Я расстегнул пуговицы ее рубашки, положил ладонь ей на грудь – и долго лежал так, глядя на ее тело.
– Прямо как живая, – вдруг выдохнула она.
– Кто?... Ты?
– Ну да... Мое тело и я.
– Это точно, – согласился я. – Похоже, и вправду живая...
«Как тихо!» – подумал я. Звуки исчезли. Все, кроме нас, куда-то ушли – наверное, праздновать первое воскресенье осени.
– Знаешь... Мне так хорошо сейчас, – прошептала она тихонько.
– Ага.
– Такое чувство... как на пикнике. Очень здорово.
– «На пикнике»?
– М-м...
Я крепко обнял ее. Потом, убрав губами прядь ее волос, еще раз коснулся языком уха.
– А что, твои десять лет – это правда было очень долго? – прошептала она мне на ухо.
– Ужасно долго, – пробормотал я в ответ. – Ужасно долго, а в результате – ни черта...
Она откинулась на подлокотник дивана, слегка выгнула шею и улыбнулась. Я вдруг ясно ощутил, что когда-то уже встречал такую же точно улыбку, но вот когда и у кого – припомнить не удавалось. Все молоденькие женщины, такие разные между собой, в голом виде кажутся очень похожими друг на друга; этим они всегда приводили меня в замешательство.
– Давай найдем овцу, – произнесла она с закрытыми глазами. – Найдем овцу – и многое изменится к лучшему.
Я долго смотрел на ее лицо, потом на уши. Мягкий полуденный свет осторожно обнимал ее тело, но как будто не касался его; так изображали вещи на натюрмортах лет сто назад.
7
ОБ ОГРАНИЧЕННОМ, НО УПРЯМОМ СОЗНАНИИ
К шести часам она приняла душ, расчесала волосы перед зеркалом в ванной, освежилась лосьоном и почистила зубы. Все это время я сидел на диване и читал «Записки о Шерлоке Холмсе». «Мой дорогой коллега Ватсон, – начиналась очередная история, – обладает весьма ограниченными умственными способностями; однако иногда его ум проявляет поразительное упрямство в достижении поставленной цели». Надо сказать, неплохая фраза для начала рассказа.
– Я сегодня поздно. Ложись без меня. – сказала она.
– Работа?
– Да. Вообще-то, мне выходной полагался, но ничего не поделаешь. Завтра в отпуск
– значит, сегодня придется выйти.
Она ушла, но чуть погодя дверь опять распахнулась.
– Слушай, а куда ты кошку денешь на время отъезда? – спросила она.
– Хм! Честно говоря, про это я и забыл... Ладно, придумаю что-нибудь.
Дверь снова закрылась.
Я достал из холодильника молоко и сырные палочки и попробовал накормить кошку.
Та с явным трудом съела сыр. Жевать как следует у бедняги уже не хватало сил. В холодильнике не оставалось ничего, что я съел бы сам, поэтому – делать нечего – под новости по телевизору я опять принялся за пиво. Ничего нового воскресные новости не сообщали. Как и всегда в воскресенье к вечеру, на экране тянулся какой-то сплошной зоопарк. Насмотревшись на жирафа, слона и панду, я выключил телевизор, снял телефонную трубку и набрал номер.
– Я насчет кошки, – сказал я в трубку.
– Кошки?
– Я кошку держу, – пояснил я.
– И что?
– Если ее будет не с кем оставить – я никуда не поеду!...
– Временных приютов для четвероногих – если ты об этом – в городе сколько угодно.
– Моя кошка – старая и больная. Запри ее в клетку на какой-нибудь на месяц – она просто лапы на пузе сложит!
Из трубки донеслось отчетливое, мерное постукивание костяшек пальцев о деревянный стол.
– Что ты предлагаешь?
– Хочу, чтобы вы взяли ее к себе. Дом у вас вон какой огромный – уж для одной-то кошки, я думаю, место найдется?
– Это невозможно. Сэнсэй ненавидит кошек. Не говоря уже о том, что она всех птиц в саду распугает. Туда, где хоть раз побывала кошка, птицы не прилетают.
– Сэнсэй – без сознания; а у моей кошки просто сил не хватит птиц гонять.
Костяшки пальцев еще немного побарабанили по столу – и, наконец, остановились.
– Хорошо. Кошку приедет забрать мой водитель – завтра в десять утра.
– Я приготовлю консервы и песок для туалета, на первое время хватит. Но учтите – она ест только эти консервы; когда кончатся – покупайте точно такие же!
– Все детали ты изложишь моему водителю при встрече. Я, по-моему, уже говорил тебе, что лишним временем не располагаю!
– Все-таки лучше, когда все вопросы решает одна и та же инстанция... Чтобы знать потом, где искать виноватых.
– «Виноватых»?
– Я только хочу сказать, что если за то время, пока меня здесь не будет, с моей кошкой что-то случится – неважно, найдется овца или нет, вы уже ни слова от меня не дождетесь!
