— Кажется, меня сейчас вырвет!
Лекси повернулась к ней, напрягшись всем телом:
— Эй ты, дрянь, я все слышала!
Мимо физиономии Лекси пролетела булочка. Мы с Шепли обменялись взглядами. Тогда я резко отодвинул колено в сторону, и Лекси плюхнулась задницей на пол. Надо признаться, в звуке, который издало ее тело, шлепнувшись о керамическую поверхность, было что-то возбуждающее.
Лекси ушла без особенных жалоб и стонов. Шепли, кажется, одобрил мой поступок, и мне этого было достаточно: мнение других меня мало волновало. Я уже устал терпеть девиц вроде этой куклы. Всегда старался придерживаться одного правила: уважать себя, членов своей семьи, друзей. Черт, даже мои враги иногда заслуживали уважения. А с людьми, которых уважать не за что, лучше общаться как можно меньше. Женщины, которые приходили ко мне в квартиру, наверное, упрекнули бы меня в лицемерии. Но ведь если бы они держались с достоинством, то и я их никогда не оскорблял бы.
Я подмигнул Америке (вид у нее был довольный) и кивнул Шепли, а потом принялся за содержимое своей тарелки.
— Неплохо ты сработал вчера на ринге, Бешеный Пес! — сказал Дженкс, подбрасывая гренок.
— Заткнись, тупица, — пробормотал Брэзил вполголоса. — Если Адам узнает, что ты вякаешь, вообще больше не подпустит тебя к арене.
— Ладно-ладно, молчу, — ответил Дженкс, пожимая плечами.
Я выбросил остатки своего обеда в мусорницу и вернулся на место.
— А еще не надо меня так называть, — хмуро произнес я.
— Как? Бешеным Псом?
— Да.
— Почему? Разве ты не под этим именем выступаешь? Я думал, это твой псевдоним, вроде как у стриптизеров бывает.
Я смерил Дженкса взглядом:
— Заткнись! Целее будешь.
Я всегда недолюбливал этого мелкого червяка.
— Конечно, Трэвис. Спасибо за совет. — Он нервно усмехнулся и, собрав свои объедки на поднос, вышел из-за стола.
Скоро столовая опустела. Но Шепли и Америка были еще тут. Она разговаривала со своей подругой. У этой девушки были длинные волнистые волосы, с кожи еще не сошел летний загар. Грудь — ничего особенного, видал и побольше, но вот глаза… Этот странный серый цвет как будто мне о чем-то напоминал. Раньше я ее совершенно точно не встречал, и все-таки это лицо казалось отдаленно знакомым.
Я встал и подошел поближе. У нее была прическа как у порнозвезды и ангельская мордашка. В первый раз увидев эти удивительные миндалевидные глаза, кроме красоты и фальшивой невинности, я заметил в них что-то еще, холодное и расчетливое. Даже когда девушка улыбалась, мне думалось, она насквозь порочна и никакой кардиган этого не спрячет. Любому другому человеку этот крошечный носик, эти плавные черты и большие глаза, как будто освещающие все лицо, показались бы воплощением наивности. Но я знал: она что-то прячет. Мне ли этого не заметить! Сам ведь не ангел. Только я регулярно выпускаю на волю то, что она скрывает глубоко внутри.
Я посмотрел на Шепли. Почувствовав мой взгляд, он обернулся. Я кивком указал ему на Голубку и, беззвучно шевеля губами, спросил: «Кто это?» В ответ он только озадаченно нахмурился. «Вон та!» — снова кивнул я. Физиономия Шепли скривилась в тупой улыбке, которая ужасно меня бесила. Он всегда так скалился, когда собирался подложить мне свинью.
— Чего? — спросил он гораздо громче, чем было нужно.
Девушка, ясное дело, поняла, что я спрашивал о ней. Она опустила голову и сделала вид, будто не слышит нас.
Проведя шестьдесят секунд в присутствии Голубки, я понял две вещи. Она не слишком болтлива. А раз помалкивает, значит боится показать, какая она на самом деле стерва. Только вот не знаю, к чему мне до всего этого докапываться. Она изображает тихоню, чтобы к ней не приставали такие придурки, как я. Может, именно это меня и подзадоривает.
В третий или в четвертый раз она посмотрела в мою сторону и закатила глаза. Я ее раздражал, и мне это показалось очень забавным. Ведь девушки нечасто развлекали меня, демонстрируя такую неприкрытую враждебность, — даже если я выставлял их за дверь.
Увидев, что мои самые обворожительные улыбки не работают, я решил сменить тактику:
— У тебя нервный тик?
— Что?
— Тик. Глаза все время дергаются.
Если бы она могла убивать взглядом, я бы точно валялся на полу в луже крови. Подумав об этом, я рассмеялся. Ей палец в рот не клади! Та еще злюка! С каждой секундой эта девчонка нравилась мне все больше и больше. Я наклонился к ее лицу:
— Кстати, глазенки у тебя очень даже ничего. Только вот не пойму, какого цвета. Серые, что ли?
