Но хотя с идеалом Тимоша еще не определился, он знал, где его искать. И даже предпринимал для поиска кое-какие действия, разумеется, втайне от папы с мамой. Часто бывало, что после сеанса с очередной московской своей посетительницей Тимоша включал компьютер и погружался в соцсеть. От физического он переходил к виртуальному, из Москвы перелетал в провинцию. Вот они где обитали – женщины, чистые сердцем, чувствительные и доверчивые, искренние, но загадочные, как само женское первоначало.
В промышленных городах, в райцентрах, в селах и Интернет еще знает где – всюду существовали женщины и в поисках счастья чатились. Зарегистрированные, оцифрованные, сокращенные до резюме, они тем не менее были прекрасны. Их лица светились надеждой и обещанием блаженства. Даже не самых правильных черт, но в макияже, наложенном творчески, обрамленные удивительными прическами. Эти портреты хотелось держать у сердца, но их было слишком много, и потому Тимоша сохранял их в «облаке».
С приглянувшимися провинциалками он виртуально знакомился. Общаться Тимоша предпочитал письменно – так было легче анализировать сказанное им самим и его собеседницами. И было над чем иногда задуматься – все-таки эти женщины и Тимоша жили в разных мирах. Одна из них, например, не знала, что Бегбедер писатель, а считала, что это сорт иностранного сыра с плесенью. Многие термины провинциалки расшифровывали по-своему, но и Тимоша порой не сразу понимал их намеки и тонкие выражения. Они применяли какие-то древние коды эпистолярного флирта, вышедшие из употребления, как азбука Морзе.
Но кое-какие трудности перевода только подогревали Тимошин живой интерес к немосковским женщинам. Оставалось попробовать познакомиться с ними, как говорится, в реале.
7. Неожиданное решение
Какие фантазии только не водятся в голове, особенно в голове холостого мужчины, какие не громоздятся теории! А тем временем жизнь проходит: дни сменяют один другой, в области темени выпадают волосы. Работа, дежурные развлечения, преферанс с родителями, связи с женщинами без увлечения. Редкие поездки к бабушке за поучениями и на кладбище к дедушке – посидеть в молчании.
Скучная, честная внешняя жизнь Тимоши протекала вполне размеренно. Но по ночам, когда на кухне останавливались часы, ток этот прерывался. Наступало безвременье, и Тимоша выпадал из реальности. Он фантазировал, чатился с провинциалками, а когда не чатился, предпринимал попытки литературного сочинительства.
Образ Тимошиной жизни, образ мыслей его и характер, казалось, не оставляли надежды на перемену участи. Тем не менее в нем назревало что-то вроде внутренней революции, чего даже сам Тимоша не замечал, несмотря на свою склонность к анализу и самоанализу.
Перелом в сознании произошел как-то вечером. Тимоша курил у себя на балконе. Дым сигареты на фоне неба был практически неразличим. Это московское мутное небо подпирали дома спального микрорайона. Дома были той же серии, что и тот, на балконе которого курил Тимоша. У подножия каждого дома тесно стояли автомобили, напоминая снятые в прихожей туфли. Где-то икала автосигнализация, где-то брехала выгуливаемая собачонка. Вечер как вечер, сплошная обыденность. Тимоша хотел погасить уже сигарету, как вдруг на парковке прямо под его балконом разразился скандал. Две подъехавшие одновременно женщины спорили из-за места. Выбравшись из своих машин, они бранились по-московски крепко и взмахивали друг на друга сумочками. Сверху казалось, что женщины состоят из одних только задов и бюстов с приделанными по бокам руками. Бюсты могли быть искусственными, но зады были, конечно, собственные, унаследованные от матерей. Что в этих женщинах было подлинным и неподдельным, так это их злоба. И в этот момент у Тимоши внутри словно что-то лопнуло. Он заплевал сигарету, вернулся в комнату, сел за компьютер и, не дожидаясь ночи, отправился к провинциалкам в «облако».
Тимоша разархивировал провинциалок, но уже не затем, чтобы погрузиться в привычные свои мечтания. Он собирался выбрать только одну девушку и предложить ей встретиться. Это решение не было сиюминутным порывом на нервной почве. Оно вызревало давно, подспудно в недрах его души. Чтобы Тимоше его наконец осознать и принять, нужен был только импульс. Этим импульсом был он обязан двум московским повздорившим автоледи.
Глава вторая:
Люба Новикова
1. Презики как знак надежды
Месседж был послан, и ближе к ночи получен был на него ответ. Тимошу приглашали в гости. Как говорится, процесс пошел – процесс с непредсказуемым результатом. Как знать, чем обернется встреча двух взаимозагадочных миров и тел. Неожиданно для себя Тимоша разволновался. В эту ночь он долго не мог уснуть и дважды ходил на балкон курить. Город тоже – спал и не спал в мерцании множества ночников, тяжко ухая временами и тревожно вскрикивая. Знала ли Москва, что один из ее сыновей хочет ее оставить в поисках альтернативного счастья?
