо уточнил:
— У меня фамилия Олигарх. А вы подумали, профессия?
Если бы от щек можно было прикуривать, то это был бы тот самый случай, а язык мой как-то сразу усох и приклеился к горлу.
— Извините меня, я сразу не поняла, — просипела я, а он как ни в чем не бывало изучал меню. Закончив изучать первую страницу, он посмотрел на меня в упор.
— Да не берите в голову. Вы не первая. Вернее, еще не было человека, который бы сразу понял, что это такая фамилия. Странная, конечно. Я даже в архивах смотрел, но пока ничего путного не нашел. Я в том смысле — откуда именно у меня такая фамилия. Что-то греческое.
— Да, на древнего грека вы мало похожи, — смущенно улыбнулась я.
Постепенно разговор наладился. Вадим Петрович неожиданно оказался очень интересным собеседником. Он честно рассказал мне, что приехал не только на отдых, а еще и по делам. А еще, что он страшно стеснительный и не умеет знакомиться. Но я ему показалась симпатичной, а ужинать в одиночку ему не хотелось. Вот он и решил пригласить меня составить ему компанию. Аргументы были вполне разумными.
С виду мужик был приличный — это раз.
Но, с другой стороны, я терпеть не могла случайных знакомств, да еще при таких сомнительных курортных обстоятельствах. Это два.
Мне нужно было все это как-то обдумать, классифицировать и разложить по полочкам. Да и переварить такое количество информации за коротеньким ланчем я не могла. И поэтому, трезво рассудив, что мне нужен тайм-аут, я выторговала себе полчасика на переодевание к ужину.
Прискакав к себе в номер со скоростью молодого кенгуру, я, не зажигая света, плюхнулась в кресло. Что ж за день сегодня такой! Мысли метались в моей голове как этот самый молодой кенгуру. Мужик был обаятельный и какой-то домашний, что ли. Он был похож на Пьера Безухова из романа «Война и мир». А такие мужчины почему-то сразу вызывают доверие у женщин.
Я соображала еще минут десять, но потом решилась — пусть у меня будет маленький романтический отдых. Я его честно заслужила. Ужин ужином, а ситуацию из своих рук я все-равно не выпущу, и если что-то пойдет не так, я всегда могу гордо встать и уйти. В конце концов, я на ужин не напрашивалась, он сам пришел.
И с этой легкой мыслью я включила свет. Достоевский валялся на кровати и в моей голове вдруг вспыхнул как фонарь весь мой сегодняшний день. Стоп, а вдруг мужик — тоже отвлекающий маневр. Я на ужин, а они, значит, тут все перевернут и утащат все же у меня хоть что-нибудь.
Простая мысль о том, что меня уже не было в номере почти час, мою голову не посетила. Хотя, час — это мало для спокойного ограбления. Да и народ в это время по коридору шляется.
Ночь — другое дело. Все разбредутся не только из коридоров, а и из отеля — ищи-свищи. Воруй — не хочу, хоть до рассвета. Курорт, блин!
Что же делать. И отказываться глупо, — какие у меня аргументы в пользу того, что Вадим Петрович — нехороший дяденька. С виду — обычный курортный ловелас. Ну симпатичный, конечно. Но и идти с неспокойным сердцем, зная, что могут залезть, тоже не хотелось. Надо что-то делать с Достоевским. Спрятать, что ли. Они придут, не найдут книжку и отцепятся. Или, может, с собой ее взять. Ага, неплохая картинка — я в вечернем платье, с вечерней сумочкой, а из крошечной сумочки торчит здоровенная растрепанная книженция из серии «Дым Отечества везде со мной». Господи, какая же я…
Стоп. Нормальная я. Это же пятизвездочный отель! И значит, здесь есть ячейки для хранения драгоценностей.
Теперь у меня был план. Быстренько накрасив все, что положено и переодевшись по случаю ужина, я засунула Достоевского под мышку и выплыла из номера, как Золушка на первый бал.
Когда я излагала служащему отеля свою просьбу разместить Достоевского в бронированной банковской ячейке, его глаза пережили несколько стадий. Сначала это были глаза лемура — это самые большие глаза, которые я знаю, потом это стали глаза санитара из психбольницы. В них читалась простая мысль — эти русские — все идиоты, им просто деньги некуда девать, вот они с жиру и бесятся.
Пристроив Достоевского рядом с чьими-то фамильными бриллиантами, я успокоилась.
Вы спросите, а чего это я так носилась с этой драной книжкой? Знаете, честно могу сказать — понятия не имею. Но вот было у меня стойкое ощущение, что здесь что-то не так. Предчувствие, что ли. А еще моя секретарская привычка все систематизировать и доводить до конца. Видимо, здесь сработала профессиональная аккуратность, а может, просто шестое чувство. Ведь что-то мне все-таки нашептывало — почему? Почему кто-то охотится за таким никчемным предметом?
А еще я в детстве обожала романы про индейцев и всякие прочие приключения. Может быть, из-за этого.
В общем, дело было сделано, голова освободилась для приятных мыслей, и можно было спокойно отправляться на ужин. Что я незамедлительно и сделала.
Вадим Петрович ждал меня в холле с огромным букетом цветов.
— Это вам, — сказал он, смущаясь. Нет, он положительно все меньше и меньше походил на обычного курортного ловеласа.
Ознакомительная версия.