Она быстро опустила голову, так что лицо спряталось под волосами. Один-ноль в мою пользу. Она смутилась, значит я на верном пути.
Тут к нам подскочила Америка. Почуяла опасность и решила предостеречь подругу. Упрекать Мерик было нельзя: она видела бесконечную вереницу девиц, которые заходили в мою квартиру, а потом выходили и никогда не возвращались. Мне не хотелось злить девушку Шепа, да она, похоже, и не злилась. По-моему, ей даже прикольно было, что я, оказывается, могу флиртовать.
— Ты не в ее вкусе.
Я разинул рот, подыгрывая Америке:
— Как?! Разве я не на любой вкус хорош?
Голубка бросила на меня взгляд и усмехнулась. В этот момент по моему телу пробежало что-то теплое. Наверное, попросту чертовски захотелось швырнуть ее на мой диван. Она не похожа на моих предыдущих девиц, а разнообразие — это приятно.
— Улыбнулась! Ну надо же! — Я назвал ее улыбку просто улыбкой, и это меня даже слегка покоробило, ведь на самом деле я за всю свою жизнь не видел ничего более красивого. И все-таки не стоило заваливать игру, в которой я только что начал одерживать верх. — Имей в виду, я не какой-нибудь вонючий подонок. Рад был познакомиться с тобой, Голубка.
Я поднялся с места, обошел стол и, наклонившись, сказал Америке на ухо:
— Помоги мне! Буду вести себя хорошо, честное слово!
Тут мне в физиономию полетел кусочек жареной картошки.
— Эй, Трэв! Что это ты там шепчешь моей девушке?
Я отошел на почтительное расстояние и поднял руки, подчеркивая полнейшую невинность своих намерений:
— Ничего, ничего! У нас чисто деловой разговор!
Пятясь, я сделал несколько шагов к двери. У входа, с противоположной стороны, заметил группку девчонок. Только я потянул за ручку, они, не давая мне выйти, рванули внутрь, как стадо буйволов.
Давненько я не решал таких интересных задачек, как с этой Голубкой. Мне самому это казалось странным, но я не собирался с ней спать. Я боялся, что она решит, будто я обычный кусок дерьма. И само то, что меня это беспокоит, беспокоило меня еще сильней. Впервые за долгое время я встретился с девушкой, которая вела себя непредсказуемо, — наверное, в этом и было все дело. Голубка казалась полной противоположностью остальным девчонкам «Истерна», и я должен был выяснить, что она собой представляет.
Аудитория была набита битком. Шагая через ступеньку, я поднялся на свой ряд и стал пробираться через толпу голоногих девиц, которые окружили мое место.
— Дамы, — кивнул я.
Они зажужжали и все как одна вздохнули. Хищницы. Половину из них я оприходовал на первом курсе, а другую половину — на втором, причем задолго до осенних каникул. Исключение составляла только София — девица, которая сидела в конце ряда. Она состряпала мне широкую кривую улыбку. Ее лицо было похоже на кусок мяса, который загорелся и его вилкой вытащили из костра. София спала с несколькими из моих «братьев» по студенческому обществу. Зная их «спортивные достижения» и ее безбашенность, я решил, что, как бы осторожно я себя ни вел, путаться с ней — неоправданный риск.
Она подалась вперед и оперлась на локти — так ей было удобнее стрелять в меня глазами. Я еле удержался, чтобы не содрогнуться от отвращения. «Нет уж. Она даже этого не заслуживает», — подумал я.
Брюнетка, стоявшая передо мной, обернулась и, хлопая ресничками, проговорила:
— Привет, Трэвис! Я слышала, в «Сигме Тау» намечается вечеринка для пар?
— Нет, — тут же отрезал я.
Она выпятила нижнюю губку:
— Но… когда ты мне про это сказал, я подумала, что, может, ты захочешь пойти…
Я усмехнулся:
— Просто брюзжал, а ты приняла это за приглашение?
Блондинка, которая стояла рядом, наклонилась ко мне:
— Всем известно, что Трэвис Мэддокс не ходит на вечеринки для пар. Зря стараешься, Крисси.
— Да неужели? — нахмурилась брюнетка. — А тебя вообще никто не спрашивал!
Пока девицы переругивались, в аудиторию влетела Эбби, Голубка. Как только она успела добежать до своего места в первом ряду, прозвенел звонок.
Сам не зная зачем (времени на раздумья у меня не было), я сгреб свои тетради в охапку, сунул ручку в зубы и, трусцой спустившись по ступенькам, сел рядом с Эбби.
Замешательство, появившееся на ее лице, не просто позабавило меня. По какой-то непонятной причине я почувствовал прилив адреналина, почти как перед боем.
