— Договорились, — улыбнулась Санни.
— Договорились! — сквозь зубы сказал и я (руке моей было так больно, словно по ней несколько раз ударили молотком). Дождавшись, когда Санни задернет занавески и мы останемся на балконе одни, я резко повернулся к Артуру и спросил: — Что за дела? Ты же прекрасно понимаешь, что с этими тварями нам не справиться. Это же ephemera! Видел, что они сделали с Муни и Бреном? Так что наш единственный шанс — бежать от них как можно скорее и как можно дальше. Если удастся, конечно. И твою подругу с собой прихватить. Бежать к чертовой матери — в другой город, на другой континент! Туда, где Тьма не имеет столь сильного влияния…
Артур прервал меня.
— Никуда я не побегу! — с упрямым видом заявил он.
— Что ж, прекрасно. Ладно, ладно, это я нарочно, только чтобы тебя поддразнить … Ой, моя рука!..
— И ты тоже никуда не побежишь, — поставил точку наш Тор.
— Ну, если ты так ставишь вопрос…
Я, возможно, и впрямь чрезвычайно импульсивен и трижды несдержан, но я очень хорошо понимаю, когда следует подчиниться force majeure.[69] Однако Артур уже все решил за нас обоих: он явно хотел, чтобы мы оба вели себя как герои. А это означало, что у меня нет другого выхода — придется либо настроить себя на помощь ему и Санни (и тем самым, возможно, спасти нам обоим шкуры), либо сбежать — и как можно скорее, пока этот ублюдок-громовержец ни о чем не догадался…
В общем, пока я решал, как лучше поступить, на том конце нашего переулка появились те милые мальчики в пальтишках с квадратными плечами, точно волки, почти нагнавшие свою жертву, они нюхали наш след и плотоядно скалили зубы. Так что выбора у меня, по сути дела, не оставалось. Я выхватил из ножен магический меч — Артур тоже выхватил свой, — и ночь вздрогнула от магических заклятий и бесчисленного множества написанных в воздухе рун. Но я не был уверен, что все это нам поможет, не помогли же ни руны, ни заклинания моему брату Брену и безумному старому Муни. Тьма — или Великий Хаос, если угодно, — обладает не меньшей мощью, и уж ее-то магия способна с легкостью сокрушить трех богов-ренегатов, трех беглецов, которым удалось спастись после конца света…
— Эй! Сюда смотрите! Мы здесь, наверху! — крикнул вдруг Тор.
Взгляд двух пар хищных глаз метнулся вверх. Мерзкие твари, увидев нас, испустили жуткое шипение, очень похожее на белый шум, и поползли вверх по пожарной лестнице. Блеснули в ухмылке острые зубы. В один миг с них слетело всякое сходство с людьми — это были ловкие, сильные, гибкие хищники, под неуклюжими черными пальто скрывались сплошные клыки и когти — в этом, пожалуй, тоже было проявление некой жутковатой поэзии, явно обладавшей неслабым аппетитом.
«Нет, ну просто великолепно!» — с горечью думал я. Какой отличный повод для нашего Тора продемонстрировать былую, совершенно звериную свирепость! Я так и не понял, зачем он привлек их внимание. Было ли это актом чистого самопожертвования или у него был какой-то план? Если был, то тем лучше. Хотя бездумное самопожертвование, к сожалению, было бы как раз в его стиле. И я бы, пожалуй, особенно возражать не стал, только мне было совершенно ясно, что в своей беспредельной щедрости он намеревался заодно принести в жертву и меня.
— Лаки! — Снова полил дождь. Грозовой ливень. Казалось, с неба свисают канаты и кольца дождевых струй, крупные капли беспощадно лупили по нашим склоненным головам, сверкая в неоновых огнях рекламы и приобретая самые разные оттенки — от черного до оранжевого. Небо казалось насквозь пропитанным электричеством, из черных туч вдруг повалил снег. В общем, происходило именно то, что обычно и бывает поблизости от разъяренного или огорченного бога дождя; но понимание этого отнюдь меня не спасало, и вскоре я промок насквозь и здорово жалел, что не прихватил с собой зонтик. А вот тварей, порожденных Тьмой, ни ливень, ни снег не остановили. Их не остановили даже тяжелые стрелы молний, с грохотом ракетных снарядов бившие в переулок (я, впрочем, тоже использовал кое-какие свои навыки, сопровождая «стрельбу» чередой ярких вспышек, так что все это весьма напоминало шквальный артиллерийский огонь). Невероятно гибкие, какие-то змееподобные тела волков Хаоса распластались на пожарной лестнице. Затаившись всего футах в десяти от нас, волки готовились к прыжку.
