Ознакомительная версия.
Надо было встречаться с Генераловым и строить с ним разговор о передаче под контроль Матвея части завода. Разговаривать на эту тему абсолютно не хотелось. Плотников прекрасно представлял реакцию Генералова – он начнет кричать, выпучив глаза, стучать руками по столу, бегать по кабинету.
Рассказывали, как он в припадке ярости как-то грохнул об пол со всей мочи огромную вазу, подаренную заводу во время посещения китайской делегации. Нет, ничего этого слушать и видеть Плотникову не хотелось. Если только…если только это сделать не самому, а, допустим, поручить Гене Бондаренко.
Мысли Плотникова вернулись к казино. Он злобно подумал о Карпове.
"Вместо того, чтобы защищать порядок, бороться с криминалом, эти милицейские чиновники с потрохами продались за бабки, а мы должны потом выкручиваться, вертеться как караси на сковородке. И ведь всем не угодишь! Эти могут подловить на взятках, а те отстрелить!"
Михаил Яковлевич открыл дверцу холодильника в комнате отдыха, плеснул коньяка в рюмку, тяжело вздохнул и выпил. Затем набрал телефонный номер.
– Гена, надо встретиться, – произнес он, – где, где, в центральном парке. Я пойду там прогуляюсь, заодно переговорим.
Выйдя в приемную, Плотников сказал Насте:
– Я выйду минут на двадцать. Если будут спрашивать – скажи на совещании где-то в администрации. Кстати, как дела с мужем? Этот бизнесмен…Матвеев, он помог как-нибудь?
– Да, Михаил Яковлевич, всё нормально, – ответила спокойным тоном девушка, – он помог решить мне все вопросы.
– Ну и славно! – успокоился Плотников.
Хоть здесь было что-то устроено благодаря его заботе. Значит, не такой уж он и бесполезный человек.
С улучшившимся настроением Плотников вышел на улицу.
В последние дни вновь резко потеплело и даже обычно холодная река Каменка, протекавшая по центру города, настолько прогрелась, что городской народ заполнил все пляжи и активно восполнял недостаток солнечных лучей за долгие зимние месяцы.
"Надо бы тоже выбрать время и выйти, позагорать" – решил про себя Плотников.
Он купил мороженое в шоколадной глазури и, пройдя весь парк, мимо праздно шатающейся, отдыхающей публики, вышел на набережную реки, к серому каменному ограждению. Михаил Яковлевич оперся о перила и начал есть мороженое, равнодушно разглядывая людей.
Внизу, у самой реки был неплохо оборудованный городской пляж, но когда ставили кабинки для переодевания, не рассчитали, и теперь, с возвышающейся неподалеку набережной при желании можно узреть интимные части тела.
"Вот так у нас всегда, – подумал Плотников, увидев в одной из кабинок голую девицу, – вроде хотим сделать всё цивилизованно, по правилам, но в последний момент чего-то не хватает. Может, становится неинтересно? Беремся за что-то, надрываемся, не жалеем ни себя, ни других, а когда дело пошло и надо только его терпеливо продолжить нам становится неинтересно и скучно. И что мы за народ такой? Не можем сделать ни себе хорошо, ни другим. Никому мы не нужны и никто нас не любит! Только когда выпьем, думаем, что нас все любят. А над нами смеются, как смеются над пьяными или опустившимися алкашами".
Бондаренко пока не было, и Плотников спокойно доел мороженое. Как всегда в таких случаях Михаил Яковлевич испачкался. Несколько белых капелек мороженого упали ему на штанину, вымазались руки – они сразу и липкими и сладкими.
Неподалеку работал питьевой фонтанчик. Плотников сполоснул руки, всё время поглядывая на девицу в кабинке, которая с трудом натягивала купальник на полное тело, а потом достал платок из кармана брюк и тщательно вытер пальцы.
Отчего-то влажный платок ему был неприятен. Он глянул на него также равнодушно, как смотрел на людей на пляже и без сожаления выкинул в ближайший мусорный ящик.
Над пляжем и рекой кружилось несколько чаек, бог весть, откуда взявшихся, пролетевших тысячи километров от далеких морей и океанов.
– Давно ждете? – раздался сзади голос Бондаренко.
Плотников обернулся:
– Нет, не очень. Я тут прогуливался по парку, а то, понимаешь, засиделся в кабинете. Надо всё-таки следить за здоровьем.
– Зачем вызывали, Михаил Яковлевич?
Оглядевшись вокруг, председатель облкомимущества заметил вдалеке под деревьями, пустую скамейку.
– Пойдем, присядем, Гена – сказал он. Они пошли, сели в тени ветвистого дерева. Чиновник продолжил: – Тут вот какое дело, надо переговорить с Генераловым. У меня совершенно нет времени на это.
