Ознакомительная версия.
Она сунула таблетки обратно под столик и спустилась вниз. Войдя в кухню, чтобы собрать рюкзак, она обнаружила все еще раскрытый учебник по химии, а там, где она сидела, длинную красную розу.
Рядом с холодильником в углу стоял Мэтт — должно быть, вошел через открытую дверь гаража. Как всегда при виде его голова Джози закружилась: его волосы вобрали все краски осени, глаза были ярко-синими, как зимнее небо, а улыбка слепила, как летнее солнце. На нем была повернутая козырьком назад бейсболка и футболка хоккейной команды школы Стерлинга поверх еще одной, с длинными рукавами, которую Джози однажды стащила и целый месяц держала в ящике со своим бельем, чтобы, когда захочется, можно было вдохнуть его запах.
— Ты все еще сердишься? — спросил он.
Джози поколебалась.
— Это не я вчера разозлилась.
Мэтт отлепился от холодильника и подошел к ней ровно настолько, чтобы обнять за талию.
— Ты же знаешь, что я ничего не могу с собой поделать.
На его правой щеке расцвела ямочка. Джози почувствовала, что тает.
— Я не говорила, что не хочу тебя видеть. Мне действительно нужно было заниматься.
Мэтт убрал волосы с ее лица и поцеловал. Вот именно поэтому она и сказала ему не приходить вчера — когда он был рядом ее казалось, что она растворяется. Иногда, когда он прикасался к ней, у Джози было ощущение, будто она превращается в облако пара.
У поцелуя был привкус кленового сиропа и извинения.
— Это все ты виновата, ты же знаешь, — сказал он. — я бы не вел себя как дурак, если бы не любил так сильно.
В такие моменты Джози забывала о таблетках, которые прятала в спальне, забывала, как плакала в душе; забывала обо всем, кроме одного ощущения — когда тебя обожают. «Мне повезло, — говорила она себе. И это слово красной нитью проходило через все ее мысли: — Повезло, повезло, повезло».
Патрик Дюшарм, единственный детектив в полиции Стерлинга, сидел на скамейке в дальнем конце раздевалки, слушая, как патрульные офицеры из утренней смены цеплялись к новенькому, немного перегибая палку.
— Эй, Фишер, — сказал Эдди Оденкирк, — это ты беременный или твоя жена?
Когда остальные ребята рассмеялись, Патрику стало жалко парня.
— Еще рано, Эдди, — сказал он. — Ты не можешь подождать, пока мы все хотя бы выпьем кофе?
— Я бы подождал, товарищ капитан, — засмеялся Эдди, — но, похоже, Фишер уже съел все пончики и… черт, это еще что такое?
Патрик проследил за взглядом Эдди и… увидел свои ноги. Обычно он не переодевался в раздевалке вместе с патрульными офицерами. Но этим утром он на работу прибежал, а не приехал на машине, чтобы компенсировать все вкусности, съеденные на выходных. Субботу и воскресенье он провел в Мэне юной особой, ставшей в последнее время хозяйкой его сердца со своей крестницей пяти с половиной лет по имени Тара Фрост. Ее мать Нина, была давней подругой Патрика и давней любовью, от которой он скорее всего так и не излечится, хотя Нина прекрасно обходилась без него. За два дня выходных Патрик намеренно проиграл приблизительно десять тысяч раз в «Кенди-ленд»,[2] несчетное количество раз ходил на четвереньках, катая малышку «на лошадке», позволял делать себе прически и — это было его роковой ошибкой — разрешил Таре накрасить свои ногти на ногах ярко-розовым лаком, а потом забыл его смыть.
Он посмотрел на свои ступни и подогнул пальцы.
— Девушкам нравится, — сказал он охрипшим голосом. Семеро мужчин в раздевалке с трудом сдерживались, чтобы не рассмеяться над тем, кто формально являлся их начальником. Патрик быстро натянул черные носки, сунул ноги в туфли и вышел, все еще держа галстук в руках. «Раз, — считал он, — два, три». И в этот момент раздевалка взорвалась смехом, который преследовал его все время, пока он шел по коридору.
Оказавшись в своем кабинете, Патрик закрыл дверь и посмотрел на себя в крошечное зеркало, висевшее на обратной стороне двери. Его черные волосы были все еще влажными после душа, а лицо пылало после бега. Он завязал галстук, поправил узел и сел за свой стол.
За выходные он получил семьдесят два электронных письма. А ведь даже пятидесяти хватило бы, чтобы всю неделю не уходить домой раньше восьми вечера. Он начал просматривать почту, добавляя пункты в проклятый список, который никогда не становился короче, несмотря на все его усилия.
