глава 20
Сын Бога грома на бешеной скорости ехал с учениками по дороге в Сунтио. Ученики до смерти боялись ехать в машине с богом за рулем и постоянно молили его сбавить скорость. Пока они ехали по трассе, им было страшно, но, когда Рутья повернул на сельскую дорогу, их охватил ужас.
Сын Бога грома уговаривал их не волноваться:
— Вы такие же, как ученики Иисуса. Они тоже нервничали, когда Учитель управлял лодкой в бурю на Геннисаретском озере. Но, как вы знаете, все обошлось. И вам не стоит бояться. Уж если Иисус смог управиться с лодкой, я тоже как-нибудь справлюсь с автомобилем. К тому же у меня есть права Сампсы!
Несмотря на его слова, ученики всю дорогу про себя молили Бога грома смилостивиться над ними и оставить их в живых.
Так и случилось: незадолго до полудня машина благополучно въехала в Пентеле. Рутья завернул в березовую аллею и, объехав главное здание, остановился у крыльца новой половины дома.
На веранде сидела Анелма, одетая по обыкновению в халат, и пила чай. Внутри так называемая гражданская жена Сампсы Сиркка варила кофе.
Когда Рутья начал представлять Анелме учеников, она страшно смутилась за свой внешний вид и принялась оправдываться, что не ждала гостей. Затем крикнула Сиркке, чтобы та сварила еще кофе.
Когда церемония знакомства закончилась, Анелма отвела Рутью в сторону и приступила к рассказу о жутких новостях. После отъезда Сампсы в доме стало происходить что-то невообразимое. Завелось привидение. Анелма с уверенностью утверждала, что на старой половине поселилось чудовище, настоящий оборотень. Кроме нее с Сирккой и «брата» туда пытался попасть сосед Нюберг, но едва остался в живых. Затем они вызвали полицию, но и полицейские ушли, не наведя порядка, только позвали пастора Салонена. И после этого он приходит сюда чуть ли не каждый день и ведет долгие беседы с чудищем в библиотеке на втором этаже.
— Это просто ужасно! — кудахтала Анелма. — Сампса, ты же здесь хозяин! Прошу тебя, выгони поскорее привидение! — просила она.
Но Рутья слушал причитания Анелмы вполуха. Лишь услышав, что она называет его Сампсой, заметил, что теперь его зовут Рутья, в доказательство чего нотариус Мялкюнен показал бумаги с необходимыми печатями и подписями.
Анелма перестала что-либо понимать. Почему Сампса так сильно изменился за последнее время и стал жестким и уверенным в себе? И зачем он поменял свое хорошее имя на какого-то непонятного Рутью? Разве мало здесь произошло непонятных вещей и без изменения имени?
— О, боже мой, — беспрестанно вздыхала она.
Рутья объяснил, что раз в доме часто бывает пастор Салонен, ей нечего опасаться привидений.
— Да он в последнее время вообще перестал читать проповеди! Только поет псалмы, а про проповеди забыл… Это привидение и пастора заколдовало, — продолжила всхлипывания Анелма, но Рутья уже повернулся к ней спиной и пригласил учеников в дом.
Там, задрав босые ноги на спинку, валялся на диване «брат» Сиркки, лицо его было безучастно к происходящему. Он даже не повернул головы к гостям.
Рутья велел ему подняться.
— Чем ты тут занимаешься? Ты что, не понял до сих пор, что тебе пора выметаться?
Рами заявил, что давно собирался уехать в Хельсинки, но женщины забрали его ботинки и кошелек. А его самого держат, чтобы скормить привидению.
— Может, ты полагаешь, что такой, как я, отправится в столицу босиком?
— Подонок!
Рутья озверел. Он позвал каменщика Сивакку и сантехника Ханнула и сделал жест, из которого они поняли, что Рами следует выгнать. Так они и поступили. Подняли парня с дивана и хором дали ему пинка, от которого он полетел вдоль березовой аллеи, сверкая голыми пятками.
— Да ему и обувь-то не нужна, он и так хорошо бегает, — заметил Сивакка, возвращаясь в дом.
Сивакка и Ханнула внимательно изучили новый дом — печи, трубы, систему канализации — и пришли к выводу, что все находится в хорошем состоянии. Психиатр Онни Осмола обошел помещение и сказал, что здесь вполне хватит места для десяти пациентов, а если немного расширить пространство, убрав стенку, то поместится пятнадцать.
Налоговый инспектор Хелина Суваскорпи исподтишка внимательно рассматривала Сиркку, пока та наливала гостям кофе. Она знала, что та считается подругой Сампсы Ронкайнена, практически гражданской женой. Сиркка ей совершенно не понравилась, и она решила, что ни за что не уступит такой блеклой женщине дружбу с Рутьей Ронкайненом, сыном Бога грома.
— Спасибо, я не пью кофе со сливками, — жестко сказала она Сиркке.
