Как-то вечером я снял с «сама» брезент и поехал в автомобильную мастерскую нашей редакции, где механик должен осмотреть машину, пообещав мне никому о ней не говорить. Ведь я боялся стать объектом насмешек моих редакционных коллег, владельцев хороших новейших машин.
Когда я привез своего «сама» в мастерскую, механик взорвался хохотом. Но едва он поднял капот моего рыдвана, как перестал смеяться.
— Двенадцать цилиндров! — Это был первый удивленный возглас механика.
Далее прозвучали восторженные возгласы:
— Вы знаете, какой мотор имеет это чудовище? Двигатель мощного «феррари 41 °Cупер — Америка». Взгляните на эту табличку. Это двигатель с «феррари», одной из самых быстрых в мире машин спортивного типа. Ее максимальная скорость при обычной нагрузке — двести пятьдесят километров в час. Господин, это самая быстрая машина из тех, что ездят по польским дорогами. Где ваш дядя получил этот мотор?
Я не имел представления, откуда дядя Громилл получил мотор итальянского автомобиля «феррари 410». Далее выяснилось, что не только мотор, но и шасси было той же марки. Только кузов, собственно, верхняя его часть, был сделан самостоятельно, а затем и вся машина получилась ужасного вида.
— Я знаю, — сказал механик. — Ваш дядя жил в Кракове, да? Я читал в газете, что какой-то итальянец два года назад разбился по дороге в Закопане — он ехал слишком быстро на собственной машине «феррари 410». Вероятно, ваш дядя купил эту разбитую машину и отремонтировал мотор, а кузов доделал сам.
Обзор машины длился достаточно долго. Только в три часа ночи — пустынными улицами и под защитой темноты — я уехал из города. Задняя часть «сама» была заполнена туристическим имуществом, которое я взял с собой в отпуск. Тихо играло радио. Но куда приятнее музыки звучали в моих ушах слова механика, которые он сказал мне на прощание:
— У меня было слишком мало времени, чтобы подробнее осмотреть вашу машину. Могу только сказать, что в ней множество устройств, назначение которых я не могу объяснить. Во времени путешествия вы будете через машину иметь много приятных неожиданностей.
На этой загадочной машине я отправился навстречу приключениям, которые ждали меня, — я был уверен, что они звали меня. Приключения могли встретиться мне завтра или через неделю. Может, они притаились за ближайшим поворотом дороги, а может ждали меня в конце путешествия. Но я знал: они ждут меня, потому что подали уже мне свой знак.
Шоссе, озаренное серебристым рассветным светом пустовало, как обычно на рассвете. Но я ехал медленно, внимательно прислушивался к ритму мотора и смотрел на указатели у руля. Я пытался понять эту машину, она казалась мне разумным существом с каким-то собственным внутренним миром.
Зачем в ней, вместо одного, два указателя скорости? На одном — шкала от 10 до 260 километров в час, а на втором — от 1 до 50 километров. Для чего еще какой-то круглый черенок у ручного тормоза? С виду он похож на ручку еще одной коробки скоростей, но ни один нормальный автомобиль не имеет двух коробок скоростей. Зачем три маленьких глазка у указателя температуры в радиаторе? Вдруг один из этих них замигал мне зеленым огоньком, через минуту засияло еще одно — оранжевым, далее оба погасли и зажегся глазок красный… А куда тянется эта голубая электрическая нить, получается как бы с клаксона? Какого черта в задней части машины находится маленький странный вентилятор, пополам поломан руль и якорь? Так, обычный якорь… Неужели эта машина действительно может плыть?
В автомобиле дяди Громилла была вещь чрезвычайно забавная: к спидометру жался небольшой деревянный, окрашенный в черное, смешной чертенок с открытым ртом и стеклянными глазами. Когда я включал сигнал правого поворота, его правый глаз вспыхивал желтым светом и лукаво подмигивал мне. Когда я включал сигнал левого поворота, дергался левый глаз. Если я нажал ногой на тормоз, загоралась красная лампочка в разинутом рту чертенка и казалось, что он показывает мне красный язык. Когда стрелка спидометра миновала цифру сто двадцать — чертенок начинал равномерно качать головой, будто не одобрял большой скорости и предупреждал: «Берегись, коллега, при таком темпе недалеко до беды».
