Ознакомительная версия.
Грег вырос в семье, где умели справляться со сложными задачами. (Его родители построили школу и больницу в Танзании, на склонах горы Килиманджаро; детство Грега прошло в Восточной Африке.) Тремя месяцами раньше Мортенсон спокойно прошел по леднику Балторо в сандалиях без носков, неся за спиной сорокакилограммовый рюкзак. Грег пришел сюда ради величайшего подвига своей жизни. 110-километровый путь из Асколе он проделал в обществе десяти английских, ирландских, французских и американских альпинистов. Денег у этих людей было мало, но стремление покорить вторую по высоте гору мира было почти патологическим.
В отличие от Эвереста, расположенного в тысяче шестистах километрах юго-восточнее, К2 пользуется репутацией горы-убийцы. Восхождение на нее — самое сложное испытание для любого альпиниста; К2 — настоящая пирамида острых гранитных скал, настолько крутых, что снег не задерживается на их острых вершинах. Мортенсону было тридцать пять лет. В одиннадцать лет он уже покорил Килиманджаро; много тренировался на крутых гранитных скалах Йосемита,[4] совершил полдесятка успешных восхождений в Гималаях. Грег не сомневался в том, что очень скоро будет стоять на вершине «самой большой и ужасной горы на Земле».
ОН НЕ СОМНЕВАЛСЯ В ТОМ, ЧТО ОЧЕНЬ СКОРО БУДЕТ СТОЯТЬ НА ВЕРШИНЕ «САМОЙ БОЛЬШОЙ И УЖАСНОЙ ГОРЫ НА ЗЕМЛЕ».
И вот сегодня он почти достиг цели. Мортенсон подобрался к вершине очень близко. Оставалось всего 600 метров. Но К2 скрылась в тумане за его спиной, а ожерелье все еще лежало в кармане. Как такое могло случиться?! Он вытер глаза рукавом, растерявшись от неожиданных слез, и постарался успокоиться. Он чувствовал себя странно. После семидесяти восьми дней неустанной борьбы с высотой на К2 он казался себе жалкой карикатурой на самого себя. Он даже не знал, хватит ли ему сил пройти еще восемьдесят километров до Асколе.
Резкий треск, похожий на ружейный выстрел, вернул его к действительности. Грег увидел, как по склону горы мимо него несется валун размером с трехэтажный дом, как он ускоряется и вдребезги разносит гигантский айсберг, оказавшийся на пути.
Мортенсон собрался с силами. Он осмотрелся, оценил, как высоко поднялись тени на восточных пиках, и постарался вспомнить, сколько времени прошло с того момента, когда он видел людей. Прошло несколько часов с тех пор, как Скотт Дарсни исчез. Часом раньше Грег слышал колокольчики мулов армейского каравана, доставлявшего боеприпасы на ледник Сиачен. Там, на высоте шесть тысяч метров, развернулось настоящее поле боя: пакистанцы вели непрекращающуюся войну с индийской армией.
Он стал искать следы. На тропе, ведущей в Асколе, должны были остаться следы, оставленные военными. Но ничто не указывало на то, что здесь побывали мулы. Не было ни окурков, ни консервных банок, ни сена, которым погонщики кормили животных. Мортенсон вдруг понял, что эта местность — не тропа. Он оказался в расщелине, среди лабиринта валунов и льда. Грег попытался сосредоточиться. Но длительное пребывание на большой высоте лишило его способности решительно мыслить и действовать.
МОРТЕНСОН ВДРУГ ПОНЯЛ, ЧТО СОШЕЛ С ТРОПЫ. ОН ОКАЗАЛСЯ В РАСЩЕЛИНЕ, СРЕДИ ЛАБИРИНТА ВАЛУНОВ И ЛЬДА.
Целый час он карабкался по крутому склону, надеясь найти площадку над валунами и айсбергами, откуда можно было бы увидеть гигантский скалистый хребет Урдукас, который врезался в Балторо, как гигантский кулак. Оттуда можно было вернуться обратно на тропу. Но с вершины он не увидел ничего, зато лишился последних сил. В сумерках даже хорошо известные пики казались совершенно незнакомыми.
Ощутив приближение паники, Мортенсон присел на камень, чтобы собраться с мыслями. В его маленьком фиолетовом рюкзаке было легкое шерстяное армейское одеяло, пустая бутылка из-под воды и протеиновый батончик. Высокогорный спальный мешок, теплая одежда, палатка, печка, продукты, фонарик и все спички остались в рюкзаке исчезнувшего носильщика Музафара.
Нужно было переночевать и начать поиски тропы при дневном свете. Хотя температура уже упала ниже нуля, он не боялся замерзнуть. К тому же он понимал, что брести ночью по движущемуся леднику, трещины в котором достигали глубины более сотни метров и вели в подземные озера, смерти подобно. Спустившись со склона, Мортенсон стал выбирать место для ночлега. Нужно было найти прочный лед, который не треснул бы под ним и не увлек в пропасть. И подальше от стены, чтобы во сне его не завалило камнями.
