ГЛАВА ШЕСТАЯ
ВСЕВЫСШИЙ ИЗ МИРОВ
Когда Сергею исполнилось четыре года, ему подарили две книги-раскраски, они-то и подсказали ребенку, что такое чудо. Героями одной из них были плюшевые мишка, мышонок, котик, песик и зайка. На первой странице пылало утро: игрушечные звери спали в отдельных кроватках, а в открытое окошко заглядывало улыбающееся солнце. Спальня была чисто прибрана и уютно обставлена: шкаф с разноцветными книгами, кресло-качалка, высокая этажерка с игрушками, полосатый коврик на полу. Всё, что было на странице, светилось уютом, радостью и дружбой.
Следующая картинка была нецветной, но такой же доброй. Игрушечные звери проснулись: мишка приводил в порядок кровать, зайка искал тапочку (одна у него была в лапке, а другая лежала под кроватью, но он её не видел), котик надевал шортики, песик — рубашку, а мышонок, еще в пижаме, пытался поиграть с мячом, он держал его перед собой.
Потом были утренние процедуры… Лежа на спине в ванной, мишка натирал щеткой с длинной ручкой заднюю лапу. Вокруг него всё пенилось и пузырилось, и непоседа мышонок играл с летающими по комнате огромными мыльными пузырями! Котик уже вытирал мордочку, песик чистил зубы, а зайка полоскал ушки в раковине. Дальше они завтракали, гуляли, обедали, рисовали, ужинали, рассматривали книжки, готовились ко сну.
Картинка, где они мирно спали под мягкими плюшевыми одеялами, а луна через раскрытое окно серебрила и стены комнаты, и кроватки, и шкаф, и умиротворенные мордочки зверьков, — эта картинка больше всего умиляла Сергея. Уютная идеальность мира, которая предстала перед мальчиком, влюбила его в себя. Он захотел в этот лучший из миров навсегда.
Была и вторая такая же уютная книга. В ней главными героями стали курочка и петушок. Они жили в красивом домике на берегу реки — по сюжету книги они вместе со своими соседями гусем и гусыней пили чай, ходили на речку, собирали овощи на огороде. Сменялись сезоны: весна, лето, осень — и на всё были свои картинки. Зимой петушок решил покататься на коньках и провалился в прорубь — его спасла курочка, она держала его за шарф, пока не подоспел сосед гусь. Потом гусь и курочка вместе несли замерзшего и промокшего друга домой.
Петушок заболел, а курочка его выхаживала, а потом снова наступила весна и они пили чай на веранде.
Сергей захлебывался от ощущения любви и счастья! Он больше не хотел жить в мире, где нет этого всепоглощающего чувства совершенства. Он хотел попасть в книги. Больше всего в первую. И от безысходности он плакал, громко, навзрыд, как будто потерял что-то самое ценное! На самом деле ему было грустно от того, что он не приобрел…
Дедушка, увидев его слезы, спросил внука, в чем дело. Сквозь рыдания Сергей ответил:
— Я хочу к ним… Я хочу быть с ними…
Он показывал на страницу из книги, где звери обе дали.
Сергей увидел в глазах деда странную грусть. Дедушка погладил его по голове и сказал:
— Ложись спать. Они тебе приснятся. Во сне ты попадешь туда.
Сергей без слов откинулся на подушку. Как он хотел к ним!
Засыпая, он загадал уйти из этого мира в мир зайки, мышонка, котика, песика и мишки. Он в слезах молил ВЫСШИЕ СИЛЫ забрать его отсюда, но наутро снова проснулся в своей кровати.
Это было второе главное разочарование в его жизни. Первое пришло, когда он узнал о том, что не бессмертен. Об этом ему сказала бабушка. Он не сразу поверил: в голове не укладывалось, что он может исчезнуть навсегда. Сергей точно знал — так не должно быть! Не может он умереть! НЕ МОЖЕТ! Но потом вдруг осознание неотвратимого пришло, и он затосковал.
И вот теперь пришло второе разочарование. Он перестал верить в чудеса. Сергей никому ничего не сказал, он уже не плакал, и хотя слабая надежда на счастье еще тлела в его душе, ребенок ожесточился против мира, в котором ему приходилось жить.
К первой книге Сергей охладел, и она вскоре потерялась. Осталась только вторая. С ней он не расставался лет до десяти, но уже боялся взывать к существам идеальной материи. Он страшился, что ему снова не ответят. Сергею хотелось оставить иллюзии, что «Всевысший мир», так он назвал его в своих мечтаниях, для него не потерян навсегда, поэтому он не молился о переходе в него, чтобы не разочароваться окончательно.
