Удача улыбнулась ему, и он нашел бульвар Сансет. Хотя он знал, что Сансет переходит в нужную автомагистраль, но не был уверен, что движется в правильном направлении. Две заправки, которые попались на пути, были закрыты. Правый глаз Уилла почти полностью заплыл, а его единственным желанием было забраться в постель и забыть все то, что заставило его переехать в Калифорнию.
Он только-только проехал «Макдональдс», когда услышал резкий, пронзительный крик, похожий на плач ребенка. Он, разумеется, и раньше слышал уханье сов, но это было до того, как он уехал из Южной Дакоты. Его предки, как и многие в резервации, истово верили в знамения птиц. Поскольку птицы умеют летать, они ближе, чем люди, находятся к миру духов. Поэтому не обращать внимания на птиц означало пропустить какое-нибудь предупреждение или знак от высших сил. Уилл, в своем постоянном отрицании культуры сиу, отмахивался от значимости ястребов, орлов и воронов, но все же не мог не обращать внимания на сов, которых его бабушка считала предвестниками смерти.
— Наверное, это машина, — сказал он и тут же услышал, как сова ухнула еще раз. Это был пронзительный крик, проникающий прямо в душу.
Он ударил по тормозам. Грузовик за ним вильнул, и его водитель выругался в открытое окно. Уилл остановился перед католической церковью и припарковался в месте, где стоянка автомобилей запрещена.
Он вылез из грузовичка и шагнул на тротуар, подняв лицо к небу.
— Хорошо, — саркастически усмехнулся он. — И что теперь?
Женщина, появившаяся в воротах сбоку от церкви, была едва различима на белом фоне, словно привидение. Она увидела Уилла и ускорила шаг, на ее лице появилась улыбка. Уилл недоуменно уставился на нее. Она едва доходила ему до плеча, а на лбу у нее запеклась кровь. Она подошла ближе и остановилась всего в нескольких сантиметрах, глядя на его заплывший глаз. Протянула руку — эта незнакомая женщина — и коснулась пальцами его кожи.
— Только не ты, — прошептала она, а потом глаза ее закатились и она стала оседать на землю.
Уилл подхватил женщину и усадил на пассажирское сиденье своего грузовичка. Когда она зашевелилась, он как можно дальше отодвинулся от нее, вжавшись в водительскую дверцу, потому что был уверен, что она станет кричать, когда увидит, что сидит в незнакомой машине. Но она заморгала, открыла глаза и настолько открыто улыбнулась, что Уилл поймал себя на том, что улыбается в ответ.
— Вы как, в порядке? — спросил он.
Она сглотнула и убрала волосы с лица.
— Кажется, да, — ответила она. — А вы долго ждали?
Она говорила так, будто знала его всю жизнь. Уилл не смог сдержать улыбку.
— Нет, — признался он. — Я просто случайно проезжал мимо. — Он минуту пристально смотрел на нее. — Послушайте, — продолжал он, — если вы кого-то ждете, я могу остаться здесь, пока за вами не приедут.
Женщина замерла.
— Вы меня не знаете?
Уилл покачал головой.
— Боже! — Она потерла глаза. — Боже! — Она смотрела на него полными слез глазами. — Что ж, я тоже.
Уилл задумался: во что же это он вляпался? Сидит в собственном грузовике с женщиной — то ли сумасшедшей, то ли под таким кайфом, что уже не в состоянии рассуждать здраво. Он нерешительно улыбнулся, ожидая, когда она вновь вернется в реальность.
— Вы хотите сказать, что тоже меня не знаете?
— Я хочу сказать, что тоже не знаю, кто я, — прошептала женщина.
Уилл внимательно посмотрел в ее ясные глаза, на запекшуюся рану на виске. «Амнезия», — подумал он.
— Вы не знаете, как вас зовут? — Он невольно начал ее допрашивать, как учили в полиции племени в Южной Дакоте. — Вы помните, что с вами произошло? Что привело вас в церковь?
Женщина отвела взгляд.
— Я ничего не помню, — откровенно ответила она. — Наверное, мне следует обратиться в полицию.
Тон, которым она это произнесла, — как будто совершила преступление, за которое положена смертная казнь, — заставил Уилла улыбнуться. Он подумал было отвезти ее в центр города в Главное полицейское управление Лос-Анджелеса. Хотя официально он пока еще не на дежурстве, но, разумеется, мог бы задействовать связи и проверить ориентировки, посмотреть, не ищет ли ее кто-нибудь. Он поерзал на сиденье и поморщился от боли, которая стрельнула в глаз. Вспомнил полицейского-блондина из Беверли-Хиллз: неужели в понедельник все будут такими?