Поэтому во время моего путешествия всегда что-то мигало мне, будто предостерегало и учило. Могло показаться, что машина просто разговаривает с водителем. Это было забавно и приятно, хотя сначала сложилось впечатление, что чертенок только развеивает внимание. Позже, когда я привык к сигналам, которые подавала мне машина, я понял, что именно они призывают меня к бдительности. Тогда я с благодарностью и уважением вспомнил дядю Громилла, непризнанного изобретателя. Сказать правду, то за несколько часов езды Чертенок уподоблялся в моем воображении дядиному лицу. Дядя Громилл так же шутливо прищуривал глаз, когда к кому-то обращался или объяснял тайну своего нового изобретения, у него тоже был большой, похожий на крючок нос и продолговатое, почти треугольное лицо.
В тридцати километрах от Влоцлавка я увидел молодую девушку в штанах и красной кофте. Шоссе шло теперь через лес, девушка стояла посреди дороги и махала платочком. Когда я остановил автомобиль, она вытащила книжечку автостопа.
— Не довезете меня до Цехоцинка? — Спросила она. Не успел я ответить, как из кустов, что росли вдоль дороги, выскочила на шоссе группа ребят в какой-то странной красочной одежде. Они плотно окружили «сама» и стали в него лезть.
— Эй, господа, — возмутился я, — разве вы не видите, что моя машина не автобус? Я могу взять только одного человека. Сзади прошу не прицепляться тоже, так как скорость большая и вы можете попадать.
Ребята начали неохотно вылезать из машины. Теперь поняв, что я не возьму их, они увидели, которая неуклюжая моя машина.
— Это же комета! — Насмешливо кричали они. — Комета Галлея. Чучело на воробьев. Это вы шутку говорите, что попадаем? Ваша черепаха делает, наверное, чуть ли двадцать километров в час. Да еще то и дело надо ее подталкивать.
— А я благодарю за приглашение и поеду, — сказала девушка и открыла дверцу «сама». Улыбаясь, она довольная села возле меня. Ребятам это не понравилось, они начали ее уговаривать выйти из машины и остаться с ними.
— Не делай глупости, Тереза, — кричали они. — Разве ты оставишь нас здесь? С тобой было веселее. Подожди немного, случится порядочная машина и заберет нас всех.
Один остряк сунул голову в машину и крикнул:
— Тереза, вылезай, когда тебе жизнь дорога! Ведь эта фура выглядит, как будто через минуту она взлетит на воздух.
Девушка махнула рукой:
— Привет, ребята, я спешу. До свидания.
И попросила меня ехать.
Кто-то крикнул:
— Не пустим Терезу. Держите сзади машину, она не сдвинется с места. Держите ее, пока Тереза не вылезет.
Ребята вцепились сзади за мой рыдван. «Вот еще неприятность», — подумал я, включая первую скорость. Медленно отпустил педаль сцепления и прибавил газу. Несколько ребят уцепились за машину, а она как не почувствовала этого. Легко тронулась с места и ребята остались одни на шоссе посреди леса.
Девушка была некрасивая, рыжая, вся в веснушках. Удобно устроившись, она рассказала:
— Я бросила их, потому что они вели себя все хуже и хуже. Мне даже стыдно было в этой группе. Большинство — это ребята с моей работы, но по пути к нам поприставали неизвестно кто. Ругаются как разбойники, сегодня утром украли курицу из усадьбы под лесом. Я решила при первой же возможности покинуть их. В Цехоцинке проводит отпуск моя тетя. Пробуду у нее несколько дней, а потом пойду дальше автостопом.
— Сколько вам лет? — Спросил я.
— Шестнадцать, а что?
— Родители позволили вам путешествовать автостопом? Я не знаю, были бы они в восторге, если бы увидели вас как я, среди той стаи в лесу.
— Э-э, пустое, — ответила она, пожав плечами. — Конечно, они были бы недовольны. Но родители думают, что я уже давно у тети в Цехоцинке. Я должна была ехать к ней поездом, но мне больше нравится автостоп. Сначала нас подобрал на дороге грузовик. Мы переночевали в крестьянской риге, было шикарно, пели до двенадцати ночи. Далее проехали на прицепе с досками, его тянул трактор к лесопилке. А теперь вы подоспели. Цехоцинк, вероятно, уже недалеко?
— Конечно. А вы сегодня завтракали?
— Нет. Курицы на всех не хватило и я не хотела есть краденой.
В Влоцлавке мы остановились перед кафе и я пригласил девушку позавтракать. Когда мы вышли из кафе, то увидели, что вокруг моего «сама» как и следовало ожидать, собралась толпа — все, конечно, смеялись над машиной, — и я уже привык к этому. «Не могут люди придумать каких-то оригинальных прозвищ для моего рыдвана», — подумал я, снова услышав крики, что это, вероятно, машина «с Марса», «с Луны» и так далее.
— На вид вы человек интеллигентный, — сказала девушка, когда мы уже двинулись, — однако ваша машина действительно ужасная.
