Франческа сняла с руки часы. Ролекс. Подарок матери на окончание школы. Протянула ему.
«Погоди… Это много!» — прокричал ей вслед водитель, но было поздно: Франческа уже вышла и побежала.
Дом был темным.
Ни одного освещенного окна, даже на нижнем этаже. Ренделл не вернулась. Франческа подняла с земли тяжелый камень. Огляделась. Прохожих нет. Разбила дверное стекло одним резким ударом. Просунула руку. Нашла замок. Потянула защелку. Дверь открылась.
Задыхаясь, она рванула вверх по лестнице. Внутренности скрутились в болезненный комок. Теперь было самое трудное. Дверь квартиры. Ее камнем не пробьешь. Она поднялась на чердак, где Ренделл сушила белье. Зажгла свет. За развешенными простынями отыскала то, что ей было нужно. Большой ржавый топор. Вернулась назад, дрожа. Встала перед дверью и подняла топор над головой. Глубоко вдохнула и со всей силы ударила по замку. Оглушительный грохот раздался по всей лестнице. Дверь все еще была закрыта. Откололся большой кусок, но замок держался.
Она ударила по нему еще раз. И еще. И еще. Пока не разнесла замок совсем.
Дверь открылась. Франческа вошла. Зажгла свет. Побежала в спальню. Кошелек был там, где она запомнила, на тумбочке у окна. Она взяла его. Там было двести фунтов. Хорошо!
Теперь можно и уехать. Она вернулась в коридор. На автоответчике горела лампочка. Что делать?
Бежать? А если это мать, которая скажет, что нашла спицы, что они были среди ее вещей на улице Сан-Валентино?
Она нажала на кнопку прослушивания.
«Это Клайв. Что случилось? Я только что пришел. Меня не было в Лондоне. Перезвони».
Франческа стала медленно раздеваться. Она умирала от холода. Дрожала как осиновый лист. Нужно было снять эти мокрые тряпки.
Второе сообщение.
«Франческа. Я не нашла спицы. Я искала их повсюду. Их нет… послушай, почему бы тебе сегодня не пойти ночевать к какой-нибудь подруге? Мне не по себе, что ты одна в квартире. Как вернешься, позвони мне… Я завтра буду в Лондоне».
Франческа не слушала. Голая, она стояла рядом с автоответчиком и прислушивалась к другому звуку.
Шаги.
Шаги на лестнице.
Кто-то поднимался. Кто-то в обуви с мягкими подошвами.
Это были шаги. Тяжелые. Шаркающие.
Джованни.
Адреналин бросился ей в кровь, сердце забилось, руки похолодели, ноги затряслись, мочевой пузырь расслабился.
Горячая моча потекла по ногам.
Шаги. Шаги. Шаги. Опять шаги.
Тело Фрачески хотело двигаться, бежать, но голова была парализована страхом, примитивным, первобытным, который мешал ей думать, действовать.
Я не могу… не могу пошевелиться.
Главный выключатель.
Он был рядом с ней.
Она протянула руку и выключила свет.
Темнота.
Через выломанную дверь проникало немного света, который слабо освещал первые метры коридора, уступая потом место тьме.
Шаги.
Топор!
Франческа подняла его с пола. Спряталась за дверной косяк. Голая и перепутанная. Обеими руками она сжимала тяжелый топор. Не дышала. Ждала.
Ритм шагов изменился. Шорох куртки Генри-Ллойд. Чужак был на первом этаже.
«Франческа?! Франческа! Где ты?»
Он звал ее своим гадким голосом.
«Франческа?!»
На пол упала тень. Франческа увидела силуэт мужчины, остановившегося у входа, подняла топор над головой. Рука мужчины стала искать выключатель. Франческа опустила топор со всей силы.
Отрубила ему три пальца.
Начисто.
Три обрубка отделились. Упали на пол.
И чужак тоже упал на пол, на колени, воя. Поднял культю и сжал ее другой рукой. Франческа не могла разглядеть его. Она видела лишь его силуэт, видела, что он согнулся на полу. Казалось, он молится. Франческа ощутила, как запах крови разливается по коридору.
Она отбросила топор, намереваясь убежать, но не могла, мужчина загораживал ей проход. Тогда она побежала в комнату, стукаясь обо все, как слепой мышонок хвостом. Размахивая руками перед собой. Ударилась о комод, о дверной косяк, уронила зеркало, безделушки.
Упала на ковер.
И сильно ударилась грудью, животом. Легкие парализовало. Франческа пыталась дышать, но не могла. Могла только издавать сдавленный хрип. Астматическое сипение. Издалека она слышала крики и плач мужчины, которые отдавались у нее в голове… Она задыхалась. Хватала ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды.