— Я и есть полиция, — негромко сказал он. И, даже произнося эти слова, Уилл уже знал, что не повезет эту женщину в участок, — только не после случившегося с ним, только не сейчас.
Она прищурилась.
— А значок у вас есть?
Уилл покачал головой.
— Я только что переехал. Живу в Резеде. Завтра приступаю к службе. — Он поймал ее взгляд. — Я позабочусь о вас, — пообещал он и, решив перейти на «ты», добавил: — Ты мне веришь?
Она всмотрелась в резкие черты его лица. Больше никто не приехал. Но ведь когда он появился, она не колеблясь побежала к нему. Для человека, который руководствовался не умом, а только внутренним чутьем, это что-то да значило. Она кивнула.
Он протянул руку.
— Меня зовут Уильям Быстрый Конь. Уилл.
Она улыбнулась.
— Джейн Доу[3].
Она вложила пальцы в его ладонь, и с ее прикосновением все в этом странном городе встало на свои места. Уилл подумал о песне совы, об этом подарке, который буквально упал ему в руки, и, взглянув на нее, понял, что в некотором роде теперь она была его.
Она постоянно пропускала октябрь. Она должна была назвать месяцы в обратном порядке, как велел врач из травмпункта, но продолжала перескакивать с ноября на сентябрь. Ее щеки пылали, когда она подняла глаза на осматривающего ее врача.
— Простите, — прошептала она. — Можно я начну еще раз?
Ожидающий вот уже десять минут в приемном покое Уилл взорвался:
— Господи! — воскликнул он, подходя ближе. — Я на сто процентов уверен, что сам бы не мог повторить месяцы и не запутаться.
Он бросил на врача сердитый взгляд. Он привез женщину в травмпункт, потому что так обычно делали в полиции, по крайней мере в Южной Дакоте, но теперь пересмотрел свое решение. Насколько Уилл видел, эти глупые вопросы только мучили ее.
— Она дважды за последние несколько часов теряла сознание, — невозмутимо пояснил врач. Он держал ручку в нескольких сантиметрах от ее лица. — Что это?
Женщина уставилась в потолок. Она уже ответила на вопросы о том, где находится, какой сегодня день и кто сейчас президент. Она посчитала туда и обратно от одного до трех и припомнила небольшой перечень фруктов и овощей.
— Ручка.
— А это?
— Колпачок от ручки. — Она посмотрела на Уилла и улыбнулась. — Или это корова? — Когда доктор метнул на нее озабоченный взгляд, она рассмеялась. — Да шучу я, — сказала она. — Просто пошутила.
— Вот видите! — воскликнул Уилл. — Она способна шутить. С ней все в порядке.
Он неловко скрестил руки на груди. В больницах ему становилось не по себе — еще с тех пор, как ему было девять лет и он видел, как умирает отец. Три дня спустя после аварии, когда маму уже похоронили, Уилл сидел с дедом и ждал, пока отец придет в сознание. Он часами не сводил глаз с коричневой, безвольно лежащей руки отца, разительно контрастирующей с белыми простынями, белым светом и белыми стенами, и понимал, что уход отца в тот мир, которому он уже принадлежит, — всего лишь вопрос времени.
— Хорошо. — При звуке голоса врача оба — и Джейн, и Уилл — расправили плечи. — По всей видимости, у вас небольшое сотрясение, но, похоже, вы идете на поправку. Велика вероятность, что память о более отдаленных событиях восстановится раньше, чем о событиях недавних. И может случиться, что несколько минут непосредственно перед ударом вы так и не вспомните. — Он повернулся у Уиллу. — А вы…
— Офицер Уильям Быстрый Конь, полиция Лос-Анджелеса.
Врач кивнул.
— Передайте тем, кто приедет за ней, что ночью ее нельзя оставлять без присмотра. Необходимо будить ее каждые несколько часов, чтобы проверить уровень ее адекватности, спрашивать, кто она, как себя чувствует и тому подобные вещи.
— Подождите, — сказала Джейн. — А когда я вспомню, кто я?
Врач впервые за время, что находился рядом с ней, улыбнулся.
— Этого я сказать не могу. Может быть, потребуются часы. Возможно, недели. Но я уверен, в городе вас будет ждать муж. — Он опустил ручку в карман пиджака и погладил женщину по плечу. — Он тут же оживит вашу память.
Врач распахнул дверь смотровой и вышел, полы белого халата полетели за ним.
— Муж? — переспросила Джейн и уставилась на свою левую руку, на которой в флуоресцентном свете на простом колечке поблескивали бриллианты. Потом подняла глаза на Уилла. — Как я могла об этом забыть?