Бывалый альпинист нашел плоскую каменную плиту, которая казалась достаточно прочной, снял перчатки и наскреб льдистого снега в бутылку. А затем завернулся в одеяло и постарался не думать о том, как он слаб и одинок посреди ледяной пустыни. Рука горела от ожогов, оставленных веревкой. Он знал, что нужно снять промокшие повязки и просушить раны, которые не заживали на такой высоте, но не мог найти сил. Грег просто лежал и дрожал на неровном камне. И наблюдал за тем, как последние лучи солнца гаснут на зубчатых пиках на востоке — и исчезают, оставляя после себя лишь отблески на иссиня-черном небе.
СПУСТИВШИСЬ СО СКЛОНА, МОРТЕНСОН СТАЛ ИСКАТЬ ПРОЧНЫЙ ЛЕД, КОТОРЫЙ НЕ ТРЕСНУЛ БЫ ПОД НИМ И НЕ УВЛЕК В ПРОПАСТЬ.
За сто лет до этого врач и летописец экспедиции в Каракорум герцога Абруцци, Филиппо де Филиппи, описывал чувство одиночества, которое охватило его среди этих гор. Несмотря на то что рядом с ним было два десятка европейцев и 260 местных носильщиков; несмотря на то что члены экспедиции отдыхали на складных креслах и пользовались серебряными чайными сервизами; несмотря на то что им регулярно доставляли европейские газеты — он чувствовал себя ничтожеством рядом с величественными горами. «Полная тишина охватывала всю долину, — писал он, — и эта тишина давила непередаваемой тяжестью. Нет другого места в мире, где человек чувствовал бы себя настолько одиноким, заброшенным, полностью безразличным природе, совершенно неспособным вступить с ней в союз».
Возможно, Мортенсону помогли воспоминания о собственном одиночестве, когда он был единственным американским мальчишкой среди сотен африканцев или когда проводил ночи на почти километровой высоте во время многодневного подъема в Йосемите. Так или иначе, Грег почувствовал облегчение. Если спросить, почему это произошло, он спишет все на помрачение рассудка, вызванное длительным пребыванием на большой высоте. Но любой, кто хоть раз бывал в его обществе, поймет: перипетии той ночи в очередной раз показали твердость и несгибаемость этого человека.
В ПОЛНОМ ОДИНОЧЕСТВЕ МОРТЕНСОН ЛЕЖАЛ ПОД ЗВЕЗДАМИ, УСЕЯВШИМИ НЕБО, И АНАЛИЗИРОВАЛ ПРИЧИНЫ СВОЕГО ПРОВАЛА.
Ветер усилился, ночь стала по-настоящему морозной. Грег пытался смотреть на пики, зловеще нависшие над головой, но не мог рассмотреть их в полной темноте. Проведя час под одеялом, он растопил замерзший протеиновый батончик и немного ледяной воды. Конечно, ни о каком сне не могло быть и речи. Мортенсон лежал под звездами, усеявшими небо, и анализировал причины своего провала…
* * *
Руководители его экспедиции, Дэн Мазур и Джонатан Пратт, а также французский альпинист Этьен Фин были первоклассными скалолазами, двигались быстро и грациозно. Мортенсон же был медлителен, зато по-медвежьи силен. При росте метр и девяносто сантиметров и весе 95 килограмм он считался ведущим игроком в футбольной команде колледжа Конкордия в Миннесоте.
Хотя никто не принимал такого решения, но медленная, напряженная работа по подъему снаряжения и съестных запасов естественным образом легла на плечи Мортенсона и Дарсни. Восемь раз Мортенсон исполнял обязанности вьючного мула: нес продукты, горючее и баллоны с кислородом по пути к Японскому кулуару; вырубал укрытие для припасов за шестьсот метров от вершины, чтобы альпинисты могли штурмовать пик налегке.
Все остальные экспедиции в том сезоне предпочли традиционный маршрут — юго-восточное ребро Абруцци. И только команда Мортенсона пошла по смертельно сложному западному ребру. До них по этому маршруту удалось пройти лишь однажды, двенадцать лет назад. Этот подъем совершил японский альпинист Эйхо Отани и его пакистанский напарник Назир Сабир.
ДО ЭКСПЕДИЦИИ МОРТЕНСОНА ПО ЭТОМУ МАРШРУТУ ЛИШЬ ОДНАЖДЫ УДАЛОСЬ ПРОЙТИ ЯПОНСКИМ АЛЬПИНИСТАМ.
Мортенсон отлично понимал всю сложность маршрута и гордился тем, что выбран именно этот путь. Каждый раз, когда альпинисты брали очередное препятствие, поднимались все выше по западному ребру, опустошали канистры с горючим и разматывали веревки, он чувствовал, что становится сильнее. Казалось, они обязательно достигнут вершины.
Ознакомительная версия.