Сегодня Патрику предстояло отвезти наркотики в лабораторию — ничего особенного, если не считать, что это займет четыре часа драгоценного времени. У него было дело об изнасиловании, которое следовало довести до конца, преступник, опознанный в школьном альбоме, и его показания, расшифрованные и подготовленные для отправки в министерство. У него был мобильный телефон, украденный из машины каким-то бездомным. Был присланный из лаборатории анализ крови, совпадавшей с кровью, найденной при ограблении ювелирно. го магазина. Плюс слушание в высшем суде, и уже новая сегодняшняя жалоба на столе — кража кошелька, кредитными карточками из которого уже воспользовались, оставив след, по которому Патрику предстояло бежать.
Работа детектива в маленьком городке заставляла Патрика постоянно выкладываться на всю катушку. В отличие от знакомых копов, работающих в департаментах больших городов, у которых было двадцать четыре часа на расследование дела, а потом оно могло считаться нераскрытым, Патрик должен был просматривать все, что попадало на его стол, а не выбирать то, что поинтереснее. Сложно увлечься расследованием дела о фальшивом чеке или о краже, если преступник заплатит штраф в размере 200 долларов, а неделя, которую Патрик потратит на расследование, будет стоить налогоплательщикам в пять раз дороже. Но каждый раз, когда дела, которыми он занимался, начинали казаться ему не особенно важными, он сталкивался лицом к лицу с жертвой: с истеричной мамашей, чей кошелек украли; с хозяевами небольшого ювелирного магазина, у которых украли все, что они копили на старость; с взволнованным профессором, который оказался жертвой «кражи личности[3]». Патрик знал, что расстояние между им самим и человеком, который обратился за помощью, измерялось надеждой. Если бы Патрик не вмешивался, если бы не выкладывался на сто процентов, то эти пострадавшие навсегда остались бы жертвами. Именно поэтому, с тех пор как Патрик начал работать в полиции Стерлинга, ему удавалось раскрывать все дела без исключения.
И все же.
Ночью, лежа в одиночестве в своей постели и мысленно прокручивая свою жизнь, Патрик не вспоминал признанные успехи, а думал только о возможных поражениях. Когда он во время осмотра территории разоренного старого депо находил угнанную машину, из которой украли все, что можно, и бросили в лесу, когда протягивал носовой платок рыдающей шестнадцатилетней девчонке, чье свидание закончилось изнасилованием, Патрик не мог избавиться от ощущения, что опоздал. Он был детективом, но не мог ничего предвидеть. Все попадало к нему уже сломанным, всегда.
Был первый теплый день марта. Один из тех, когда начинаешь верить, что снег рано или поздно растает, что июнь уже не за горами. Джози сидела на капоте машины Мэтта, стоящей на ученической парковке. Она думала о том, что до лета гораздо ближе, чем до начала учебного года, что через каких-нибудь три месяца она официально станет ученицей выпускного класса. Рядом с ней сидел Мэтт, прислонившись к лобовому стеклу и подставив лицо солнечным лучам.
— Давай прогуляем школу, — сказал он. — На улице слишком хорошо, чтобы париться в классе.
— Если прогуляешь, то окажешься на скамье запасных.
Чемпионат штата по хоккею начинался сегодня после обеда, и Мэтт играл на правом фланге. В прошлом году Стерлинг выиграл и рассчитывал повторить успех.
— Ты придешь на игру, — сказал Мэтт, не спрашивая, а утверждая.
— А ты выиграешь?
Мэтт с озорной улыбкой усадил ее к себе на колени.
— А разве я когда-то проигрывал? — спросил он, говоря уже не о хоккее, и она почувствовала, как краска заливает ее лицо.
Вдруг Джози ощутила, как на спину ей посыпался дождь монет. Они увидели Брейди Прайса, футболиста, который шел, держа за руку Хейли Уивер, королеву школы прошлого выпуска. Хейли бросила еще одну горсть монет — так в Стерлинге желали спортсменам удачи.
— Порви их, Ройстон! — крикнул Брейди.
Их учитель математики тоже появился на парковке со своим потертым черным кожаным портфелем и термосом с кофе.
— Здравствуйте, мистер МакКейб, — крикнул Мэтт. — Как я написал контрольную в пятницу?
— К счастью, у вас есть другие таланты, на которые вы можете рассчитывать, мистер Ройстон, — ответил учитель роясь в кармане. Он подмигнул Джози, доставая монеты. Деньги падали на ее плечи, как конфетти, как звезды с неба.
Ознакомительная версия.