Наконец она смогла вдохнуть немного воздуха. Немного. Как раз достаточно, чтобы не умереть. Мало-помалу межреберные мышцы расслабились, и она снова смогла дышать.
Шаги.
Чужак поднялся.
Он приближался к ней со стонами.
Франческа увидела его перед собой, освещенного городскими огнями.
Джованни!
Человек в куртке «Генри-Ллойд».
Рукой он зажимал культю.
Франческа подалась назад, ползя на ягодицах. До самого края кровати.
«Не убивай меня. Не убивай меня. Прошу тебя», — сказала Франческа тихо, сквозь зубы. Молитва шепотом.
«Не убивай меня. Не убивай меня…»
Тем временем она забралась на кровать и прижалась спиной к стенке. Бежать было некуда.
Конец.
«Франческа! Франческа!» — произнес мужчина искаженным, странным, неестественным голосом.
«Франческа, помоги мне!»
Мужчина, шатаясь, пересек комнату.
Франческа взяла телефон и бросила в него. Потом несколько книг и бросила их тоже.
«Иди к черту! Сукин сын. Какого хрена тебе надо? Оставь меня в покое», — прохныкала она.
Он подошел еще ближе, теперь молча. Франческа схватила настольную лампу. Швырнула в него. Не попала.
Она была в ловушке. Мышь в мышеловке. Она пошарила руками. Поискала что-нибудь, чтобы запустить в него.
Ничего.
Потом в складках одеяла она нашла кое-что.
Спицы.
Вязальные спицы.
Стащила шерсть, обмотанную вокруг них, прорычала: «Умри, ублюдок!», подняла длинные стальные спицы и бросилась на него как фурия.
Мужчина этого не ожидал. Он не шевельнулся.
Франческа ударила его. Изо всех своих сил. Сначала в живот, а потом в грудь. Три раза. Спица пронзила одежду, а потом плоть, без всякого труда. Вошла как в масло.
Мужчина стоял неподвижно.
Франческа снова ударила его. Один, два, три, десять, сто раз.
«Умри. Сукин сын. Умри, ублюдок», — кричала она ему.
Джованни, чужак, злой человек, просто упал. Навзничь. Как статуя, из-под которой вынули пьедестал.
Простонал только, почти удивленно:
«Черт, Франческа. Ты меня… меня убила!»
Франческа ударила его еще раз. И еще. И еще.
Солнце наконец появилось, вместе с туманом, превращая все предметы в один, серый и светящийся. Дождь закончился. Солнечный свет проникал в окно, освещая пылинки в воздухе. Было холодно.
Франческа приоткрыла глаза.
Солнце! Наконец-то солнце.
Она ощущала озноб в теле. Должно быть, у нее температура. И даже высокая.
Сколько времени?
Видимо, поздно. Солнце за окном стояло уже довольно высоко. Франческа не хотела вставать, но было холодно, и она чувствовала себя разбитой.
Она натянула простыни до самого носа.
Но простыни были мокрыми и липкими и совсем не грели. И пол, на котором она спала, был холодным и жестким.
Возможно, это повод одеться, — подумала она.
Она скинула с себя простыни. Совершенно красные простыни. Как и все вокруг. Ковер. Пол. Стены.
Она тоже была вся красная. Только красное, бывшее на ней, высохло и теперь стягивало кожу, но не больно.
Она встала на ноги, вся дрожа.
Огляделась.
«Ничего себе беспорядочек!» — сказала вслух.
Пошла на кухню. Поставила греться воду.
Полицейские из Скотланд-Ярда приехали, когда Франческа пила в гостиной чай и смотрела телевизор.
Полицейские машины — две, если быть точным, — остановились прямо около дома мисс Ренделл.
Инспектору Шеллу полчаса назад позвонили из Италии. Какой-то комиссар Пачинетти на школьном английском объяснил ему, что имеет веские основания считать, что одна молодая итальянка, Франческа Морале, в настоящее время проживающая в Лондоне, совершила серию убийств в Риме два года назад.
Инспектору Шеллу совсем не хотелось никуда ехать, хотелось остаться в своем кабинете, в тепле. Этим утром у него ужасно болела голова, вчера вечером он немного перебрал, но настойчивый и тревожный голос комиссара Пачинетти заставил его пошевелиться.
Когда он подъехал ко входу в дом девушки, то обнаружил, что дверь открыта и стекло выбито. Вместе с тремя агентами он бегом поднялся по лестнице. На втором этаже дверь была выломана. Он вошел.
Франческа Морале была голая, вся измазанная кровью.
В спальне инспектор обнаружил безжизненное тело мужчины, пронзенного тридцатью вязальными спицами.
Кровь из тела вытекла на матрас, придав ему цвет красного вина.