– Хм-м!... – Он выдержал паузу. – Ну, хорошо. Хотя тебя и заносит куда не следует – в принципе, для дилетанта совсем неплохо. Итак, я записываю, так что болтай помедленнее.
– Жирным мясом не кормите. Все назад сблюет. Челюсти слабые, поэтому – ничего твердого. С утра давайте молоко и одну банку консервов; вечером – горсть анчоусов, мясо или сырные палочки. Песок постарайтесь менять каждый день; загаженный песок она на дух не переносит. Понос, вообще, дело обычное; но если за два дня не проходит – купите лекарство у ветеринара и проследите, чтоб все было принято...
Я сделал паузу; в трубке было слышно, как шелестит по бумаге его авторучка.
– Дальше!...
– Недавно ушной клещ подцепила; так вот, чтоб не гноилось, прочищайте уши раз в день тампонами, смоченными в оливковом масле. Он это дело терпеть не может, вырываться начнет, поэтому осторожнее – не повредите барабанные перепонки. Да, мебель будет царапать обязательно; не нравится – раз в неделю стригите когти. Можно обычными кусачками для ногтей. Вшей, в принципе, быть не должно, но на всякий случай в воду для купания иногда добавляйте шампунь от вшей. Шампунь в зоомагазине продается, спросите – там знают. После купания вытирайте полотенцем, расчесывайте щеткой и только потом сушите феном. Иначе точно простудится...
– Еще что-нибудь?
– Да, пожалуй, все...
Он медленно перечитал все записанное в телефонную трубку. Конспектировал он безупречно.
– Все правильно?
– Да, все верно.
– Честь имею, – сказал он. И повесил трубку.
За окном стемнело. Я распихал по карманам джинсов мелочь, сигареты и зажигалку, надел теннисные туфли и вышел на улицу. Зайдя в закусочную по соседству, я заказал куриную котлету с французской булочкой; пока ее готовили, я сидел и под последний альбом братьев Джонсон потягивал пиво. Братьев Джонсон сменил Билл Эванс, и я съел котлету под Билла Эванса. Затем под «Звездные Войны» Мейнарда Фергюсона выпил кофе. Ощущения, будто я что-то съел, так и не появилось. Я поставил пустую чашку на стол, подошел к розовому пластмассовому телефону, опустил в щель десятиеновую монету и набрал номер напарника. Трубку взял сын-старшеклассник.
– Добрый день, – сказал я.
– Добрый вечер, – поправили в трубке. Я скользнул взглядом по часам на руке – парень был явно точнее меня. Чуть погодя мой напарник сам подошел к телефону.
– Ну, как все прошло?
– Ничего, что звоню в это время? Небось, от ужина отрываю?
– Отрываешь, но это ерунда. Ужин не бог весть какой, да и тебя послушать куда интереснее...
В самых общих чертах я рассказал ему о встрече с человеком в черном. Об исполинском авто, гигантской усадьбе, умирающем старике – да на том и закончил. Насчет овец я не промолвил ни слова. Не думал, что он мне поверит, – да и не хотелось затягивать разговор. Собственно, только поэтому. В результате же, как и следовало ожидать, мой рассказ показался ему полнейшей белибердой.
– Полнейшая белиберда! – сказал напарник.
– Понимаешь, так получилось, что кое о чем мне нельзя рассказывать. Кому расскажу – у того будут проблемы. Ну, а в твоем случае, сам понимаешь – семья, дети... – говоря все это, я живо представлял его четырехкомнатную квартиру, кредит на которую не выплачен до конца, жену-гипертоничку и двух сыновей с не по-детски серьезными глазами. – Такие, брат, дела.
– Понимаю...
– Так или иначе, завтра я уезжаю. И, скорее всего, надолго. Месяц, два, три – ничего сказать не могу.
– М-да...
– Как бы там ни было, дела фирмы полностью принимай на себя. Я выхожу из игры.
Не хватало еще, чтобы из-за меня у тебя начались неприятности. Все, что мог, я для фирмы сделал, а насчет «совместного ведения дел» ты сам знаешь: основную часть дела именно ты и двигал, а я – так, дурака больше валял...
– Эй, но ведь без тебя в нашей текучке сам черт ногу сломит!
– Отводи войска на старые позиции. Я хочу сказать – возвращайся к тому, что мы делали раньше. Отмени все заказы на рекламу и редактуру, займись исключительно переводами. Действуй, как сам недавно и говорил. В конторе оставь одну секретаршу, весь временный персонал разгони. Да и разгонять-то никого не придется: выплати всем по двойной зарплате – думаю, никто и жаловаться не станет. Перебирайся в контору подешевле. Доходы, конечно, снизятся, но зато затрат будет меньше; к тому же, моя доля будет твоей, – так что лично у тебя в жизни особых изменений не произойдет. Я уже не говорю о том, что и головной боли с налогами, и душевных страданий по части «эксплуататоров» с «кровососами» значительно поубавится. Суди сам – все тебе только на руку! Мой напарник долго молчал.