Наконец первый прыгнул — и в него тут же ударила тяжелая арбалетная стрела, выпущенная с помощью магии. Я узнал руну Хагалл, одну из самых могущественных, хотя мы, боги, ею пользовались нечасто. Но и эта руна не помогла — она с визгом пронзила проклятую тварь, но та как ни в чем не бывало тут же снова бросилась на нас. Теперь я с уверенностью мог сказать, что под расстегнутым пальто сквозь тело этого оборотня просвечивали звезды. Да, звезды! Звезды и пустота, насквозь пропитанная электричеством…
— Слушай, — сказал я ему, — ну что тебе надо? Девушек, денег, власти, славы? Все это я могу раздобыть без проблем. У меня есть в этом мире кое-какие связи. Два таких привлекательных парня, как вы, запросто могли бы превратить убийства в шоу-бизнес…
Возможно, я употребил не самые подходящие слова.
Волк, гнусно оскалившись, глянул на меня и прошипел: «Убийство», — сопроводив это слово волной жутких ароматов, и я понял, что никакие спасительные речи тут не помогут. Во-первых, эта тварь была голодна, как волк. Во-вторых, даже надеяться нельзя хоть как-то пробиться в музыкальном мире, если у тебя так воняет из пасти. Хотя некоторые из знакомых мне ребят практически сумели достичь заветной цели. Например, моя дочь Хель.[70] У нее, несмотря на, скажем так, альтернативную внешность, в определенных кругах немало фэнов. Но эти парни — фу!
Я мысленно швырнул в проклятого волка целую пригоршню магических рун: Тир, Каэн, Хагалл, Йир, — но ни одна из них не сумела хотя бы замедлить его продвижение. Теперь уже и второй висел на лестнице, совсем рядом с нами, Артур яростно с ним сражался, и ему страшно мешали распахнутые полы этого дурацкого черного пальто. Балкон так качался, что грозил вот-вот оторваться от стены вместе с пожарной лестницей, искры огня и вспышки начертанных в воздухе рун гасли под струями дождя.
«Черт побери, — подумал я, — а ведь придется, похоже, умирать в сырости». И, воспользовавшись руной Соль, я накрыл себя сверху магическим щитом, а потом, в последнем отчаянном рывке, пустил в ход и все остальные огненные руны, всю их мощь обрушив на этих двух порожденных Хаосом существ, которые некогда были волками, но теперь, по-моему, являли собой скорее мрачную персонификацию Мести, ибо от Хаоса ничто не может спастись — не поможет ни гром, ни пожар, ни даже солнце…
— Вы как там, ребята? — услышал я голосок Санни. Она выглядывала в щель меж занавесками. — Хотите еще чаю с женьшенем?
— Э-э-э… нет, спасибо, — ответил Артур, держа в каждой руке по демону-волку, и на лице его опять возникла дурацкая влюбленная улыбка. — Послушайте, Санни, лучше отойдите-ка от окна. Нам сейчас вроде как не до чая…
Одна из тварей, которую удерживал Тор, все-таки сумела вырваться, но никуда не ушла, прыгнула прямо на меня. Я отлетел назад и спиной сильно ударился о перила. Балкон содрогнулся, со скрежетом отделился от стены и вместе с нами рухнул на землю. С высоты третьего этажа, между прочим. Черт побери! Я здорово ударился о бетонный настил внизу, а прямо на меня грохнулся один из «эфемерных» волков. Это, пожалуй, было уже слишком. Всякое желание драться у меня тут же пропало. Все, мне конец, подумал я.
Но тут Санни высунулась из окна и крикнула:
— Вам помочь?
В эту минуту я как раз получил полную возможность хорошенько рассмотреть свалившуюся на меня хищную тварь, заглянуть ей, так сказать, в самое нутро. Зрелище, должен признаться, не из приятных — ощущение, как от тех волшебных сказок, где сестрам отрубают пальцы на ногах, а плохим парням вороны выклевывают глаза, а то и вовсе заклевывают до смерти, где даже маленькая русалочка обречена до конца жизни ходить как по лезвиям бритв, всего лишь потому, что осмелилась влюбиться… С другой стороны, я уже знал, что Санни предпочитает диснеевские версии подобных сказок, разумеется, со счастливым концом, там всякие бурундуки, кролики и белки (ненавижу белок!) чудесно поют хором, и даже волки оказываются неплохими ребятами, и никто никогда по-настоящему не страдает, и…
Я саркастически усмехнулся и сказал:
— Да, пожалуй. А ты сможешь?
— Конечно. — И, раздвинув шторы, Санни шагнула на балкон…
И тут произошло нечто очень и очень странное.
Я, собственно, все это видел, лежа на спине в вонючем переулке с пришпиленными к бокам руками, — это треклятое порождение Тьмы буквально спеленало меня полами своего распахнутого пальто — так стервятник обнимает крыльями свою беззащитную жертву, норовя выклевать ей глаза. Я испытывал невыносимый, пронзительный холод, руки мои совсем онемели, а из пасти мерзкой твари исходила такая вонь, что у меня все плыло перед глазами, и дождь молотил мне прямо в лицо, и под этим дождем моя магическая мощь таяла с каждой секундой, я быстро терял силы и понимал, что жить мне осталось…
