Ознакомительная версия.
Сэм открыл шкафчик под зеркалом и стал перебирать банки, флаконы и коробки с лекарствами. Антидепрессанты были спрятаны в дальний угол шкафчика. Значит, Джейн снова их принимает.
Сэм вздохнул, запахнул халат и вышел из ванной.
Джейн стояла в гостиной у окна, глядя на купола храма Христа Спасителя — служебная квартира, которую фирма предоставляла Джонсонам, была как раз напротив него.
Увидев Сэма, она быстро спрятала за спину толстого плюшевого медвежонка.
Медвежонка для Люиса они купили в «Детском мире» в тот день, когда впервые увидели на экране аппарата УЗИ, как бьется сердце их ребенка. Такого долгожданного, такого вымученного ребенка.
Сэм вспомнил, как впервые увидел Дженни.
Было шесть утра. Маргарет, его первая жена, готовила себе завтрак — перемешивала в блендере какую-то полезную и исключительно вонючую дрянь из магазина спортивного питания. Немножко дряни, немножко молока, банан, отвратительная серо-буро-малиновая кашица на выходе. Маргарет признавала только здоровое питание. Сэм считал, что банками из магазинов здорового питания вымощена дорога в ад, и ждал, пока жена уедет, чтобы зажарить себе омлет (Маргарет уезжала из дому ни свет ни заря, чтобы до работы заскочить на часок в спортзал). Жарить омлет, пока жена не уехала, — значит подставляться. Мардж снова будет битый час рассказывать ему о вреде холестерина. Сэм ничего про холестерин слушать не желал, в особенности — с утра, так что счел за лучшее молча прихлебывать кофе из большой кружки и ждать, когда супруга уедет.
Ждать просто так было скучно. Сэм сунул ноги в шлепанцы, поплотнее запахнул полосатый домашний халат — старый, уютный, с несмываемым пятном от красного вина на рукаве (Мардж этот халат ненавидела, пару раз Сэм вытаскивал его из пакетов, приготовленных для Армии спасения). Шаркая шлепанцами, с кружкой в руке, он побрел через лужайку к почтовому ящику. Собственно, всерьез надеяться, что в ящике обнаружится хоть что-нибудь мало-мальски интересное, было глупо. Ну что там может быть? Счета? Письмо из банка с предложением открыть пенсионный счет? Рекламные буклеты туристической компании (неповторимый круиз по Атлантике, скидка — тридцать процентов)? Что-нибудь в этом роде. Но Сэм все равно любил ходить по утрам к почтовому ящику. Возможно, где-то в глубине души он все еще по-детски мечтал о Волшебном Сюрпризе. Может, о заросшей водорослями бутылке с картой клада в Карибском море. А может — о надушенном письме на розовой бумаге от Незнакомки, Попавшей в Беду (Сэмюэл Джонсон, я обращаюсь к вам, потому что вы известны своим умом и благородством, к тому же никто другой не в силах мне помочь). Все же Мардж, по всей видимости, права, когда называет его инфантильным и говорит, что без нее он пропадет…
Разумеется, ни бутылки с картой клада, ни письма от незнакомки в ящике не было. Был только буклет туристической компании. Сэму предлагалось немедленно отправиться в путешествие. Правда, не в круиз по Атлантике, а на романтический уик-энд в Париж (скидка — сорок процентов, щедро, ничего не скажешь). Может, уговорить Мардж махнуть в Париж? Может, сорокапроцентная скидка ее соблазнит? Сэм попытался представить себе романтический уикэнд в Париже с Маргарет. Ничего не вышло.
Он захлопнул дверцу почтового ящика, сунул рекламный проспект в карман, хлебнул кофе и потащился обратно к дому, надеясь, что Мардж уже одета и скоро он сможет наконец спокойно позавтракать хорошенькой порцией чистого холестерина с поджаристой корочкой. Пожалуй, это будет омлет с беконом. И сверху немного грибов. И еще — совсем уж для полного счастья — парочка свиных сосисок, если, конечно, Мардж тайком не выкинула их из морозильной камеры. Решено. Свиные сосиски — вот что ему требуется сегодня утром!
На соседском участке возле клумбы незнакомая женщина возилась с цветами. Похоже, соседи таки пригласили флориста заняться их садиком.
Женщина стояла на коленках перед почти законченной клумбой. В руках — садовые ножницы. Огненно-рыжие волосы, россыпь веснушек на носу, садовые перчатки и шорты перемазаны землей. Наверное, она не ожидала, что кто-то увидит ее в такую рань. А может, ей просто было плевать.
В руках женщина держала кустик каких-то мелких розовых цветочков. Бегония? Анютины глазки? Розы? Сэм никогда не разбирался в цветах… Она что-то говорила этим своим цветочкам — негромко и дружелюбно. Она делала это совершенно всерьез и, похоже, верила, что цветочки ее слушают и понимают. С таким же выражением лица двоюродная племянница Сэма, Люсиль, разговаривала со своими плюшевыми медвежатами. Правда, Люсиль было пять с половиной лет.