Вторая книга до сих пор хранилась у его родителей, наверное где-то на антресолях. А первую Сергей напрасно забыл, он не знал самого главного: на самом деле ребенком в ту ночь он побывал в Всевысшем мире, но просто не помнил этого. Так было нужно.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ВТОРОГО СНА, В КОТОРОМ ГОЛОСА ВЫНОСЯТ ПРИГОВОР
Красивый женский голос сказал:
— Она не сможет дать ему того, что он хочет. Он же даст ей то, что хочет она, но на время.
— Предлагаю помочь им! — весело воскликнул мужчина.
— Как? — Женщина не обратила внимания на его шутливый тон.
— Не вмешаемся и поможем этим!
— Это не по правилам, — заметил гермафродит.
— Зато интересно! — ответил мужской голос.
— Мне так не интересно, — сказала женщина, — пусть она лучше обретет свое счастье!
— Так и будет! Пусть она станет чудовищем! — радостно откликнулось оно.
— Ну вы даете, бабы! Стервы! Лень с вами спорить…
— Это мой приговор! — сказала женщина.
— Это мой приговор! — произнесло оно с какой-то мерзкой радостью в голосе.
— Ну пусть будет… Всё равно мой голос ничего не поменяет… Это ваш приговор.
— Злые духи боятся любви… — успокаивающе проговорил кто-то четвертый, и его слышал только Сергей.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ НОВИКОВСКИЙ И ЗЛЫДЕНЬ В КИШКАХ
Максим и Хлоя стояли на перроне Ярославского вокзала, оба угрюмые и как будто полумертвые. Сторонний наблюдатель мог подумать, что парень и девушка ждут поезд, под который сговорились броситься. Макс то и дело посматривал на пыльную и жалкую, как ему казалось, надпись: «Добро пожаловать в Москву!» Он хотел сказать Хлое о том, что ему грустно стоять вот так на полупустом перроне, но не успел. В его животе раздалось протяжное урчание, и снова зашевелилось ОНО.
ТО, ЧЕГО ОН БОЯЛСЯ, начиналось снова.
Слова расслышал только он. Злыдень из его нутра говорил:
— Максим Новиковский, я проснулся! Дай мне есть!
Мужчине хотелось завыть от горя. Снова этот маленький проглот с острыми, как иглы, зубами будет терзать внутренности, а потом частичка злобного сознания войдет в рассудок Новиковского и тот станет говорить и творить пошлости, подчиняясь воле существа. Макс не мог понять: здоров ли, болен ли. Порой он думал, что стал шизофреником, а Злыдень — это выдумка больного сознания, но неужели галлюцинация может быть такой явной? Он приходил к выводу, что вряд ли.
* * *
Всё началось около года назад: шел дождь, Максиму не хотелось сидеть дома одному. Чтобы не тосковать, он поехал к друзьям в бильярдную. Играл Новиковский хорошо, и в этот раз было как всегда: он выигрывал, хоть и много пил. В конце концов Макс забрал все наличные деньги товарищей и здорово напился. Тогда произошло то, чего он никогда от своих знакомых не ожидал: обиженные товарищи вынесли пьяного Новиковского из бильярдной, предварительно забрав свои и его деньги, и бросили головой вниз в мусорный контейнер!
Оказавшись в вонючем содержимом мусорника, Максим забарахтался, он пытался вылезти, но его не слушалось тело. Тогда заплетающимся языком парень позвал друзей: он всё еще надеялся, что они пошутили и помогут ему, но приятели лишь смеялись. Они советовали Новиковскому отдохнуть немного, а потом снова поиграть на бильярде. Парень еще некоторое время пытался выбраться, пока его не сломили усталость и алкоголь.
Проснулся Макс от сильной тревоги: было темно и пахло тухлятиной. Максим пополз по чему-то вонючему и склизкому. Голова жутко болела, мысли скользили бесформенными призраками: сообразить, что произошло и как он тут оказался, никак не получалось.
Заскрежетало, и Новиковскому в мусоре стало тесно, душно, страшно. Максиму почудилось, что это надавил какой-то пресс. Он закричал! В темноте нельзя было понять, откуда ждать опасности.
Вверху появился свет и посыпался мусор, через секунды отверстие закрылось. К Максиму в голову закралось нехорошее подозрение. Новиковский наконец-то вспомнил, что уснул в мусорном контейнере. Возможно, утром рабочие могли не заметить его и вывалили содержимое контейнера в мусоровоз.
К примеру, он сейчас находится в мусоровозе… К примеру, его туда вывалили вместе с мусором…
Он закрутил головой, пытаясь понять, правильна ли его догадка. И вдруг осознал: конечно же, он в мусоровозе, какой тут, к черту, «к примеру»!
Максим понял, что он никогда не выберется. Он превратится в месиво, как только устройство для прессовки мусора надавит посильней.
В панике Новиковский попытался отползти: где-то же должна быть стена, в которую можно ударить изо всех сил, и водитель мусоровоза услышит!
