– А у меня квартира во Флориде. Но я продать хочу. Если чего – все равно никуда уехать не успеешь. – Димка чистил тараньку так ловко, словно ел сашими палочками.
Поговорили о машинах. Олег, хозяин бани, купил Rolls-Royce Phantom.
– Кич! Самый настоящий кич! Негра в перчатках за руль – и вперед! – так оценил его приобретение Димка.
– Почему это? – обиделся Олег. – Какой кич? Самые что ни на есть английские традиции. Я бы сказал – классика.
– Конечно классика. Нажал на кнопочку – и вылетел зонтик. Так?
– Так! – обрадовался Олег. – Рядом с водительским сиденьем.
– И чего? Ты взял зонтик и пошел?
– Да ладно! Куда я с ним пойду?
– И я про то же. Стеб, но первоклассный! Так что действительно поздравляю с покупкой!
Все оценили мое приобретение – CLS. Черного цвета.
Скоро потеплеет, буду ездить. Ладе не дам.
– Аллоу.
– Привет.
– Привет.
– Представляешь, я сейчас так смеялась!
– А что?
– Мне вчера позвонил Малыш. Домой, идиот! И попросил меня к телефону.
– Вот придурок! Не понимает, что ли, что ты замужем?
– Идиот, я же говорю. А домработка у меня – стукачка. Ну, представляешь, мужик какой-то звонит и просит меня к телефону?!
– Ужас.
– Мы посовещались с Валькой, я прихожу домой и спрашиваю: «Что, никто не звонил?» Домработка смотрит на меня и говорит: «Звонил». И тут я начинаю сыпать именами, одно звездней другого. Говорю, что водитель, не знаю, Михалкова пробил колесо, попросил у, не помню, например, Кончаловского мой телефон, а дал мой телефон Эльдар Рязанов после того, как к нему обратился Олег Табаков, потому что только мой водитель знал, где у Михалкова запаска.
– Невероятная история.
– И она под грузом всех этих имен, под явным впечатлением так задумчиво мне говорит: «А по голосу этот водитель на педика похож». Представляешь? Я так смеялась!
– Малышу рассказала?
– Да я его теперь заподкалываю!
– Хотя у Малыша очень приятный голос.
– Конечно! В том-то и смех.
– А если она решила, что звонил педик, то ничего не стала бы докладывать.
– А кто знал-то?
– Ну да. Мы сегодня как?
– В девять, как договорились.
– Но я в джинсах пойду.
– Я тоже. Там не особо пафосно.
– А давай сегодня пить не будем.
– Давай попробуем. Но боюсь, не получится.
– Ну что, без машины мне приезжать?
– Без машины.
– Ну ладно.
– Давай, пока.
В восемь утра в банк ворвался спецназ из налоговой.
Охрана пыталась выиграть время, связаться с руководством.
Они взорвали дверь.
Спецназовцев было человек восемьдесят. По всем этажам банка звучала стандартная в таких случаях команда: «Мордой вниз!»
К тому моменту, как я приехал, они уже отключили сервер.
Я попытался договориться.
Оказалось, это спецгруппа при Минфине: К-90-Ч-30.
У них уже были все наши платежи по обналичке. Из общей массы платежей они выделялись круглыми цифрами.
Просто так Минфин не налетает. Это был чей-то заказ.
Информация о проверке банка Минфином дошла до прессы, и уже к обеду на улице собралась огромная толпа вкладчиков. Они требовали открытия банка, выплаты денег и закрытия счетов.
Вся наличность, которая находилась в банке, была изъята спецназом.
Я был готов отдать ее в качестве взятки.
Проверка длилась три дня.
Людей вокруг банка собиралось все больше.
Как обычно в таких случаях, началась паника.
Люди вывешивали транспаранты с угрозами, устанавливали дежурство и срывали мои портреты с агитационной речью.
Не могло быть и речи о том, чтобы войти в банк через центральный вход.
Паника росла, как ногти у покойника. Непроизвольно.
На третий день мы договорились с Министерством финансов.
Приехал Брежнев.
– Я требую отчета по поводу того, что здесь происходит! – заявил он.
– Все нормально. Скоро начнем выплаты.
– А это что? – Ярослав подошел к окну и сразу отпрянул от него.
– Стадное чувство. Ничего страшного. Пройдет. – Мне меньше всего хотелось объяснять что-то Брежневу.
– А где деньги?
– В надежном месте.
– А я раньше думал, что надежное место – это банк!
– Конечно. Если это твой собственный банк. Так что тебе нечего бояться.
– А с этим что делать? – Брежнев показал большим пальцем на окно за своей спиной.
– С этим разберемся.
– Когда?
– Еще пара дней.
Я вызвал Иваныча. Моего начальника службы безопасности. Иваныч зашел с ярко-оранжевой папкой. Мне всегда было интересно, что он в ней носит.