Чтобы его непосредственные родители тоже не стали тревожно вскрикивать, Тимоша не рассказал им о цели своей поездки. Впрочем, ему предстояло не такое уж дальнее путешествие. Провинциалка была относительная, больше в Тимошином представлении, – девушка проживала в райцентре Федюнино Московской области. Всю экспедицию можно было оформить как загородный уикенд. Маме же с папой Тимоша сказал, что едет на дачу к товарищу по работе. Но даже и это известие произвело родительский переполох. Папа прочел красноречивую лекцию об энцефалитных клещах, а мама просила, чтобы Тимоша, если встретит коров, не приближался к ним, потому что в их стаде может оказаться агрессивный бык. Удивительно, сколько сведений о сельской жизни обнаружили мама с папой. Но в итоге Тимошу благословили, взяв с него напоследок клятвенное обещание не купаться ни в прудах, ни в реках.
В оставшиеся до субботы дни Тимоша укладывал рюкзачок. В поездке могли возникнуть непредвиденные ситуации, к которым следовало приготовиться. Папа с мамой, конечно, помогали советами, но Тимоша и сам был человек обстоятельный. Рюкзачок выходил тяжеленький, но зато в нем имелось всё нужное для выживания за пределами города, включая вязаные носки, репеллент и швейцарский ножик. В тайном кармашке Тимоша спрятал упаковку презервативов.
Тем не менее в ходе сборов Тимоша порой зависал в сомнении. Не то чтобы его пугала эта поездка в неведомое – просто ему непривычно было ощущение авантюры.
2. Отправление по расписанию
Теперь отменить поездку мог лишь какой-нибудь форс-мажор – техногенное или стихийное бедствие. Однако Тимоша в субботу с утра справился на погодном сервисе и не нашел ничего угрожающего. Взглянув непосредственно из окна, он убедился, что солнце светит вполне уверенно в матовом небе города. На железных дорогах, похоже, всё тоже обстояло штатно: в расписании электричек не было никаких отмен. Тимоше оставалось только вскинуть рюкзачок на плечи, расцеловать родителей и отправляться в путь.
Первый этап его путешествия был ему более чем знаком. Каждый день, отправляясь на службу, Тимоша вот так же протискивался в маршрутку, идущую до метро. Привычно закрыв глаза, он, в зависимости от того, как повезет с пробками, некоторое время галлюцинировал в парах бензина. В эту субботу «Газель» долго на заводилась; водитель ругал ее по-таджикски, а она отстреливалась из глушителя. Такое начало поездки можно было бы счесть дурным предзнаменованием, если бы не было обычным делом.
А в метро обошлось без каких-либо предзнаменований; метро всегда утешает своим бесперебойным функционированием. Лишь единожды Тимоша вздрогнул – когда чуть было не пропустил остановку. Он по привычке едва не уехал к себе на работу, но, вовремя спохватившись, выскочил из вагона. Станция располагалась непосредственно под железнодорожным вокзалом. Шагнув на платформу, Тимоша сразу, как капля в реку, влился в поток людей с рюкзаками и сумками на колесах. Эти люди обуты были в грубые башмаки и одеты в выцветшие обноски; казалось, что происходит какая-то эвакуация, но это всего лишь пешие дачники мигрировали на выходные. Очень скоро Тимоше досталось под ребра черенком лопаты и отдавило ногу колесом сумки, но его это не расстроило. Даже стало спокойнее оттого, что так много народа ехало вместе с ним за город.
Особенных сложностей не возникло и на железнодорожном вокзале. Тимоша прошел сквозь раму не реагировавшего ни на что детектора и оказался в зале пригородных отправлений. Пресловутых вокзальных бомжей он не увидел ни одного; вместо них здесь лежали, пованивая, две милицейских овчарки и один ротвейлер. Собаки не реагировали на окружающее так же, как и детектор. Пассажиры спешили купить билеты, но сталкивались с процедурой. Кроме окошек с живыми задумчивыми кассиршами, в зале были расставлены автоматы, возле которых пассажиры сами впадали в задумчивость. Тимоша тут был человеком новым, и потому билетик приобрел у женщины. Этот билетик выглядел несерьезно в сравнении со своей стоимостью; тоненькая бумажка сминалась и не хотела засовываться в щель турникета. Тимоша преодолел это маленькое затруднение и вышел к платформам. Здесь на него смотрели сразу несколько электричек, словно рыбины на лотках, мордами в одну сторону. Эти морды должны были стать хвостами. Отыскав среди электричек ту, что шла до Федюнино, Тимоша вошел во второй от морды-хвоста вагон, выбрал место по ходу движения и сел, заложив ногу на ногу. Он испытал промежуточное удовлетворение. Начало его путешествия в общих чертах соответствовало задуманному.