Вообще-то Сэм привык считать, что люди, склонные беседовать с неодушевленными предметами или растениями, нуждаются в помощи психиатра. Но, увидев в шесть утра, как посреди фешенебельного пригорода Нью-Йорка незнакомая рыжеволосая женщина в перемазанных землей шортах делает внушение кусту бегонии (или как там эти цветочки зовут), он почему-то нашел это страшно трогательным. Наверное, это очень добрая женщина. И веселая, и нежная. И совершенно непохожая на его жену Маргарет.
Женщина, закончив разговор с кустиком, сунула его корнями в приготовленную ямку и присыпала их землей. Она выпрямилась, прикрывая лицо тыльной стороной ладони в грязной перчатке, глянула на солнце, улыбнулась. Она была не только доброй, нежной и веселой. Она была еще и чертовски красивой, когда вот так стояла, улыбаясь солнцу.
Сэм вдруг подумал, что с такой женщиной, наверное, здорово было бы провести пару дней в Париже. Он, правда, немедленно устыдился таких мыслей. В свои двадцать пять лет Сэм знал только одну женщину — свою жену.
Горячий кофе из кружки плеснулся на рукав. Сэм заскакал по траве, тряся обожженной рукой. С левой ноги слетел шлепанец. Господь всемогущий! Он и забыл, что торчит на лужайке в полосатом старом халате и с кружкой в руке. Как неудобно. Скорее всего, рыжая женщина решит, что он полный идиот.
— Сэм, почему ты не одет?! Зачем ты снова вытащил этот дикий халат? Я хотела отдать его в церковь для благотворительной распродажи!
Ну вот, Маргарет его застукала. Теперь уж он окончательно выглядит идиотом, который даже прилично одеться сам не умеет.
— Не забудь, в одиннадцать — совещание. Отец просил тебя не опаздывать! — сказала жена, садясь в машину.
Маргарет была дочерью делового партнера его отца, работала вице-президентом в семейной фирме по производству высокотехнологичного строительного оборудования, где Сэм, инженер-электронщик по профессии, занимал скромную должность заместителя старшего технолога. Так что Мардж приходилась ему не только женой, но и начальством.
Подобрав шлепанец, Сэм водрузил его обратно на ногу и зашаркал в дом. Дико неудобная ситуация. Хочется сквозь землю провалиться. Но до чего же славная женщина! Стоя на крыльце, он все же не выдержал и обернулся. Рыжеволосая женщина засмеялась низким грудным смехом (почему-то совершенно необидно) и помахала ему рукой.
Много лет спустя Дженни призналась, что в тот день, глядя на скачущего по газону Сэма, который пытался отряхнуть кофейное пятно с халата (зрелище нелепое до невозможности), она подумала: хорошо бы этот мужчина был моим мужем. Я родила бы ему ребенка, и мы были бы счастливы во веки веков и умерли в один день глубокими старичками. Подумала — и сама испугалась. Джейн Миллз, о чем это ты? С чего такие мысли? Парень женат! Его жена — красивая, подтянутая, в наглаженном деловом костюме — как раз сейчас усаживается в свой новенький «Порше». Ты же дала себе слово: больше никаких женатых мужчин!
Джейн стояла на лужайке, вся перемазанная землей, и думала, что жизнь устроена как-то уж очень несправедливо.
Сэм не знал, что Джейн давала себе какие-то там обещания насчет женатых мужчин. Он был не в курсе, что за плечами у этой веселой рыжеволосой женщины — глупейший студенческий брак с художником, который оказался алкоголиком, к тому же поколачивал ее (после очередной ссоры Джейн сделала аборт, подала на развод и сбежала в Нью-Йорк, чтобы начать новую жизнь), и почти десять лет мучительных отношений с женатым писателем, замешенных на лжи и пустых обещаниях. Отношения были тяжелые, изматывающие, из-за них не хотелось жить. Однажды Джейн нашла у своего писателя пузырек со снотворным и выпила почти все. Слава богу, она вовремя испугалась и успела позвонить в службу спасения. Проведя трое суток в отделении интенсивной терапии центрального госпиталя, Джейн вышла оттуда с синяками от капельницы под ключицей и твердым решением: больше никакой любви (во всяком случае — к женатым мужчинам). Любовь — мучительна. Любовь чуть не убила ее. Пора остановиться.
Сэм ничего этого не знал и, признаться, знать не хотел. Чего он хотел? Видеть ее. Разговаривать с ней. Слушать, как она смеется. Чувствовать тепло ее кожи, запах волос. Чувствовать себя счастливым. Чувствовать себя живым.
Ознакомительная версия.