– А о чем разговор?
– Нужно, чтобы он до проведения аукциона договорился о передаче Матвею одного из цехов, а именно литейного. Естественно не бесплатно, но за разумную цену.
– Так Генералов и разбежался! – с усмешкой сказал Геннадий, – вы же его знаете, он своего не упустит. И потом, почему я? Мне не хочется быть мальчиком для порки с обеих сторон.
– С Матвеем шутки плохи! – нахмурился Плотников, – ему никакие авторитеты нипочем. Можешь представить, что здесь будет, если, не дай бог, кого-то кончат, особенно какую-нибудь крупную фигуру типа Генералова, известную всему городу и области. Здесь всех поставят раком, тем более с учетом последнего указа Ельцина.
Задумавшись о сказанном, Бондаренко вытащил сигарету и закурил.
Он размышлял, рассчитывал, как ему поступить, прикидывал, есть ли возможность заработать на этом щекотливом посредничестве.
– Давай Гена, соглашайся! – говорил ему между тем Плотников, в голосе которого послышались непривычные просительные нотки и Бондаренко понял, что сам Михаил Яковлевич глубоко увяз в этой ситуации.
– Я, конечно, могу, – снисходительно ответил Бондаренко, – только что я с этого буду иметь, как говорят в Одессе?
– Мы с тобой много дел сделали, Геннадий. Благодаря мне ты стал тем – кем стал. Это для других ты управляющий ЧИФом, а я-то, знаю, сколько ты имеешь. Может ты забыл, как я тебе кинул последние ваучеры? Не в другие фонды, а именно тебе и ты наварил на этом приличные бабки. У нас с тобой будет еще много дел, но если ты так ставишь вопрос, то… Смотри, я ведь и к другим могу обратиться. Думаешь ты один такой умный?
Произнося последние слова, Михаил Яковлевич нервно дернул плечом, поскольку был в сильном раздражении. Он понимал, что Гене не хочется выполнять его поручение, да и кому захочется? Но он считал, что Бондаренко ему многим обязан, и в качестве благодарности мог бы помочь с этим разговором.
– Сейчас бы пойти на пляж, – между тем мечтательно сказал Геннадий, глядя на текущую вдали Каменку – взять с собой холодного пива, девчонок. Поваляться на солнышке… Михаил Яковлевич, я же не отказываюсь!
– Вот и договорились, Гена. Надо держаться друг друга. Сейчас все работают командами и это надо ценить. Выпадешь из обоймы, назад не попадешь. Скажу тебе по секрету, что хочу перебраться в столицу. Слышал об этом?
– Слышал что-то – неопределенно ответил Бондаренко.
– Есть реальные вещи, которые нас всех связывают. Ты учти, – веско сказал Плотников, – мне в Москве свои люди будут нужны, там-то дела посерьезнее могут быть – не чета здешним. Как переговоришь с Генераловым, сразу ко мне и доложишь во всех подробностях.
Они встали со скамейки, и пошли какое-то время рядом, по дорожкам парка, все дальше уходя от прохлады реки вглубь жаркого города.
Город Уральск, Управление ФСК России по Уральской области, кабинет майора Забелина, 4 июля, 14.20.
Целый день Забелин посвятил разработке плана по установке спецтехники в кабинете Красовской.
Первоначально, по его просьбе Веревкин, имевший доступ ко всем помещениям приватизационного ведомства и фонда имущества, находившегося этажом ниже, принес схему кабинета Красовской.
Развернув листок сложенный пополам, Сергей внимательно посмотрел на размещение мебели в кабинете, положение окон, телефона. В принципе, компоновка была стандартной: прямоугольная комната размером приблизительно 13-14 квадратных метров, ближе к окну стоял большой стол, к нему был придвинут небольшой приставной столик.
После этого в кабинет к Забелину забежал заместитель начальника оперативно-технического отдела Гриша Переделкин. Его фамилия всегда вызывала много шуток, но на самом деле, установку оборудования он проводил качественно, без ненужных никому доделок и переделок.
– План помещения есть? – весело спросил Гриша прямо с порога, – для нас это как печка, от которой мы танцуем.
– А как же? – в том ему ответил Забелин, – Держи!
Он протянул Переделкину схему кабинета и Гриша, сразу, словно собака учуявшая дичь, превратился весь во внимание, впился глазами в лежавший перед ним листок бумаги.
– Так-так, – несколько раз произнес он, что-то соображая – здесь стол, окно, стулья. В общем, всё понятно. Будем ставить в телефон. Он стоит на столе, что весьма удобно – радиус действия больше, и, потом, не надо ломать голову, где взять питание. Есть телефонная линия. Ты как, не против?
Ознакомительная версия.