Он подошел к окну, посмотрел вниз, потом – на небо, как будто собирался составлять прогноз, и уселся на подоконник.
– Выделяйте деньги. Нужно создавать дополнительный штаб.
Я смотрел на него молча, ожидая объяснений. Иваныч объяснил:
– Кое-кто не только сливает наши технологии другим кандидатам от нашей партии, но и работает на главного конкурента – Ильина.
– И кто это? – спросил я, с трудом веря, что такое возможно.
– Лена.
– Лена?
Иваныч дал мне время осмыслить информацию.
– А с этим что? – Он выглянул в окно. Люди уже начинали бросать камни. Пришлось выставить охрану по периметру банка.
– Завтра начнем выплаты. Лену пока оставим.
– Окей. – Он кивнул.
– Нужен рейтинг. От проверки мы отмазались, перед народом мы чисты. Начнем выплаты, и через пару дней паника спадет. Надо свалить Ильина и вернуть доверие людей.
– Покушение? – спросил Иваныч.
– Покушение, – подтвердил я.
– С летальным, – сказал Иваныч, глядя мне в глаза.
Я вспомнил свою белую акулу. В первый раз после того, как она сдохла.
Дура. Наверняка она была бабой.
Я кивнул. Иваныч покачал головой.
– Своих людей не дам. А то потом начнем искать заново. Одни проверки чего стоят! Своих не дам!
– Кто?
– Не знаю. Нужен штатский кто-нибудь.
Мы помолчали.
Смешно, что Лена попросила аквариум.
– Брежнев?
Иваныч безразлично разглядывал происходящее за окном.
– Нет. Где нового возьмем?
– Кто?
– Кто-то, чье место может остаться вакантным долгое время.
Явно не Иваныч.
– Кто-то, кого будет жалко. Действительно, Брежнев не подходит.
– Женщина. – Иваныч улыбнулся. С такой улыбкой в кино произносят фразу «шерше ля фам».
– Женщина? – переспросил я и взял ручку. Наверное, Иваныч подумал, что я буду за ним записывать.
Мы обсудили детали.
На следующее утро банк начал выплаты. Эта информация прошла по всем радиостанциям. Я связался с Брежневым.
– Ярослав, я вот думаю – надо тебе персональную выставку организовать.
– В Кремле?
– Что – в Кремле?
– Выставку.
– А, ну конечно, в Кремле. Где же еще?
– Я думал об этом.
– А пока подготовь речь для телевидения. О том, что, несмотря на происки наших конкурентов, банк функционирует в рабочем режиме. Только без своих художественных изысков, окей?
Я повесил трубку.
Все будет отлично.
Мы исправим ситуацию. Как всегда.
– Да?
– Привет.
– Привет, Лад, куда ты пропала?
– Я в Куршевеле была.
– Да? Клево?
– Клево. Но народу немного было.
– Так еще рано.
– Но все равно… Гостиница полная. Одни русские.
– Кого встретила?
– Ленку Петрову, они развелись, кстати. Представляешь?
– Представляю. Ты Марину с Олежкой знаешь, Поповых?
– Знаю, конечно.
– Они тоже развелись. И Птицы развелись.
– Ужас.
– А чего ужасного? Все разводятся. Ты знаешь хоть кого-нибудь, кто больше пятнадцати лет вместе живет?
– Я.
– Ну, ты единственная. Больше нету.
– Марьянка.
– И чего? Во-первых, Марьянка еще пятнадцать не живет, мы в одно время с ней замуж выходили, а во-вторых, у него уже три года девка какая-то молодая. Офигительная семья?
– А Марьянка знает?
– Наверное, знает. Добрых людей же много.
– Это точно. Расскажут в подробностях.
– Да она там еще и нанимала кого-то. Не знаю, частного сыщика.
– Зачем?
– Дура. Хотела чего-то узнать. Узнала. И чего?
– Ну, знаешь. Это только потом понимаешь. А реально тяжело устоять, если есть возможность получить информацию. Мы же все мазохистки.
– Да дуры, а не мазохистки. Мы же хотим узнать, что они нам верны, а не наоборот.
– А получается наоборот.
– Ты что, тоже на этой теме?
– Ага. Не могу удержаться.
– Следишь?
– Нет, у меня свой метод. Технический прогресс.
– И что?
– Как будто ты не знаешь. Мне кажется, вся Москва только об этом и говорит.
– О чем?
– О девках Влада.
– И что ты думаешь делать?
– А что мне делать? Не разводиться же? А? Мне лет-то уже сколько!
– Слушай, у меня вторая линия. Повисишь?
– Нет, давай попозже созвонимся.
– Целую.
Приехал домой, Лады нет. Телефон отключен. А я хотел с ней поговорить. Ни о чем, просто так. Она всегда меня понимала. Раньше. И поддерживала.
Телефон отключен. У нее же есть зарядка в машине!