После кофе Рутья пригласил учеников на старую половину дома в библиотеку, чтобы показать свой настоящий облик, который в данный момент принадлежал хозяину усадьбы Сампсе Ронкайнену.
Увидев Сампсу, который сидел в кресле и живо беседовал с пастором Салоненом, Рутья на мгновение смутился. Пастор пил чай, а Сампса сидел напротив. Перед ним не было ни чая, ни бутербродов, ведь боги не пьют и не едят. Даже те дары, которые им преподносят, они расценивают лишь как знак внимания и поклонения.
Сампса представил настоятелю Салонену сына Бога грома.
— Добрый день, пастор! Мы с вами уже встречались, я заходил в вашу церковь. Помните меня? Вы еще жаловались, что прихожане нынче не слишком часто ходят в церковь и предпочитают бега.
Пастор вспомнил визит Рутьи, и они дружелюбно пожали друг другу руки. Настоятель Салонен рассказал, что приходит сюда каждый день и они ведут с Сампсой Ронкайненом длинные разговоры Пастор поведал, что прошел через глубокое осмысление жизненных ценностей и в результате решил обратиться в новую для себя религию — веру в Бога грома. Последнее, что подвигло его в этом направлении, стала неудача с проповедью, направленной на разъяснение основ христианства и его отличия от язычества — пришли всего две старухи. А он потратил столько сил на подготовку… И пастор решил, что христианскому Богу все равно, верит в него какой-то пастор из Сунтио или нет.
— К тому же надо признать, что моему обращению в новую веру во многом способствовали ежедневные беседы с вашим обликом…
Сампса вмешался:
— Могу подтвердить, что вначале пастор Салонен сомневался и не слишком-то верил. Но мы с ним много разговаривали, и я показал божка на том самом обломке скалы. Так что теперь у тебя, Рутья, будет новый помощник, обладающий опытом и практикой в вопросах теологии.
Пастор со сверкающим взором радостно добавил:
— Никогда раньше я не чувствовал такой свободы и легкости духа, как сейчас, когда я полностью укрепился в новой вере в Бога грома!
Разумеется, Рутья с большой радостью принял нового ученика.
Пастор сказал, что через месяц выходит на пенсию. Он также признался, что перестал читать проповеди, проводить обряды крещения и отпевания и в последнее время занимается исключительно приведением в порядок картотеки церковной библиотеки. Пастор сообщил, что было бы нечестно с его стороны читать проповеди, утратив веру в прежнего Бога. И признал, что переход к новой вере дался ему, старому человеку, с большим трудом. Внутренняя борьба между верой и неверием, новой и старой, то есть старой и старо-новой религией потребовала столько сил, что никому из своих коллег он не желает пережить подобное. Однако сейчас, утвердившись в новой вере, он безмерно счастлив! Ему не надо больше бояться проклятья преисподней, и он может со спокойной душой ждать момента, когда его призовут спуститься в подземный мир Туонелы. Или как, Рутья? Может ли он быть спокоен на этот счет?
— Даже не переживай по этому поводу, — ответил Рутья. — Даю тебе слово, в Преисподнюю ты не попадешь.
В этот момент Рутья счел необходимым рассказать Сампсе, что поменял его имя. Нотариус Мялкюнен тут же показал все подтверждающие документы.
— Надеюсь, ты не обидишься на то, что я сделал из тебя Рутью. Понимаешь, мне было крайне неуютно жить под именем Сампсы.
Сампса вовсе не расстроился.
— Надеюсь, ты хоть оставил мне прежнюю фамилию?
Нотариус Мялкюнен сообщил, что Рутья пытался поменять и фамилию, но этого не позволил сделать Союз.
Затем Рутья познакомил Сампсу и пастора со всеми присутствующими: Сивакка, Ханнула, Суваскорпи, Мялкюнен, Келтайуури. Салонен, Ронкайнен. Приятно познакомиться, взаимно.
Владелец рекламного агентства Келтайуури с восторгом разглядывал настоящий божественный облик сына Бога грома, одетого в огромную медвежью шкуру.
— Вот это и в самом деле настоящий Бог! Вот если бы тебя в таком виде снять в рекламе зимних шин «Нокиан», у зрителей не осталось бы ни малейшего сомнения, удержат ли их такие шины на скользкой ледяной дороге!
Вскоре компания отправилась осматривать дом. Внизу достаточно места, двенадцать просторных комнат. Конечно, они в основном были в плачевном состоянии, но ничего. Новые панели, циклевка пола и покраска стен могут значительно улучшить ситуацию. Сивакка и Ханнула сообщили, что если здесь планируется разместить много народу и будет высококлассная лечебница, то окна и двери также необходимо поменять. Дом следует покрасить снаружи и починить протекающую во многих местах крышу. Пораздумав, они сообщили, что для ремонта потребуются бюджет примерно в двести тысяч марок и дополнительная рабочая сила. Двумя строителями здесь явно не обойтись.
